Элдсуайт повела Роберта и Барстоу через горный перешеек – такой узкий, что бока Барстоу задевали каменные стены. Конь время от времени артачился, не желая идти дальше, и они с Робертом то ласково уговаривали его, то подгоняли шлепками.
– Леди Элдсуайт, ни один человек в здравом уме не поведет сюда лошадь, – говорил сэр Роберт, плечом подталкивая Барстоу в зад и шлепая его по ляжке.
– Держу пари, что это так и есть, – согласилась она и, вытянув шею, вгляделась вдаль: – Там виден просвет!
Выйдя из расщелины, сэр Роберт прищурился от яркого утреннего света, который ударил ему прямо в глаза. Внизу открывалась долина.
Элдсуайт снимала с платья прилипшую к нему паутину.
– По моим расчетам, до деревни Уикерем отсюда – всего один день езды. Впрочем, это зависит от того, как быстро мы будем передвигаться. Большего, к сожалению, сказать вам не могу: никогда не бывала так далеко от дома, только когда провожала папу на Святую землю.
В это время из расщелины послышался разгневанный голос какого-то солдата:
– Ах ты, распроклятая скотина! Я заставлю тебя идти вперед. Иди, не то привяжу тебе к хвосту ежа!
Роберт мигом вскочил на Барстоу и подал руку Элдсуайт, помогая ей сесть сзади.
– Скорее в Уикерем, миледи. Или все равно куда – по тропе, ведущей вниз, к подножию горы.
Роберт пришпорил коня, и вскоре лязг железных доспехов и крики воинов остались далеко позади.
Махат держала Цереру под уздцы. Лошадь тихо ржала. Она смотрела на диких пони с длинной шерстью на ногах и на бороде. Резвые дикие пони бегали по освещенному лунным светом лугу у озера. Они были не дальше пятидесяти футов от Махат.
Церера топала копытами и незаметно отодвигалась от Махат. Девушка крепче ухватила поводья. Она нашла кобылу леди Элдсуайт в лесу, где та бродила в табуне вместе с дикими пони. Сначала Махат хотела прогнать из леса лошадь, причинявшую всем одно беспокойство. Однако Сафия – наставница Махат – попросила девушку привести ей лошадь леди Элдсуайт.
– Ну-ну, успокойся, – сказала Сафия. И лошадь присмирела.
Махат почувствовала вспышку ревности. Она – не самая первая среди учеников ее наставницы. И далеко не самая лучшая. Полюбит ли когда-нибудь ее Сафия также сильно, как любит Элдсуайт из Креналдена?
Она сняла из-за спины лук со стрелами.
– Госпожа, леди Элдсуайт сбежала из хижины отшельника. Она вместе с рыцарем сэром Робертом Бретоном, коневодом из замка Хиллсборо.
Сафия молчала. Она смотрела на женщин, купавшихся в озере, над которым клубился пар. Эти восемь женщин сбежали из замка Креналден. Они спасались в лесу от побоев, ища убежища среди Плачущих Женщин, которые звали Сафию своей наставницей. Среди них были молодые и старые, замужние и одинокие. Многим, спасавшимся от вражеских солдат, не удалось избежать изнасилования. Их жалобные вопли и причитания разносил по лесу ветер.
Этот священный ритуал призван излечить их душевные раны. Церемония одинакова для всех новеньких, кто только что присоединился к Плачущим Женщинам. Искупавшись в озере при лунном свете, они должны возродиться для новой, более счастливой жизни. Это очистит их тела и души. Женщины должны отказаться от собственности и взять в руки оружие.
Искупавшись, женщины вышли из воды, чувствуя себя обновленными. Каждая получила узелок со своей старой одеждой, а также лук со стрелами или короткий меч.
Целеста, сестра Махат, стала бросать отстриженные у женщин пряди волос в узелки со старой ненужной одеждой – распоротыми платьями, сорочками, вуалями. Все это им больше не понадобится. Затем она поднесла к груде узелков зажженный факел.
При свете костра, на котором сгорала их одежда, женщины торжественно облачались в блузы, бриджи, гетры и накидки с капюшоном, которые символизировали их новую жизнь среди Плачущих Женщин. Издали их нельзя было принять за женщин. Но именно этого они и добивались.
Махат смущенно кашлянула, не зная, удобно ли прерывать размышления наставницы.
– Миледи, – робко прошептала она. – Я привела ее лошадь, как вы мне велели. Хотите, чтобы я также привела к вам леди Элдсуайт?
Сафия откинула капюшон. Ее красивое лицо было бесстрастным, а в темных умных глазах притаилась печаль. Махат каждый раз удивлялась тому, какая гладкая у Сафии кожа. Казалось, время не властно над этой удивительной женщиной. Нежное лицо обрамляли стриженые седые волосы, а ее хрупкая на вид фигура была гибкой и грациозной. Сафия была одета в блузу темно-зеленого цвета – цвета леса. На шее она носила крученое золотое ожерелье, запястья украшали браслеты. Ее украшения таинственно поблескивали при свете луны. «Она такая же красивая, какой была в тот день, когда я впервые ее увидела, – подумала Махат, – в тот самый день, когда она, рыдая, пришла к нам в лагерь». Сафия бежала из замка Креналден. Ее преследовали злые рычащие псы, готовые разорвать ее на части. Дело в том, что Сафию обвинили в колдовстве. Точно так же, как многих других женщин из этого лагеря. Но здесь, в лесу, на лоне природы, все грехи – настоящие или вымышленные – были прощены. Даже страшный грех быть колдуньей, заговаривающей лошадей.
Сафия взяла Махат за руки и заглянула ей в. глаза:
– Ну а как сама леди Элдсуайт? С ней все в порядке? Она жива, здорова?
– Да, госпожа.
– Кто виноват в ее несчастье? Тот коневод?
– Нет. Напротив, он помог ей скрыться от Джона Гилроя и убежать от солдат, которые внезапно нагрянули в хижину отшельника.
Сафия облегченно вздохнула, затем снова повернулась к своим подопечным. Вопли женщин и причитания прекратились. Так было всегда. Иногда одна-две женщины могли проплакать всю ночь, до утра. Но со временем они окрепнут духом. Зря местные жители и пришлые охотники прозвали их небольшое общество Плачущими Женщинами. Можно подумать, что они только и делают, что рыдают и стенают, оплакивая свою злую судьбу. Но это совеем не так. На самом деле они сильны. Их довольно много – несколько сотен женщин живут здесь, под сенью леса. И все считают мудрую Сафию – колдунью, заговаривающую лошадей, – своей предводительницей. Бремя свалившейся на Сафию ответственности не могло не сказаться на ней. Она давно устала бороться, и Махат знала, что Сафия не задержится е ними надолго. Она слишком часто говорила о том, что хочет возвратиться на родину.
Целеста вела в лагерь новых женщин.
– Госпожа, – тихо позвала Махат. – Хотите, чтобы мы привели вам леди Элдсуайт?
– Нет, – также тихо ответила Сафия. – Она пока не нуждается во мне. Но это лишь до поры до времени.
У Махат отлегло от сердца. Ей не хотелось приводить Элдсуайт из Креналдена в лагерь Плачущих Женщин. В лагере должна быть только одна колдунья, заговаривающая лошадей, которая со временем сменит на посту предводительницы госпожу Сафию. И Махат намеревалась стать именно этой женщиной. Она скрестила руки на груди.