Слова срываются сами. Я не хотела его упрекать, так получилось. Мне всё ещё больно, и я не могу это отрицать.
Вновь качает головой, словно этим замечанием я сделала ему больно.
– Я вижу в каком ты порядке. Хаотичном, – отмечает он хитрым голосом.
– Конечно, я только вчера узнала, что мой парень хочет жениться на мне, потому что ему босс приказал. Буду шикарной партией. Умница, красавица, да ещё и тебе больно сделаю, – фыркаю я и залпом выпиваю мамино вино.
Ненавижу.
Вино ударяет мне в голову. Развязывает язык. Толком я не завтракала и, наконец, я вываливаю то, что не хотела говорить.
– Зачем всё это, Ярослав? Почему ты такой заботливый? Зачем ты пытаешься что-то исправить? Чтобы снова сделать мне больно?!
– Ты ещё не поняла? – интересуется он, и я отрицательно качаю головой. Я запуталась. Я устала играть в загадки и не находить гребанных ответов, на вопросы, которые, кажется, сами сыпятся на мою голову.
– Я люблю тебя, Лиза. Всегда любил и буду, – вздрагиваю, не ожидая услышать такой ответ. Смотрю на него, не моргая.
Он… любит меня?
Открываю рот, чтобы возразить, но он тут же добавляет, словно читая мои мысли:
– Пока ты вновь не напомнила, что я тебя бросил шесть лет назад, что ты любишь повторять, тыкая меня в мой косяк, как в настоящую кучу дерьма, которую я наложил, хочу тебя прервать, – он тяжело вздыхает, а затем смотрит мне в глаза. Вздрагиваю от такого жеста. – У меня не было другого выбора. Я хотел уберечь тебя от своего отчима, в первую очередь. Хотел встать на ноги, найти себя и быть с тобой. Я пытался тебя вернуть через год. Ты заблокировала меня везде, сообщения на почте не читала.
Молчу, качая головой. Кажется, мы оба натворили делов. Отвратительно. Как исправить все те косяки? Как забыть все ошибки и просто продолжить жить? Счастливо? Вместе?
Неужели я тоже этого хочу?
– Твой отчим настоящий монстр, ты уж прости... – вместо этого говорю я.
– Я рад, что я не имею никакого отношения к нему. Рад, что мы не одной крови. Ненавижу его, – он морщится и сжимает кулаки. – Всё это время он изменял моей матери, ни во что её не ставил, унижал...
– И ты ещё её отродье... – добавляю я. Хочется сделать хоть что-то. Утешить, обнять… Поцеловать?..
– Не только её, а ещё и алкаша отца. И я неблагодарный! Он меня ведь как собственного сына воспитал! – он ударяет кулаком по столу, не скрывая своей злости.
Понимаю его. Нет сил сопротивляться своим эмоциям и обнимаю его. Соловьёв мгновенно сгребает меня в охапку, но я не чувствую себя в ловушке. Я чувствую себя защищенной. Давно я не испытывала такого ни в одних объятьях.
Ярослав целует меня, сначала нежно, словно спрашивая разрешение. Потом властно и грубо, напоминая мне, что я принадлежу только ему. И во время поцелуя я не хочу с ним спорить. Мне хочется раствориться в моменте.
Принадлежать ему.
Ярослав внезапно отстраняется.
– Ты только что рассталась со своим женихом. Будет неправильно воспользоваться твоими эмоциями и чувствами. Я не хочу быть просто утешителем. Я хочу быть твоим парнем, а затем мужем.
– Какие же у тебя далеко идущие планы... – обескуражено говорю я, дотрагиваясь до губ. Встаю с его колен самостоятельно. Ещё немного, и уже я перейду черту.
Снова.
– Зато я честен перед тобой. Всегда был и буду. Ну, а пока, считай меня твоим лучшим другом, который придёт на помочь в любую минуту, – он усмехается, а я понимаю, что если мы начнём дружить, это будет ненадолго.
Парень встаёт из-за стола, осмотрев меня с ног до головы многозначительным взглядом.
– Куда ты? – шепчу я, не в силах попросить остаться.
– Туда, где всё началось, – загадочно отвечает он. – Если честно, то домой. Расскажу матери с каким монстром она живёт.
– Может, её устраивают измены... – говорю я и осекаюсь.
Это всегда такая ложь.
– А тебя они устраивали? Или хотела сделать мне больно? – усмехается он, а я молчу. Несмотря ни на что, я понимаю, что он читает меня лучше других.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– В любом случае пришло время платить по счетам. Я видел синяки на её руках и не оставлю это так, – он сжимает кулаки, и я вижу как много для него значит благополучие его матери.
Киваю, потому что как никогда согласна. Это безумие терпеть такое отношение в семье. Как будто мужчин на планете не осталось. Да лучше быть одной, чем с тем, кто тебя не ценит.
– Ярослав… – я вижу, что он уже надевает кроссовки, чтобы уйти. Хочется, чтобы он остался, но не могу сказать об этом вслух.
Так и не решаюсь.
– Слушаю, – он пристально и внимательно смотрит на меня.
Вместо правды говорю нечто другое:
– Я планирую вернутся в Москву, так что… – развожу руками.
В родном городе меня мало что держит терпеть. Хочу снова вернуться на работу в офис, тем более, после эпидемии они начали выводить своих сотрудников с удалёнки.
– Не переживай, у меня там квартира. Конечно, в ипотеку, но всё-таки. Я закончу некоторые дела и тоже вернусь туда. Не переживай, в этот раз расстояние не будет для нас помехой, – после чего он чмокает меня в щёку и уходит.
А я даже не могу сопротивляться. В первую очередь чувствам, которые меня охватили.
38
Соловьёв
Я чувствовал, что был нужен Лизе, но я не остался, потому что она не попросила. Понимал, как важно ей во всём разобраться. В ситуации, в себе, в своих чувствах. Не настаивал, чтобы она перепрыгнула из одних отношений в другие. Если она сделает решение поспешно, то может потом жалеть об этом до конца жизни.
К тому же, у меня были проблемы с ещё одной любимой женщиной. Мне было важно помочь маме выйти из порочного круга боли, предательств и нелюбви. После Лизы я поехал за город, чтобы рассказать маме правду.
Отчима, к счастью, не было дома, а мама неожиданно радостно встретила меня.
– Мы со Светой гуляем на заднем дворе. Хочешь к нам присоединиться? – я кивнул в ответ на её предложение, и мы вместе прошли за дом. – Мы тут как раз в мяч играем…
– Мам, нам нужно с тобой серьёзно поговорить, – сухо заметил я, поймав маленькую проказницу, которой показалось «весело» врезаться в меня.
Подхватил её на руки, пару раз покружил в воздухе. Представил ей, что она летает, как птица.
– Ещё! – требовательно заявила Светка, когда я поставил её на землю. Мои руки устали, а у маленькой девочки могла начать кружиться голова.
– Сейчас мы с тобой поиграем в другую игру, – я усмехнулся, присев на корточки, – я буду кидать мяч, а ты его ловить и приносить. Посмотрим насколько ты шустрая.
Светка захлопала в ладоши, согласно кивнув. Я бросил мяч, а она мгновенно побежала за ним.
– Я всегда поражалась твоему умению странно занять ребёнка, – рассмеялась мама, наблюдая за тем, с какой радостью и прытью девочка бежала за мячом.
– Главное, что ей весело, а мы можем поговорить, – я присел на скамью, и маме ничего не оставалось делать, как сесть рядом.
Светка как раз принесла мяч, а я бросил его снова.
– Ты пришёл настаивать на развод? – она вмиг стала серьёзной, холодной, отстранённой.
– Я пришёл узнать, что ты решила, – спокойный ответил я, а затем вновь бросил принесённый маленьким лучиком света мяч.
Свете нужна счастливая мать. И ей лучше быть подальше от деспотичного отца.
– Я была у психолога, – неожиданно призналась мать.
– И зачем? – я нахмурился. Такого поступка от матери, которая придерживалась старым традициям, я не ожидал. Ну, вы знаете, «в СССР психологии не было, и мы выросли адекватными».
Ничего не имел против. В чешском университете психологии уделялось очень много времени, и мне даже пришлось ходить на дополнительные курсы. И я прекрасно знал, что к психологам ходят не психи, а люди, которые хотят изменить себя, стать лучше. Избавиться от чего-то, что мешает им счастливо жить.