решили скопировать тему сада, нося только листья и лепестки в качестве одежды. Так много для Яна, одетого сегодня в черный формальный костюм.
Стоны привлекли мое внимание вверх. Длинные, толстые гроздья белой и лавандовой глицинии свисали с высокого потолка. У нескольких больших скоплений были руки, ноги и другие части тела, выпирающие их них. Какой-то маг или ведьма, должно быть, наделал букеты глициний, чтобы находящиеся внутри могли плавать. Люди воспользовались этим преимуществом и занимались любовью с такой страстью, которая вселяла в меня надежду, что никто из них не был человеком. Если они отползут слишком далеко с кластеров с антигравитацией, то пострадают от падения.
— Идем дальше, — сказал Ян, хотя его брови нахмурились, когда мы проходили мимо другого скопления глициний, в котором корчились, по крайней мере, три человека. — Если только ты не замедляешься, потому что хочешь, чтобы мы присоединились к ним?
Я взглянула на него, ускоряя шаг.
— Нет.
Он бросил на меня умозрительный взгляд, когда мы продолжили идти по комнате.
— Что ты делаешь для эротического отдыха? Менчерес сказал, что ты почти никогда не трахаешься с вампирами, чего я не могу понять. Упыри — энергичные любовники, да, но у них нет клыков, так что ты не получаешь половины удовольствия. Люди вкусные и приятные, но они так легко устают, плюс твоя сила, вероятно, сломает его во время оргазма—
— Может ты заткнешься? — огрызнулась я. Последним замечанием он ткнул слишком близко.
Он потянул меня назад, когда я попыталась шагнуть вперед него.
— Что же тогда? — Продолжал он, как будто я ничего не говорила. — Сочетаешь упырей, случайных вампиров и устройства на батарейках?
И еще раз он оказался к истине ближе, чем мне хотелось. Поэтому мой тон стал еще резче.
— Разве ты не хочешь узнать?
Его бирюзовые глаза начали наполняться изумрудным светом. Затем он начал подталкивать меня к ближайшей стене.
— Возможно, я хотел бы.
Я не знала, что вызвало резкое изменение в его поведении, но я начала упираться каблуками, чтобы остановиться. Быстрее, чем мгновение, он поднял меня. Я уж подумала о том, чтобы проделать в его голове вмятину, но потом решила посмотреть, куда он ведет. Он может только разыгрывать «боевую» часть нашей уловки, хотя у меня было ощущения, что это было куда серьезнее.
— Если я ошибаюсь в своих догадках, то что тогда? — пробормотал он, подойдя так близко, что мы соприкасались друг друга по всей длине наших тел.
Затем он наклонился, пока его лоб не уперся в мой. — Демоны? Они, как говорят, адская поездочка.
Я не была в восторге, что меня сбили с ног и прислонили к стене. Если бы еще кто-то так обращался со мной, то я бы сильно ударилась головой об их голову, чтобы расколоть их череп. Но по причинам, которые не имели никакого отношения к поддержанию нашего представления, я не разбивала голову Яна, не наступала ему на ноги достаточно сильно, чтобы сломать их, или ломала ему ребра и еще что-нибудь насильственное. Вместо этого, наполненная желанием, которое я не могла объяснить, я провела пальцами по груди Яна, насмешливо щелкая.
— Почему тебя так волнует, с кем или чем я занимаюсь сексом? Ты недостаточно соблазнителен, чтобы однажды стать одним из них, так почему же тебя волнует остальное?
Как только я это сказала, то сразу об этом пожалела. Это был вопиющий вызов — а Ян любил вызовы. Его глаза загорелись зеленым пламенем, а руки сжались вокруг меня. Я извивалась, но не так сильно, как могла, если бы захотела уйти. Вместо этого мои усилия только прижимали меня к нему самым действенным способом.
Его ноздри раздулись. О да, он знал разницу между тем, что я делала сейчас, и тем, что я делала на самом деле, когда серьезно хотела вырваться из чьего-либо захвата. Не то что бы наш первый бой с Яном оставил сомнения по поводу того, как я поступала, когда действительно хотела освободиться.
Вскоре только скудные кусочки пространства разделяли самые интимные части наших тел. Еще сантиметр, и мы коснемся. Я обнаружила, что делаю вдохи, чтобы уловить его аромат. Он посмотрел вниз, словно желая, чтобы я знала, что он думает о том, чтобы сомкнуть расстояние между нами, но он этого не сделал. Вместо этого его глаза ярче засияли зеленым, когда его рот скользнул вниз, пока не коснулся моего уха.
— Что, если я скажу, что собираюсь заставить тебя передумать не брать меня в свои любовники?
Глава 15
Дыханье от его слов ощущалось как перья, ласкающие мою кожу. Его руки были на моих руках, слегка разминая мягкие части моей плоти. Я бы не считали руки эрогенной зоной, но каждое прикосновение вызывало дрожь удовольствия, которая распространялась дальше моих конечностей.
Я должна что-то сказать ему, оттолкнуть от себя. Прямо сейчас. Но получилось лишь хриплое:
— Разве ты не должен бороться со мной, а не пытаться соблазнить меня?
Его низкий смех в мое ухо пощекотал меня во всех нужных местах.
— Кто сказал, что я не могу сделать все сразу?
Я не доверяла реакции моего тела на это. Не помогали и его прикосновения, и задевания его рта, усиливающие постоянно растущую потребность. Вскоре все, что я могла сделать, это держать руки по бокам, а не двигать ими по его спине, что притянуть его поближе.
— Перестань играть.
Я хотела, чтобы мой тон был резким, но опять-таки не получилось. Вышло почти мурлыканье. Боги, прошло ли так много времени с тех пор, как я доставляла себе небольшое удовольствие, что собиралась сдаться самому опасному поставщику подобного?
— Если ты хочешь, чтобы я прекратил, то останови меня, — пробормотал он прежде, чем я почувствовала прикосновение его клыков к моему горлу. Если бы мое сердце могло еще биться, то оно бы начало биться. Я не могла быть в более коварной ситуации. Так почему безрассудная часть меня хотела склонить голову назад, чтобы дать ему более лучший доступ?
— Скажи нет, — продолжил он. — Или оттолкни меня, и я остановлюсь. Затем его голос стал мрачным и многообещающим. — Но, если ты не сделаешь ни того, ни другого, я вообще не остановлюсь.
С каждым словом его губы касались моей кожи. Я вздрогнула, и его дыхание обдало меня резким выдохом, когда он это почувствовал. Его аромат изменился, углубившись в более богатую смесь карамели и коньяка. Я вдыхала его, пока моя грудь не распухла от этого. Низкий, грубый звук выскользнул от него, и он преодолел последнее пространства