– Не стоит и пробовать, – отозвался юноша. – Даже если Клотагорб сумеет каким-нибудь заклинанием разогнать плавник, свод слишком низок и не пропустит лодку.
Хапли уже был на берегу, на песке, и выгружал припасы.
– Этот путь – не для нас. Мы направляемся не туда. То есть туда, но не так.
– Не понимаю, – отозвался Джон-Том.
– Поймешь. Заплатил ведь, чтоб понять. – Лодочник ухмыльнулся во весь свой лягушачий рот. – Как по-твоему, почему Слумаз-айор-ле-Уинтли зовется Двурекой, или Двойной?
– Не знаю я. – Собственное невежество раздражало Джон-Тома. – Я полагал, что она раздваивается в верховьях. Но название не объясняет мне, как мы проберемся туда. – И он показал на кружащую грохочущую массу.
– Говори – не говори, нужно уметь понимать.
– Итак, с чего мы начнем? – спросил юноша, утомленный загадками.
– Сперва мы снимаем с лодки все, что может плыть, – распорядился лодочник.
– А потом?
– Потом выводим ее на середину потока, вынимаем затычки и топим, конечно, сперва надежно поставив на якорь.
Джон-Том хотел было высказаться, но передумал. Слова лягушки не имели никакого смысла, а поскольку идиотом его трудно было назвать, значит, лодочник знает нечто, неведомое ему, Джон-Тому. Как его учили? Сталкиваясь с непонятным, не спорь, если не имеешь убедительных доказательств.
– А я все еще не понимаю, – призналась смущенная Флор.
– Поймешь, – заверил ее Хапли. – Кстати, вы оба умеете плавать?
– Превосходно, – отозвался Джон-Том.
– Не утону, – сообщила Флор.
– Хорошо. Надеюсь, что другая человеческая самка тоже умеет плавать. Пока вы можете лишь помочь мне разгрузить лодку. А потом отдохнете и понаблюдаете.
Когда из лодки выгрузили последний плавучий предмет, поймав лодочника на слове, они остались на берегу.
Хапли вывел крохотное суденышко на середину реки. Обнаружив устроившее его место, ничем не отличавшееся для Флор и Джон-Тома от прочих, он выбросил носовой и кормовой якоря. Солнце поблескивало на черно-зеленой шкуре раздевшегося лодочника и на влажной шерсти выдра – тот стоял рядом, – оставившего одежду на берегу.
Оба следили, как опускаются вниз якоря. Лодка медленно развернулась и замерла на месте в дюжине ярдов вниз по течению. Хапли подергал канаты, чтобы убедиться, что якоря легли на дно.
А потом на несколько минут он исчез за бортом. Вскоре лодка начала тонуть, и вот уже над поверхностью осталась одна только мачта, тоже быстро исчезнувшая из виду. Мадж плавал на этом месте, время от времени опуская голову в воду. Хапли, как амфибия, чувствовал себя в речных глубинах превосходно. Мадж был не менее уверен в себе: он не мог извлекать из воды кислород, однако быстрее плавал.
Вынырнув, выдр махнул оставшимся на берегу и выкрикнул нечто непонятное. Потом снова погрузился в воду и несколько раз повторил все нырятельные упражнения. Потом рядом с ним на поверхности воды показался Хапли, и они вместе направились к пляжу.
Выдр и лягушка отбуксировали плавучие припасы, аккуратно запакованные в водонепроницаемые шкуры, на середину потока и, исчезнув там с ними под водой, возвращались за новыми.
Наконец мокрый Хапли вылез на песок.
– Хорошо, что река не с гор течет. То-то было бы холодно для такого занятия.
– Какого? – поинтересовалась совершенно озадаченная Флор.
– Пошли – увидишь.
– Пошли? Куда пошли?
– На лодку, куда же еще, – ответила Талея. – Разве ты не знаешь?
– Мне никто ничего не объясняет… Глядят только. – Флор уже почти рассердилась.
– Через минуту ты все узнаешь.
Лодочник протянул ей водостойкий мешок.
– Одежду положишь сюда.
– Зачем это? – Глаза Флор сузились.
Хапли терпеливо пояснил:
– Чтобы не намокла. – И отвернулся. – Вообще, как хочешь. Угодно путешествовать мокрой в холодной горе – я не против. Уговаривать тебя не собираюсь.
Джон-Том уже снимал плащ и рубаху. Талея и Каз поступали подобным же образом. Флор чуть поежилась и начала раздеваться. Волшебник тем временем проверял, плотно ли закрыты ящички в панцире. Физически он был самым слабым, однако, как и лодочник, не должен был испытать никаких сложностей на этом этапе пути.
Оставалась, впрочем, проблема в виде черной груши, повисшей на ветви одного из выброшенных на берег стволов.
– Никогда! Не дождетесь и не мечтайте. – Пог непреклонно обхватил себя крыльями за плечи, выказывая твердость алмаза. – Буду ждать здесь.
– А если мы будем возвращаться другим путем?
– Да ходь вообще не возвращайтесь, – буркнул летучий мыш. – Меня эдо вовсе не волнует.
– Вот что, – Клотагорб решил обратиться к разуму фамулуса. – Я ведь могу и заставить.
– Вы, босс, много чего со мной можете сделать, – ответил мыш. – Но лезть в эду поганую реку не заставите.
– Давай скорее, Пог, – сказал Джон-Том. Дурацкое это дело – стоя голым на берегу, уговаривать залезть в воду летучую мышь. – Все мы: Флор, Каз, я и Талея – тоже не водные жители. Но я верю Клотагорбу и нашему лодочнику, они знают, что делают. Конечно, там будет воздух. Я тоже не способен надолго задерживать дыхание.
– Воду пьют, в ней не живут, – настаивал Пог. – Вам не загнать меня в эду жидкую могилу, и все дуд.
На лице Джон-Тома появилось скорбное выражение.
– Ну, если ты в этом уверен, – он заметил, как Талея и Мадж заходят со спины свисающего с ветки Пога, – значит, и впрямь можешь подождать нас здесь.
– Прошу прощения… – возмутился волшебник.
Положив руку на панцирь, Джон-Том осторожно подтолкнул старика к реке.
– Нет смысла спорить с ним, сэр, раз уж Пог решил…
– Эй! Пустите! Чертов Мадж, не ломай крылья. Я дебе потроха вырву! Я… я… Пусти!
– Держите крылья!.. Смотрите, чтобы не укусил!
Флор с Джон-Томом бросились помогать, и вчетвером они спокойно разложили мыша. Успевшая отыскать прочные и тонкие лианы, Талея принялась увязывать строптивого фамулуса, как рождественский подарок.
– Извини, старина, – сказал Каз, – но мы только попусту тратим время. Джон-Том прав, ты сам это знаешь. Наверное, здесь я – самый худший пловец, но Клотагорб уверен, что опасности нет, так что я не колеблюсь.
– Конечно, нет, – подтвердил чародей. – Ну, разве что самая малость. Хапли знает, как глубоко придется нырнуть.
Лодочник, стоя рядом, прислушивался и неодобрительно поглядывал на фамулуса.
– Именно. Берите его и пошли.
Тщательно упакованного и перевязанного летучего мыша понесли к реке.
– Пустите! – Пог испытывал неподдельный ужас перед купанием. – Не могу я, говорю же вам! Утону! Всех предупреждаю: вернусь с дого света и буду преследовать до конца дней.
– Твоя воля. – Талея первой вступила в реку.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});