Она едва заметно покачала головой: «Нет – пока».
Острый подбородок Лиадейн опустился: «Подожду». И – мягкая улыбка, от которой Карина, как ни странно, выдохнула: здесь, в этом жутковатом месте, есть существо, которое сочувствует ей. Уже легче.
Сейчас же ей хотелось небольшого уединения – и разведки: она собиралась сбежать из комнаты, чтобы пройтись по ближайшим к ней помещениям. Какое-то неясное чувство звало её…
Пока барон Мазуин разбирался с пажами принцессы и четвёркой своих сопровождающих, пока Лилера сурово следила за тем, чтобы пажи были приставлены к более опытным воинам, Карина сообразила, что охрану ставят в местах, где неочищенная магия «гуляет» беспрепятственно и наиболее свободно. Эти места и есть потенциальные точки прорыва демонов.
Выйти не получалось. Индар, слушавший, как барон инструктирует охрану, стоял вполоборота к двери, а ещё небесный то и дело обращал свой взор к этой самой двери. Карина немного злилась и даже возмущалась, что не может выскочить незамеченной, но… Сообразив, что сердиться впустую смысла нет, она по какому-тио наитию отошла в сторону, ближе к двери. А та открылась – и вошла старуха Оркена. На лице небесного при виде старой ведьмы застыло выражение опытного игрока – благодушное и безмятежное. Оказывается, именно её он и ждал.
Скользнув по Карине каким-то отмечающим взглядом: «Ага, ты всё ещё здесь!», старая ведьма прямиком отправилась к Индару, но её окликнула Нисса. Девушка тут же смутилась, когда поняла, что «перешла дорогу» небесному, желавшему пообщаться с ведьмой, но Оркена приветливо прошагала к ней, и небесный вынужденно обернулся к ним обеим.
Карина отступила шаг, другой – и вылетела за дверь. Затем, затаив дыхание, легонько-легонько закрыла дверь, чтобы та не стукнула. Секунды выдержав у дверного проёма, она поспешно сбежала в левый коридор – к бассейну, источающему чистую магию.
Ни горящих факелов, ни теплящихся свеч. Но рукотворный огонь здесь и не нужен. Сияние магии над бассейном напоминало сияние холодного неба на заре: прозрачно-зелёный свет мягко покачивался, переливаясь в едва уловимо бирюзовый, а потом растекался призрачно-жёлтым пламенем, порой рдея, но не переходя грани между тёплым и горячим, словно соблюдая непреложные правила. Карина слегка приподняла уголок губ: как будто включили газовую конфорку на самый слабый огонь. И мысленно посмеялась над собой: зато огонь не такой, как на плите. Скорей напоминает тот, что мягко лижет остывающие уголья…
А потом забыла о бассейне.
Это место наиболее безопасное – пришло понимание.
Понимание?.. Она вдруг испугалась. А если это… память?
Карина быстро присела на ступеньки к бассейну и, уставившись в каменные плиты, напряжённо припомнила все этапы своей биографии. Детство – садик, школа. Юность – университет и первая работа на заводе. Взросление – работа в бухгалтерии крупного предприятия. Всё. Не считая постоянной заботы о больных родителях. Она попробовала вспомнить самые яркие впечатления из прошлого.
Родители ещё здоровы и не подозревали, что оба будут тяжело болеть. Они привезли её, семилетнюю, к двоюродным братьям на лето. Первый класс закончен, и тогдашняя Карина восприняла летние каникулы как самый счастливый этап своей жизни. Нет, ей пришлось поработать на огороде тётки, но в этот период были и поездки на велосипедах братьев на речку, где кузены учили её удить рыбу и плавать. Были поездки в лес за земляникой и грибами… Карина непроизвольно вздохнула, вспомнив, как её посадили на мотоцикл старшего кузена, который, желая показать городской мелочи все прелести свободной жизни в деревне, чуть не потерял её на ходу, заложив нежданный и бешеный (как думала девочка) вираж. Хорошо, что дело было в лугах. Свалились оба – в слежавшийся от дождей стожок сена. И Карина до сих пор ярко видит перед собой морду телёнка, который был на выгуле и из-за которого старший брат не сумел выкрутить руль, чтобы после виража выровнять мотоцикл и не свалиться. Морда телёнка, склонившаяся к упавшим, отличалась глубоким изумлением, особенно хороши были его громадные, таращась, влажные глаза в обрамлении редких, но длиннющих ресниц.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
- У меня была своя жизнь! – прошептала женщина, словно убеждая в том плиты пола. Собственный шёпот наполнил уверенностью. – Я помню почти всё!.. И как умирал папа, и как болела мама… Почему они говорят мне, что я?.. У меня было детство, а значит – до сегодняшнего дня была своя жизнь! Была!
Посидев ещё немного, Карина тяжело поднялась. Вопросов больше, чем ответов. Точней, ответов вообще нет. И что делать дальше?.. Она повернулась к бассейну с очищенной магией и медленно поднялась по ступеням к нему. Бездумно протянула руку к мягкому сиянию, так же бездумно любуясь им, как любовалась бы искристой на солнце прозрачной водой в обычном бассейне. Невесомая волна будто стекла с её пальцев. Не заметив ничего особенного, Карина спустилась от бассейна с магией и огляделась, немного раздражённо пытаясь понять, куда же идти дальше и не замечая, что магическое сияние всё ещё льётся с опущенной ладони, собираясь в радужное облачко вокруг её ног.
Вернуться? Там, наверное, уже хватились её. Да и барон вскоре должен вывести сторожей на обозначенные посты…
Но мысли как-то неуловимо распадались, едва Карина пыталась сосредоточиться хоть на чём-то. Не прошло и минуты, как она просто стояла, вновь бездумно глядя на невидимую в темноте входную дверь в холл замка. Или глядя в сгустившуюся тьму?.. Сейчас, когда женщина себя не контролировала, она не чувствовала, что не просто стоит на месте, а покачивается, погружённая в кокон сияющей магии, которая излилась следом за нею из бассейна и теперь вздымается вокруг неё, обволакивая…
Глубоко вздохнула, словно охнула.
Надо взглянуть на другую сторону – в коридор напротив. Всё казалось, что её будто зовут туда… Она пожала плечами и даже сумела криво улыбнуться: в магическом замке, полном магии, обязательно должна быть мистика. Ну… Раз позвали, надо идти.
Она уверенно зашагала в новую тьму. В этом коридоре живых не было, а значит – и свет не нужен. Но входя под своды высокого потолка, Карина, не глядя, протянула руку к стене и вынула факел из подставки. Замедлила на секунды шаг, опять-таки не глядя на предмет в руке, но сразу определяя, что тряпки, пропитанные когда-то маслом, всё ещё маслянисто влажные. Снова прибавила ходу и резко подняла факел над головой. Шипящая вспышка и мгновенно облитые неровным факельным светом стены и потолок коридора не удивили её. Как будто ничего не произошло.
«Здесь», - спокойно сказали ей.
Карина остановилась перед однотипной дверью из тех, что мелькали по пути в этом коридоре. Почему здесь – этот вопрос не стал беспокоить её. Она просто толкнула дверь, собираясь войти. Правда, дверь засопротивлялась и не двинулась ни на пядь вперёд. Не помог даже второй толчок, сделанный с усилием.
Та Карина, что вышла из комнаты с камином, пожала бы плечами и ушла отсюда. Но эта, которая бесстрастно смотрела на дверную ручку в виде изогнутого дракона, уходить не собиралась. Она приложила к ручке ладонь – не дотрагиваясь до неё, и радостное сияние магии обвило почерневшую от времени и пожаров фигурку дракона.
- Откройся, - бесстрастно повелительным голосом сказала она.
Дверь крякнула и вязко, по ощущениям, стала натужными рывками отодвигаться внутрь помещения.
Она перешагнула порог и снова подняла факел – осмотреться.
И тут на неё обрушилось…
Боль ударила со всех сторон. И она не просто сжигала.
Её, Карину, саму сжигали!
Она забыла о факеле в своей руке. Забыла обо всём, о чём только что вспоминала и думала. Она съёжилась, отбиваясь от огня, который жадно пожирал одежду на неё, её кожу, её плоть. Она сквозь слёзы видела, как мечутся вокруг неё тени и пламя. Она машинально защищалась от огня горящим факелом, в который вцепилась так, будто это единственное оружие, которым она сумеет отбиваться от… От чего?!
И не выдержала, закричала странные слова, которые уже не впервые рвались с её обгорелых губ: