Читать интересную книгу Девушка из Бурже - Астер Беркхоф

На стене снова появилось дрожащее светлое пятно, и оператор выключил проектор.

– Вот этот маленький фильм, господин председатель, я и хотел вам показать.

– И что же вы желали доказать?

– Ничего, – ответил адвокат.

– Как это «ничего»?

– Я только хотел показать всем, что обвинение построено на предположениях, абсурдность которых ничего не стоит доказать. Один из самых серьезных аргументов обвинения против Поля Рено сводится к тому, что никто, кроме него, не появлялся в тот печальный вечер у Марии-Терезы Сенье. И доказательством тому служит заявление консьержки, будто никто другой не появлялся в доме, поскольку она никого не видела. А мы доказали, что в дом можно войти и выйти незаметно.

Консьержка бросилась к адвокату, но председатель велел ей вернуться на свое место. Затем он обратился к адвокату с вопросом:

– Вы хотите сказать, что кто-то другой вошел в дом в тот злополучный вечер, когда погибла Мария-Тереза Сенье, и этот неизвестный открыл газовый кран?

– Ни в коем случае, господин председатель! Я ведь уподоблюсь тогда господину общественному обвинителю, который берется рассуждать о вещах, в коих он ничего не смыслит.

Реплика адвоката вызвала одобрение публики.

– Я хотел бы подчеркнуть разницу между утверждениями общественного обвинителя и моими: я не уверен, был ли еще кто-нибудь в квартире Марии-Терезы Сенье, поэтому я об этом и не говорю. Господин общественный обвинитель, доподлинно не зная, открывал ли в самом деле газовый кран Поль Рено, утверждает, что он сделал это. – И не дожидаясь возражений, адвокат продолжал: – Я полагаю, господин председатель, что право основывается не на предположениях, а на фактах!

После этого заявления все присутствующие в зале оказались на стороне адвоката. Маркус хорошо знал, как трудно суду выносить приговор, который противоречит настроению публики.

15

Второй адвокат, Арно, господин с розовой блестящей лысиной и маленькими пронзительными глазками, спрятавшимися за очками в золотой оправе, опроверг заявление врача, утверждавшего, что Мария-Тереза Сенье была не в состоянии сама открыть кран. Магистр Арно заявил, что доктор не является специалистом в этой области, а всего лишь обыкновенный врач-терапевт, хороший домашний врач, но не более того. Адвокат потребовал обратиться за консультацией в другому специалисту, Андре Лурсену, университетскому профессору, возглавлявшему известную клинику, и подробно расспросил его о возможных проявлениях паралича. Доктор разъяснял суду все симптомы болезни около получаса, и поначалу было трудно понять, к чему он клонит, но потом Маркус все понял. Профессор начал с того, что иной раз больной может совершить поступок, который совершенно не укладывается в общепринятые нормы, – опровергая все прогнозы медиков. В качестве примера он привел случай, когда женщина, перенесшая детский паралич и в течение нескольких месяцев лежавшая неподвижно, закованная в стальной корсет, вследствие чего сердце у нее так ослабло, что не осталось никаких надежд на улучшение, – была приговорена врачами, и лечение прекратили. Но вдруг она окрепла, сердце стало снова нормально работать, у больной появился аппетит, и через две недели она быстро пошла на поправку, врачи сняли с нее корсет, и больше она его не надевала.

– Сейчас она благополучно живет со своим мужем и детьми, – заключил профессор.

Затем доктор описал другой случай: матрос свалился в трюм корабля, но упал на мягкие тюки с товарами. Очевидно, удар был самортизирован, так что не оказалось никаких внешних повреждений, но матрос получил перелом позвоночника. По крайней мере, все врачи так решили, и рентген подтвердил этот диагноз. Считалось, что если этот матрос останется жить, он на всю жизнь приговорен к неподвижности и вряд ли будет когда-нибудь прямо сидеть. Но матрос не только выжил, но и через некоторое время смог сидеть, затем, ко всеобщему удивлению, встал и начал передвигаться – сначала на костылях, а потом с двумя тросточками. Нерв, казавшийся безнадежно атрофировавшимся, необъяснимым образом восстановился, и человек стал не только ходить, но и работать, он освоил плотницкое ремесло и даже смог содержать семью.

Третий случай был совсем иного рода. У человека медленно разрушалось сердце, сокращение сердечной мышцы становилось все слабее и слабее. Операция ничего не дала, и медики пришли к выводу, что это особый вид паралича, неизвестного медицине. Поддерживать жизнь больного удавалось лишь с помощью массажа и уколов, но все, в том числе и сам больной, были убеждены, что долго на таких искусственных методах он не продержится. Однако он выкарабкался. Два года этот человек боролся с недугом и к удивлению медиков – встал на ноги.

– Этот случай произошел двенадцать лет назад, – сказал профессор. – У человека этого больше никогда не болело сердце, и он, как прежде, работает в доменном цехе.

Профессор привел еще четыре случая, после чего слово вновь взял адвокат:

– Итак, профессор описал нам семь случаев полного или частичного паралича. Во всех этих случаях был поставлен диагноз, который не позволял надеяться, что больной когда-либо сможет двигаться. И однако – это произошло. Я хотел бы знать, профессор Лурсен, насколько уверенно, основываясь на самочувствии и диагнозе больного, вы можете делать свой прогноз? Скажем, на неделю вперед, на месяц или на год?

– Ну, разумеется, существуют определенные, хорошо известные нам симптомы, на основании которых мы обычно ставим диагноз, но встречаются в нашей практике явления, которые представляют загадку для медицины, хотя мы не теряем надежды ее разгадать. – Профессор улыбнулся. – При определенном, давно известном нам диагнозе вдруг проявляется неожиданный фактор, который опровергает первоначальный диагноз, и болезнь начинает протекать совершенно иначе, чем мы предполагали. Мы исходим из той суммы знаний, которыми располагает медицина, но, к сожалению, человеческая жизнь иной раз не вмещается в рамки нашей науки, и тут мы не должны себя ограничивать. Человеческий организм открыт для проникновения всевозможных мало известных элементов.

– Профессор, как часто вы делаете долгосрочные прогнозы?

– Я отучил себя их делать, – улыбнулся профессор.

Этот ответ вызвал оживление в публике. Адвокат поблагодарил профессора, снова сказал несколько добрых слов о «хорошем домашнем докторе из Бурже», который «несомненно, несколько преувеличил свои возможности», и больше ни единым словом не упомянул о Марии-Терезе Сенье. Маркус понял, что рядом с этим опытным, очень квалифицированным, а кроме того очень симпатичным профессором скромный доктор из Бурже явно проигрывает, и следовательно, становится очень сомнительным его заявление о том, что Мария-Тереза не могла самостоятельно пройти расстояние от кровати до газовой плиты. Таким образом, теории, согласно которой самоубийство в данном случае было исключено, был нанесен сокрушительный удар.

Затем адвокаты взялись за господина, проживавшего на одном этаже с Марией-Терезой. Этот свидетель по имени Фернан Шоле оказался государственным служащим, старым нервным человеком. У него то и дело подергивался левый уголок рта, а когда его вызвали для показаний, он так разволновался, что этот тик еще больше усилился.

Адвокаты не стали снова расспрашивать его о Марии-Терезе Сенье, а буквально засыпали мелкими вопросами. И тут же поймали на нескольких противоречиях. Эти незначительные детали, казалось, не имели к делу никакого отношения, но они явно поколебали надежность показаний старого господина.

Адвокаты спросили, какой посетитель в то утро пришел в его контору первым. Господин Фернан Шоле не смог этого вспомнить. Потом ему был задан вопрос: сколько посетителей побывало в тот день в конторе.

Господин Шоле на минуту задумался, а потом нерешительно сказал:

– Человек десять…

– Двадцать один! – уточнил адвокат Либурне. – Вот список, господин председатель. Один из служащих муниципалитета очень добросовестно переписал всех посетителей, он указал также фамилии сотрудников, которые вели прием, и точное время приема. Если хотите, можете убедиться.

Потом адвокаты спросили у господина Шоле, что сделал Поль Рено, когда его ввели в зал суда.

– Вы ведь все видели, господин Шоле, вы сидели в зале и также, как и все присутствующие, смотрели на дверь, из которой должен был появиться обвиняемый.

– Ну, он… прошел на свое место и…

– И что же?

– Пожал вам обоим руку. Адвокат улыбнулся.

– Вы тоже, господин председатель, видели, как он подал нам руки?

– Нет, – ответил председатель суда. – Обычно так бывает, но на сей раз обвиняемый, по-моему, этого не сделал. Да, да, это бросилось мне в глаза.

– Правильно, – кивнул адвокат. – Обвиняемые обычно обмениваются рукопожатием с адвокатами в знак доверия. Именно поэтому господин Шоле, вы сказали, что господин Рено так поступил, но вы этого не видели, просто не могли видеть, потому что ничего подобного не было. Я специально провел такой эксперимент. – И не дожидаясь ответа или хоть какой-нибудь реакции, адвокат задал следующий вопрос: