— Топовый блогер, — произношу тихо, боясь, что он догадается. — Я хочу с ней связаться, чтобы она сделала рекламу кафе. Говорят, что в Москве она довольно популярна, ее много куда приглашают. А еще она как-то делала блог о новом ресторане в Сантандер.
— Почему мне кажется, что за этой страничкой скрывается толстушка? — смеясь, произносит Макс, на миг заставляя меня опешить.
Он серьезно считает, что страничка принадлежит толстушке? Нет, я ничего не имею против. Просто меня удивляет, насколько далеко бегут стереотипы.
— С чего ты это взял? — прищурив взгляд, смотрю на смеющегося парня.
У него тихий грудной смех, заставляющий мою кожу покрываться мурашками. Улыбка позволяет любоваться ровными зубами, а глаза у него насыщенно-голубого оттенка. Не холодного, а теплого. Такого, что хочется в них окунуться, а лучше утонуть.
— Как с чего? Явно то, что она заказывает и пробует, оплачивает владелец. Так сказать, бонус за отзыв.
— То есть ты намекаешь, что она много жрет? — не сдержавшись, начинаю смеяться.
Ох, если бы ты знал, как точно угадал. Никогда, никогда я еще не экономила на еде. Мне повезло, что я не сильно быстро набираю вес и постоянно посещаю тренажерку. Ладно, посещала.
— Выходит, что да. Смотри, только в августе она была в двадцати заведениях, плюс стол. — Открывает фотографию стола, заставленного разными блюдами. — Да здесь еды на целую ораву. И вообще, — потерев подбородок, продолжает: — Сомневаюсь, что сюда кто-то поедет из Москвы.
— Попробую ее уговорить, — пожимаю плечами и начинаю нервно стучать пальцами по столу.
Я не знаю, как себя с ним вести и чего от него следует ожидать. Макс такой непредсказуемый, скрытный. За месяц работы в этом кафе я достаточно его узнала, чтобы понять — следует быть осторожной. Он способен разбить мое хрупкое сердце и оставить умирать.
— Все хорошо? — бархатный голос раздается около уха, следом легкий поцелуй.
— Да, конечно, — подняв голову, тону в теплом океане.
У него безумно красивые глаза, светло-голубые, напоминают волны и вызывают ощущение, что я шагаю по теплому песку одного из пляжей Доминиканы. Я погружаюсь в воду постепенно, чувствуя окутывающее тепло. И понимаю, что начинаю забывать об опасности, которую волны несут в себе.
— Как насчет прогуляться вечером? — предложение звучит неожиданно, с замиранием сердца я смотрю на него и не знаю, что ответить.
С первого рабочего дня я хотела от него услышать что-то подобное, но даже не представляла, насколько сильно. Переступив через внутренний страх, решаю попробовать.
— А почему бы и нет, — лукаво улыбнувшись, соглашаюсь на заманчивое предложение и касаюсь ладошкой его лица.
Легкая щетина, напряженный прищур, чего и следовало ожидать. Он до сих мне не доверяет, но хочет попробовать. Я вижу, как резко меняется его взгляд, стоит мне только к нему прикоснуться. Война. Холодная и беспощадная. Он борется со своими демонами, старается.
— Тогда вечером я тебя жду, — чмокнув в щеку, разворачивается и уходит, пряча взгляд.
— Конечно, — произношу в пустоту, грустно усмехнувшись.
Я вижу, что он ко мне неравнодушен, но всеми силами старается этого не показывать. Я готова помочь ему одержать победу в его войне.
Глава 19
Арсений
Ночной клуб само по себе довольно безумное место. Только в нем можно, сидя на мягком диване в шикарной лаундж-зоне, наслаждаться громкой музыкой, любоваться яркими огнями и всеобщей атмосферой раскованности. Прямо напротив меня, возвышаясь на импровизированной сцене с неоновой подсветкой и извиваясь в танце, девушка показывает себя со всех сторон. Честно признаться, получается у нее неплохо, но… Везде есть свое «но». Она меня не интересует.
Эта девица меня раздражает, но я не могу ничего поделать, ведь мой друг, сидящий напротив, чуть слюнями не давится, смотря на нее.
— Не надоело? — делая глоток выдержанного виски, киваю на полуголую девицу, крутящуюся вокруг пилона.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Откуда я знаю, как эта железная штуковина правильно называется? Ну так у меня сестра — фанатка стрип-пластики. Как представляю, что, находясь в зале, она вытворяет ТАКОЕ же, блевать хочется.
— У тебя что-то случилось? — сощурив глаза, довольно подозрительно смотрит на меня друг.
— С чего ты это взял? — усмехнувшись, тянусь к бутылке с виски.
— Я сюда приехал расслабиться, выбить дурь из головы, а не для того, чтобы в ней копались. Хватит с меня и самоедства
— Послушай, я тебя немного знаю. Мы всю неделю бухали и клеили девчонок, — откинувшись на спинку дивана и предвкушающе облизнув губы, Юрка переводит взгляд на танцовщицу, висящую на пилоне головой вниз с раздвинутыми в шпагате ногами. — Так что я уверен, что у тебя случилась беда.
И ведь не поспоришь. Знакомство наше произошло совсем случайно, на одном из пляжей Бали. Два года назад, отдыхая на пляже Кута, сидя на доске для серфинга среди бушующего океана и ожидая волну, ни с того ни сего я заговорил с парнем. Так и началось наше знакомство. Я узнал, что его зовут Юра, и он наследник молочной империи. Звучит странно, но прибыльно. Оставшиеся десять дней отпуска в компании своих и его друзей я веселился, как мог. Мы побывали во всех возможных ночных заведениях, знакомились с однодневными девчонками и не оставляли им своих номеров. После отпуска наше общение не прекратилось, время от времени мы встречаемся и устраиваем посиделки, как сейчас.
— Это нельзя назвать бедой, — тихо смеюсь, представляя эту самую беду.
Интересно, что сейчас делает Мари? Наверное, проклинает меня последними словами и желает никогда больше не видеть. Да я бы с радостью, но коридоры университета устроены так, что, хотим мы того или нет, встречи неизбежны.
— Только не говори, что парень, орущий во все горло о том, как ему хорошо быть одному, наконец-то влюбился? — растянув губы в самодовольной улыбке, он напоминает мне павлина.
— Я не знаю, что такое любовь, — отвечаю вполне честно и залпом выпиваю виски.
Никто не виноват, что к двадцати одному году я так и не испытал это светлое чувство. По крайней мере, родители и Славка считают, что оно светлое. Для них любовь и честность в отношениях стоят на первом месте. Алиска же уверена, что любовь опасна и безжалостна, и что-то мне подсказывает, что из меня никудышный братец.
— Это когда она поселилась в твоей башке. Причем так, что утром тебя волнует не кружка ароматного кофе для себя любимого, а она. Проснулась ли она, какое у нее настроение и планы на день. Когда тебе везде мерещится она, ее карий взгляд и плутовская улыбка. А еще эта ее недоступность, сумасшедшая уверенность в своих поступках…
— Кто она? — резко перебиваю, ожидая услышать ответ.
Где-то я слышал, что психологи рекомендуют такой метод. Называют его действенным, если правильно им воспользоваться.
— Что? — широко распахнув глаза, будто-то только что вернулся в реальность, друг взирает на меня удивленно.
Мда, похоже, я лоханулся.
— Уйди, — обращаюсь к танцовщице, протягивая ей банковскую купюру. Недолго думая и пользуясь шансом хорошо заработать за смену, девушка покидает вип-комнату, забрав деньги. — Кто она?
— Новый администратор, — тяжело вздохнув, он протирает лицо, будто сгоняя усталость. — Ты не представляешь, она такая стерва. Я к ней с цветами, значит, на свидание зову, а она этими же цветами по морде лупит.
— А ты, конечно же, сделал это как всегда, — меня разбирает смех, когда я вспоминаю, как он подкатывал к девушкам на острове. Честно, ему повезло, что его только букетом отметелили.
— Ну… да, — замолкает, прокручивая в голове последние пять минут разговора. — Твою мать, сука.
Заваливаюсь на диван, продолжая громко смеяться и наблюдать за другом. Юрка, не церемонясь, швыряет бокал с виски в стену, находящуюся за моей спиной. Капли попадают на мою щеку, отчего я еще больше начинаю ржать.