— Ладно. Говори, куда приехать и в котором часу.
Место и время их свидания Виржилиу записал в свой блокнот, а затем позвонил в сыскное агентство и нашел детектива для слежки за любовниками.
Встретившись с Вандерлеем в кафе, Ракел бросила ему:
— Забудь мой телефон и о моем существовании!
— Ты что, Ракел? — попытался обнять ее Вандерлей. — Я же люблю тебя! Я так соскучился!..
Она, грубо оттолкнув его, устремилась обратно к машине и вскоре была дома. Тотчас же там раздался телефонный звонок, и Кларита передала трубку Ракел:
— Спрашивают тебя.
— Я не хочу верить в то, что ты меня разлюбила, — говорил Вандерлей.
— Да, сеньор Донату, здравствуйте, — перебила его Ракел, давая понять, что не имеет возможности говорить свободно. — Да, спасибо. Отец передал мне вашу просьбу Я поищу для вас лекарство и привезу его на днях. До свидания, сеньор Донату. Я сама вас разыщу.
Пояснив свекрови, кто такой сеньор Донату, она удалилась в свою комнату и с жадностью осушила рюмку виски, а затем и вторую, и третью…
Рут еще не совсем оправилась от болезни, когда ее навестил неожиданный гость — Сесар. Изаура, впустившая его, была немало удивлена явлением такого представительного сеньора, а Рут и вовсе чуть не потеряла сознание.
— Прости, я должен был приехать, — сказал он ей, — когда узнал, что ты здесь. Я — друг Маркуса, но по чистой случайности не был у него на свадьбе. А потом увидел его жену и в первый момент подумал, что это ты.
— Ракел — моя сестра, — наконец обрела дар речи Рут.
— Да, я знаю. Правду говорят, что мир тесен.
— Кто-нибудь видел, как ты сюда входил? — спросила Рут.
— Женщина, открывшая мне дверь. Наверно, твоя мать. Ей известно, что мёжду нами было?
— Нет. Я не хотела огорчать ни ее, ни отца.
— Рут может, я могу тебе чем-то помочь? — спросил он.
— Спасибо, не надо.
— Ты все такая же гордая, — недовольно заметил Сесар.
— У бедняков нет права на гордость, — парировала Рут. — Это привилегия таких богачей, как ты.
— Ну перестань… Я хотел тебя попросить…
— Догадываюсь, о чем, — прервала его Рут. — Ты собираешься жениться на Арлет и хочешь, чтобы я и впредь молчала.
— В общем, ты верно угадала, — сказал он, потупившись. — Скажи, Арлет действительно не знает о нашей связи?
— Конечно, тебя это волнует прежде всего, — печально заметила Рут. — Ты все такой же. Арлет мне очень помогла, когда я оказалась одна, в трудном положении, но я не сказала ей, кто был отцом моего ребенка,
— Я хотел на тебе жениться…
— Не надо, Сесар, — остановила его Рут. — Мне слишком больно все это вспоминать, Я ничего не скажу Арлет, но ты должен пообещать, что не поступишь с ней так же, как со мной.
— Обещаю!..
— А теперь уходи! Пожалуйста!..
Виржилиу надеялся, что Кларита сказала о разводе сгоряча, но в последующие дни ему пришлось убедиться в серьезности ее намерений, особенно после того, как он фактически прогнал из дома Малу
Я чуть не потеряла из-за тебя сына и теперь теряю дочь, — заявила ему Кларита. — Всю жизнь я молча принимала твою сторону; лишь бы не порушить зыбкий мир, существовавший в нашей семье. Но моя сдержанность и мое терпение оказались напрасными: семья все равно разрушилась. В общем, я больше не могу служить только тебе, Виржилиу. Как мать, я должна прежде всего помочь Малу, протянуть ей руку, а не превратиться окончательно в ее врага.
— А может, дело не в детях и не во мне, — язвительно произнес Виржилиу; — а вот в этой орхидее? Кто тебе послал такую пошлость? — он указал на цветок в горшке, накануне переданный Кларите с посыльным. — Ну-ка, что там написано? «С глубоким уважением, Вальтер». Кто такой Вальтер? Это не тот ли бывший капитан, а ныне владелёц кабачка? Он? Я помню, как ты глазела на него, когда он был свидетелем на свадьбе Маркуса.
— Да, это он, — подтвердила Кларита. — А в этом горшке — очень редкий сорт орхидеи. Вальтер сам ее вырастил.
— Ах, ах! Какие нежности!
— Вальтер к моему решению о разводе не имеет никакого отношения, — твердо произнесла Кларита. — Давай разойдемся мирно, без этих издевок и уколов. Я дала тебе полную свободу
— А я — нет! — прервал ее Виржилиу — Потерпи хотя бы до той поры, пока Маркус не построит свой дом и не переедет отсюда.
— Строительство может продлиться и полгода. Ты на это рассчитываешь? Надеешься, что я передумаю?
— Пообещай мне, что до переезда Маркуса ты не будешь затевать дело о разводе, а там — поступай, как пожелаешь.
Их разговор случайно услышала Малу и была ошеломлена таким поворотом событий.
— Выходит, я тебя совсем не знала, — сказала она матери. — Как тебе удавалось скрывать, что ты глубоко несчастна?
— Так было не всегда, с грустью произнесла Кларита. — Когда-то я страстно любила твоего отца. А потом… Что-то изменилось во мне, а уж в нем произошли такие чудовищные перемены, которые убили все живое, на чем держались наши отношения. Жажда власти и денег постепенно разрушила Виржилиу, а заодно сломала и меня, и тебя…
— Мамочка, — обняла ее Малу я рада, что нечаянно стала свидетелем вашего разговора. Знай: я тебя очень люблю! И не скучай тут без меня. Я буду звонить тебе с фазенды каждый день!
Она четко исполняла обещанное — звонила каждый день, говорила, что им с Каролой там очень хорошо, спокойно, и даже Дуарту ее не слишком раздражает.
— А как Алоар? — спрашивала Кларита. — Вы с ним не враждуете?
— Нет, он относится ко мне снисходительно! — весело отвечала Малу
Виржилиу эти ежедневные щебетания по телефону приводили в бешенство, но он сдерживался. Сейчас для него главным было свалить Брену с поста мэра и выставить вон Ракел без права на капитал Маркуса. А для этого приходилось поддерживать видимость благополучия в семье — чтобы Ракел и Маркус оставались в родительском доме и были все время у Виржилиу на глазах.
По сведениям, полученным от сыщика, выходило, что Ракел из осторожности решила временно не встречаться с Вандерлеем, а Виржилиу хотелось поскорее разоблачить ее. Поэтому он посоветовал Андреа сделать вид, будто она влюблена в Вандерлея, и даже распустить слух о ее помолвке с маклером, чтобы вызвать ревность в Ракел и спровоцировать ее на активные действия.
Андреа такой план одобрила, а Вандерлей опять попался в ловушку
Затаивший обиду на Ракел, так грубо прервавшую с ним отношения, он охотно развлекался с Андреа, которая теперь хотела видеться с ним каждый день. Самолюбию Вандерлея льстило то, что такая богатая и красивая девушка, похоже, в него влюбилась. Это было особенно приятно еще и потому что семьи Андреа и Маркуса тесно общались между собой и до Ракел очень скоро могли дойти слухи о романе Вандерлея с Андреа. «Пусть она узнает! Пусть лопнет от злости — злорадствовал он. — Сразу же прибежит ко мне!»