же в зеркальном отражении металлического листка при солнечных лучах появлялись контуры задуманного предмета в тексте.
Дальше требовалось тщательно работать своим разумом, чтобы контур текста предмета помог усвоить чтение самого содержимого на этом листке. Это было похоже больше на дешифровку.
Возможно, был более простой метод чтения такого текста и разбора изображения контур предметов в книге, но мы ничего другого не придумали и изучали текст именно так?
Не ошибся, когда подумал, что изучали, а не читали, так как это нельзя было назвать чтением. Мы постоянно проверяли изученный лист книги в нескольких вариантах, чтобы убедиться в правильности понятия темы изображения и текста содержания в каждой строке на листке в целом.
Лишь после этого переходили к следующему тексту предмета на новом листе пергамента. Постепенно, мы научились ускорять свой метод изучения.
Различать точнее содержания текста и предмета на каждом листке.
Наше понятие этих книг быстро увеличивалось. Стали ближе к познанию. На подходе к Джидде нами был изучен последний лист текста предмета, закрыл первую книгу.
Нам предстояло изучить содержание ещё шести книг. Но дальше паломники продолжили свой путь пешком налегке. Брать с собой что-то к святым местам по обычаю ислама запрещалось. В Мекку мы должны прийти свободные, раскрепощённые от своей ноши телесной и разумной.
— «Остаюсь здесь.» — сообщил мне, старик, своим размышлением. — «К твоему возвращению постараюсь изучить текст и предметы следующей книги. На обратном пути помогу тебе освоить эту книгу и понять содержание.»
— «Странно?» — подумал суждением разума. — «Почему он не продолжит с нами путь в Мекку? Какая у него религия?»
Старик не поделился со мной своими размышлениями по вопросу его религии. Посмотрел в его сторону, но старика нигде не было. Старик заинтриговал меня своей таинственностью.
Но тоже не был занудой. Отбросил свои мысли по вопросу его религии. Возможно, что это старик сделал так, чтобы больше никогда не размышлял на не нужную тему? Видимо, что у старика было что-то личное с религией ислама. Может быть, он вообще был язычником?
От Джидды до Мекки расстояние было ни столь большое, как от Медины, но путь пролегал через горы, пройти его требовалось пешком, так что преодолели мы его за то же самоё время, что и караваном от Медины до Джидды.
Жару и пыльную бурю в пути перенести дано было не каждому. На подходе к Мекке умерло несколько человек паломников. Из Мекки, похоронные люди, которые сопровождали паломников в пешем переходе, похоронили умерших в специально отведённом на это кладбище.
Тоже там были соблюдены все обычаи ислама. Оставшиеся в живых паломники продолжили своё движение к святыне.
14. Сердце Кааба
Последнюю ночь паломники провели на небольшой вершине рядом с Меккой. Спали прямо на голой земле. У всех было такое состояние духа, словно действительно предстоит нам завтра встреча с Аллахом.
За время пешего пути никто не произнёс ни единого слова. Каждый был поглощён размышлениями о сути собственной жизни.
Паломники своими душевными молитвами люди очищались от собственных грехов, которые они совершили в этом мире, чтобы очищенными от всего мирского предстать на исповедь перед святилищем ислама.
Мои мысли были поглощены о мере собственной жизни, которую прожил на Земле до настоящего дня и должен прожить ещё.
Когда проблески нового дня слегка окрасили горизонт над святым местом ислама, паломники стали подниматься и готовиться к исполнению религиозного обряда.
Звонкий голос муллы, оглушая окрестные места, прочитал первую молитву. Паломники двинулись по спирали вниз огромной впадины похожей на кратер вулкана, с каждым кругом всё ниже и ниже спускаясь к чёрному шатру, шитому узорами ислама золотой нитью. Каждая тропа на витке по склону горы была настолько протоптана миллионами ног за много столетий, что можно было подумать, будто это специально сделали ступени амфитеатра, представление которого скоро произойдёт в чёрном шатре у святилища ислама, куда постоянно, из года в год, стремятся идти паломники.
Пройдя длительное время по спирали вместе со всеми паломниками, наконец-то дошёл до чёрного шатра, шитого золотом, чтобы коснуться руками сердца Кааба.
Когда взглянул внутрь шатра, то там увидел чёрный кусок камня, который больше напоминал обломок от железной глыбы не земного происхождения. Конечно, это был метеорит.
Осторожно коснулся этого железного камня. Меня поразило то, что в такую жару камень был холоден, как застывшее льдом сердце Кааба, к которому люди приходят прикоснуться, чтобы пробудить это неземное сердце, которое сохранит, благо жизни на Земле.
Может быть, действительно в этом есть что-то святое, посланное нам Богом? Мне давно было известно, что холодный как лёд камень Кааба может плавать, как льдина в воде.
После соблюдения всех ритуальных обычаев, имам Мекки прочитал последнюю молитву. На каждого правоверного надели белую одежду с шапочкой и объявили, что в течение года мы все причастны к лику святых.
Затем, все паломники отправились отведать священной пищи, которую, возможно, приготовили на наши деньги во время хаджа, отданные нами до начала священного обряда?
Это не было похоже на манную кашу от Бога. Трапеза проходила в храмах, построенных по склону священной горы вокруг старого кратера. С наступлением темноты паломники покинули Мекку, святое место ислама.
Ночевали опять в горах. Использовали к ночлегу старую одежду в виде подстилки, чтобы не испачкать святую одежду, выданную нам у исламского святилища, Кааба.
Закончилось моё паломничество к местам трёх религий — иудаизма, христианства, ислама. Которые имели общие корни одного человечества, описанные к трём религиям в трёх священных книгах — Тора, Библия, Коран.
Выходит, что религии у нас разные, а Бог один, как мера нашей жизни. В Джидде нас ждал караван в обратную дорогу. Обратно идти было легче. Встретили нас, как почётных людей, которые коснулись сердца Каабы. Оказали нам внимание и почесть накормили досыта.
Когда все паломники отдохнули, караван поднялся и медленно двинулся в обратный путь домой, в котором нас ждали как посланников. Всё это время мой разум был занят прошедшим. Во время первого же привала опять появился старик.
Не спрашивая меня ни о чём, он