— Пойдем, щенок, покажешь! — велел я пацану. — Только помалкивай. Вякнешь, замолчишь навсегда.
Шкет тут же захлюпал носом, пришлось ему дать пенделя — сугубо в педагогических целях. Он втянул сопли и повел нас к пролому в заборе. Первым протиснулся майор, за ним я пропихнул пацана, потом пролез сам. За дыркой обнаружилась тропинка, протоптанная в глубоком снегу. Она вела к вагончику, окошко которого тускло светилось, а из трубы валил дым. Курбатов ловко провел подсечку и пленник ухнул мордой в сугроб. При этом — ни пикнув. Понятливый парнишка.
— Лежи тихо, — посоветовал ему майор. — Меньше просидишь.
Я на всякий пожарный связал ему шнурки вместе. Курбатов мотнул мне головой, показав — встань у окошка. Я там притаился, хотя мне очень хотелось оказаться внутри каптерки, но с Витьком лучше не спорить — как брать помещение. Ему виднее. Я занял позицию и на всякий случай вынул пистолет. Ну надо же его хоть в руках подержать! Вокруг было тихо. Очистившееся от туч небо от края и до края было усыпано звездами. На его фоне смутно рисовались силуэты речных судов, вмерзших в лед в акватории затона. Поневоле вспомнилось, как мы побывали здесь с трудовиком осенью. Тогда я еще и ведать не ведал, кто он на самом деле… С треском вылетели стекла из окошка и кто-то сопя, принялся бешено в него протискиваться. Я ухватил беглеца за шиворот и выдернул наружу. Тот мешком плюхнулся в снег. Не давая подняться, я наступил ему на спину и скомандовал:
— Лежать!
Беглец попытался выскользнуть, но я придавил его так, что он крякнул.
— Не дергайся, башку продырявлю, — предупредил его я.
В разбитое окошко было слышно, как в каптерке командует Курбатов. Потом голоса стихли, и из-за угла показалось два парня, которые плелись с поднятыми руками. За ними шли трудовик с девушкой. Это была Илга.
— Вставай! — велел я беглецу и убрал ногу с его спины.
Тот побарахтался и поднялся. Я толкнул его пистолетом в спину и присоединил к общей кучке подельников. Туда же Витек добавил и того, что был осчастливлен наручниками, которые тут же с него и снял. Теперь перед нами стояла шеренга из четырех похитителей. Троих я знал. Это были все те же Борзый, Фомка и Сарай.
— Вы меня уж достали, пацаны, — сказал я. — Думал, вы поумнели после нашей предыдущей встречи. Вижу — нет. Даже допросы в милиции вас не образумили, но теперь вы вляпались в уголовку по полной — похищение человека, шантаж, вымогательство.
— Наши сейчас будут здесь, — сказал мне Курбатов, подойдя вплотную.
В руке у него была портативная рация. Я кивнул. В это время послышался шум моторов. Свет фар осветил всю нашу компанию. Послышались команды. Из крытого брезентом грузовика посыпались солдаты в касках и с калашами — то ли бойцы внутренних войск, то ли спецназ КГБ. Похоже, полковник Михайлов отнесся к ситуации с похищением гражданки Эглите более чем серьезно. Рядом с грузовиком остановилась «Волга», такая же, как и моя. Из нее выбрался еще один военный. Судя по папахе и блеску погон на плечах — большая шишка. Неужто сам Евксентий Григорьевич пожаловали? Пацаны совсем струхнули. Наверняка кто-то из них даже обмочился. Потому что солдаты, не церемонясь, всем сковали руки и потащили их в грузовик. А чин в папахе подошел к нам. Я не ошибся. Это действительно был полковник Михайлов. Он первым делом кинулся к освобожденной.
— Илга Артуровна! Как вы себя чувствуете?
— Спасибо, Евксентий Григорьевич, — откликнулась моя бывшая. — Со мной все в порядке… А что будет с этими мальчишками? — тут же осведомилась она.
— Передадим органам следствия, — ответил тот. — Там разберутся.
— Надеюсь, с ними обойдутся не слишком строго, — проговорила Илга. — Они просто дети с искалеченной психикой, их лечить надо.
— Ну положим, главарь их, Борзиков, вполне совершеннолетний, — вмешался я. — И по крайней мере — трое из этих сопливых бандитов уже отбыли по малолетке.
— А-а, здравствуйте, товарищи! — воскликнул Михайлов, и протянул нам с майором руку для пожатия. — Благодарю за службу!
Мы ответили на рукопожатие и сказали, что служим Советскому Союзу.
— Ну что ж, товарищи, — продолжал полковник. — Давайте по домам! Холодно… Илга Артуровна, прошу в мою машину!
— Если можно, Евксентий Григорьевич, я поеду в машине Данилова, — сказала гражданка Эглите.
— Пожалуйста, — не стал возражать тот. — Тогда, Курбатов, со мной поедешь ты… Не волнуйся, я тебя высажу подальше от дома, чтобы ты прогулялся и подумал над тем, что я сейчас тебе скажу.
— Слушаюсь, товарищ полковник, — угрюмо откликнулся он.
И все мы двинулись к воротам, вскрытые, прибывшими с полковником то ли военными, то ли спецназовцами. По дороге Витек незаметно отнял у меня «Макаров», который я сунул в карман при появлении группы задержания. Мало ли какие рефлексы сработают у вояк? Я расстался с пушкой без сожаления. В СССР даже милиционеры не всегда были при оружии, что уж говорить о гражданских.
— А если бы я выстрелил в кого? — спросил я шепотом у Курбатова.
— Там холостые, — виновато пожал плечами майор.
— Вот ты, жук!
Оба госбезопасника упаковались в полковничью «Волгу», а мы с моей бывшей погрузились в мою. В конце концов, мы же собирались поговорить.
Грузовик с солдатами и задержанными сопляками двинулся впереди. Следом полковничье авто, а уж за ним — мы. Некоторое время Илга молчала. Я искоса на нее посматривал. Похоже, она не слишком-то переживала случившееся. Во всяком случае, ее прибалтийская невозмутимость осталась при ней. Вот ведь — все, как с гуся вода! Такое впечатление, что она сама организовала это похищение. И уж во всяком случае, не удивлюсь, если узнаю, что ее никто не заталкивал в «пирожковую», а она сама села.
— Как же они тебя смогли схватить? — нарушил я молчание. — Ты ведь могла поднять крик… Наверняка кто-нибудь помог…
— А я не стала кричать, — ответила она. — Я только сказала, что в кузове не поеду и села в кабину.
Ну вот, мои предположения подтвердились.
— Они, хоть и сопляки, но парни крепкие и знают, что следует делать с женщиной, — пробурчал я.
— А я знаю, что нужно делать с людьми, — ответила она.
Перед самым капотом что-то мелькнуло. Я резко ударил по тормозам. Машину повело юзом, она развернулась посреди проезжей части и встала. Меня мгновенно прошибло холодным потом. Спасибо, что хоть на встречке не было ни одной машины.
— Что с тобой? — участливо осведомилась моя пассажирка.
— Вот черт! — выдохнул я. — Померещилось, что кто-то выскочил на дорогу.
— Прости меня, Саша! — виновато пробормотала Илга.
— Да ты-то здесь при чем⁈ — буркнул я.
Со мною что-то случилось. Руки одеревенели, а нога никак не хотела отпустить педаль тормоза.
— Потому, что — это я сделала, — как ни в чем не бывало, ответила моя бывшая. — А сейчас все кончится.
И нога моя сама соскользнула с педали, а руки вновь обрели гибкость. Я вернул тачку на свою полосу и медленно двинулся дальше.
— Так вот какие штуковины ты умеешь проделывать…
— Да, — не без гордости признала Илга. — За что меня и ценят…
— А как же — Кирюша?.. — спросил я, чувствуя себя выжатым, как лимон. — Все эти дефектные дети?..
— А я у них и учусь.
— Чему?.. Контролю над сознанием других людей?
— В том числе и этому… — не стала отрицать она. — Только, прости, я не могу тебе всего рассказать, у тебя нет допуска.
— Только не говори, что ты ведьма, — я не верил в сверхъестественное, но учитывая, что сам перенесся в прошлое, мог и поверить сейчас.
— Это что-то типа гипноза. Никакой мистики, чистая наука. Психология. Большего сказать не могу.
— Ну и не надо, — процедил я. — Чем меньше знаешь о таком, тем крепче спишь.
— Только ты не думай, что я не благодарна тебе за помощь.
— Я и не думаю… — сказал я. — Только не могу понять, зачем тебе понадобилось поговорить со мной?
Глава 11
— Я думала, тебе интересно, почему я ушла?