– А в еще более раннем детстве играла в войнушку, – в тон ей добавил Виктор, и они оба расхохотались.
– Ну, лезь в свой инет. Только, может, в душ сперва сходишь?
Она снова поглядела настороженно, принюхалась. Нюхай-нюхай. Хотя он-то все уже давным-давно убрал… И не один раз.
– Сколько я была… там?
Лгать Виктор не стал.
– Тридцать восемь часов.
– Сколько?!
Повторять он не стал – все она прекрасно расслышала, пускай теперь переваривает информацию.
– Вить, а я…
Покраснела, как вареная свекла. Ну, конечно, молодой девчонке нелегко такие вещи спрашивать, тем более у мужика. Ну, тут он ей помочь не может – ему и самому неловко. То есть когда надо было делать – никакой неловкости он не испытывал, зато сейчас…
– Вить, ну, я это… Я, пока там была, в туалет… ходила?
Он кивнул, не поднимая на девушку глаз. Ответил резко, стараясь за резким тоном скрыть собственную неловкость.
– Ну, сама посуди, кто ж тридцать восемь часов без туалета выдержит? Это попросту невозможно.
– И ты…
Господи, казалось, что покраснеть сильнее уже невозможно, но девочке удалось.
– Наталья, не создавай проблему на ровном месте! – прикрикнул Виктор. – Подумаешь, трагедия! Считай, что ты была ранена, а я – медсестра, которая тебя в медсанбате выхаживала.
То ли удачное сравнение помогло, то ли то, что он прикрикнул, но лицо девушки начало медленно возвращаться в нормальное состояние.
– Давай-ка топай в душ, а я пока пойду поесть приготовлю. А то я голоден, как стадо медведей
И не только голоден – он и спать хочет, как эти самые медведи, которым пришла пора в зимнюю спячку укладываться. Ведь все то время, что она «рубилась», он просидел рядом. Ну, отлучался в кухню – сделать себе чашку кофе да парочку бутербродов. Да еще в туалет – куда ж без этого?
Девушка, вздохнув, поднялась и поплелась в сторону ванной.
– Там на вешалке халат, – крикнул ей вдогонку Виктор, – а вещи свои сразу в машинку стиральную сунь.
Сам он успел только разморозить найденную в морозилке курицу да натереть ее специями, как из комнаты позвали:
– Вить!
Пришлось возвращаться в комнату. Должно быть, с курицей, которую он держал за ноги, Виктор выглядел нелепо, но Наталье явно было не до того. Она, уже успевшая принять душ, в его халате и с мокрыми волосами была похожа на взъерошенного воробьишку.
– Чего?
– Ты был прав, – возбужденно произнесла она. – Связку гранат сунули в пробоину в броне. Но знаешь что? Они на самом деле продержались всего полтора-два дня! А мы – три! Ну, почти три… Но все равно – дольше! И потом – против них все-таки не использовали авиацию! А против нас – использовали! И вообще…
Эмоции захлестывали Наталью, и говорить связно она, похоже, не могла. Виктору самому не довелось пройти через это, из-за «подкачавшего» коэффициента он, видимо, не мог влиять на то, что один из игроков назвал «тканью истории».
Неужели ей и в самом деле удалось? Вот так вот, со второго раза? Ну, играет-то она в третий раз, но в первый ее сразу убили – она и в игре-то была меньше получаса.
– Слушай, скажи мне, почему они такие сволочи? – вдруг без перехода поинтересовалась Наташа.
– Кто?
– Ну, литовцы… Ведь эту могилу недавно снова осквернили… Ведь тогда, в сорок первом, именно литовцы помогали нам… ну, я имею в виду экипаж КВ. Еду носили. А потом похоронили останки, не побоялись даже, что немцы расстреляют их за это. И на могиле, правда, потом уже, после войны, написали, что экипаж геройски погиб. А сейчас сами же… Да у меня в экипаже… ну, то есть в экипаже КВ латыш был! Янис… А сейчас на могиле надпись испортили. Правда, ее кто-то восстановил, но все равно… Неужели они ничего не помнят? Неужели забыли, как фашисты вели себя на их территории? Я понимаю, они русских после оккупации сорокового года не любили, но ведь фашисты там такое творили… Почему?
Виктор замялся. На секунду перед глазами встали давешние скинхеды, приветствующие друг друга фашистским жестом. Почему…
– Понимаешь, Нат… Я тебе скажу, что я по этому поводу думаю. Как ты думаешь, кому выгодно ссорить прибалтов с русскими, западных украинцев с восточными? Кто настропаляет русских против кавказцев, кавказцев против русских, и всех вместе – против евреев? Ты ж истории учила, должна знать принцип – «разделяй и властвуй». Вот и подумай…
Виктор замолчал. Ему не хотелось обсуждать эту тему. Людям не надо подсказывать ответы, надо заставлять их думать самостоятельно. Но ведь государству – любому государству выгоднее иметь народ, который употребляет подсовываемую ему информацию, не особо задумываясь над тем, какой процент в ней правды. Что называется, «пипл хавает». Он помнил, как лет десять назад вдруг заговорили о том, что на телевидении слишком много развлекательных передач – каких-то реалити-шоу, конкурсов, кулинарных передач. Ну и, конечно же, разнообразных сериалов. Поговорили-поговорили о том, что количество развлекухи неплохо бы уменьшить, а количество аналитических и познавательных программ, наоборот, увеличить, но дальше разговоров дело так и не пошло. Наоборот, многие каналы вообще ничего, кроме шоу и рекламы не крутили, даже коротеньких выпусков новостей.
– Слушай, Вить…
Ну, вот, он тут распинался-распинался, а девчонка – о своем. Такие они, нынешнее поколение. Впрочем, о поколении самого Виктора говорили то же самое.
– Слушаю…
– Я понимаю, конечно, повлиять на прошлое – это… почетно и очень романтично, но, может быть, что-нибудь следовало бы делать и в настоящем?
Виктор вздохнул.
– А ты можешь предложить что-то конкретное?
– Нет, но…
– Ну, вот в том-то и дело. И я не знаю, а так…
Наталья притихла, задумалась.
– А ты веришь в то, что вот так, играя, можно и в самом деле повлиять на ход войны так, что изменится вся послевоенная история? Изменится именно к лучшему?
– Ну, наши специалисты много раз просчитывали…
– Нет, – перебила девушка. – Ты – веришь?
– Я хочу в это верить, – твердо ответил Виктор.
Наталья понимающе кивнула.
– Ты не думай, я не отказываюсь от игры. Даже если это никак не отразится на нашем настоящем, то хотя бы ради погибших в той войне… Ради того, чтобы их стало меньше, чтобы меньше семей получили похоронку. И потом, – она вдруг снова залилась яркой краской и добавила почти шепотом, – потом мне еще просто очень нравится играть.
Глава 8
Россия, недалекое будущее. Наталья
Я ехала к Сильвестру и готовила оправдательную речь. И в самом деле – я ведь не виновата, что просидела в игре чуть дольше полутора суток. И, понятно, что проверить пропущенные вызовы я додумалась уже дома – телефон-то я, помня свое «выпадение» из второй игры, предусмотрительно отключила заранее.
Он звонил восемь раз. И еще прислал три сообщения. Ну, стыдно мне, стыдно, но ведь изменить-то уже нельзя ничего.
Я, конечно, попрошу прощения, объясню, в чем дело. Оправдываться не буду, просто скажу, что играла. Он же хотел посмотреть, как я играю? Вот я и ему продемонстрирую…
С другой стороны, Виктор просил не играть без его присмотра. А может, просто без присмотра. Ему же не могло прийти в голову, что я найду еще кого-нибудь, готового… «присматривать».
Угу, а ты сама-то, милая, готова, чтобы за тобой «присматривали» так, как это делал Виктор? Задницу тебе подтирали, штаны стирали… Нет, никаких игр, пока я не куплю себе пачку памперсов…
Если Сильвестр напомнит об обещании, придется ему отказать. Без особых объяснений – Виктор же просил не трепаться.
А все-таки свинья я. Вовлекла парня, заставила добывать информацию, которую в результате узнала сама, а сказать ему об этом не имею права. Не очень-то красиво получается.
На звонок в дверь – никакой реакции. Что он там, спит, что ли? Может, засиделся вчера допоздна – хакеры, они такие, чаще по ночам работают.
Я позвонила еще. Ничего. Я начала медленно закипать. Может, он, конечно, и заработался. Но все-таки я ему сообщение отправила, что приеду прямо с утра. Примерно час назад. Можно было бы как-нибудь и отреагировать. А может, он вообще ушел? Решил мне насолить за то, что я не приехала, когда он меня вызывал.
От злости я взяла да и пнула ногой дверь. А она взяла и открылась – мягко, почти бесшумно.
Странно. Когда я была здесь впервые, он закрыл дверь, как только мы вошли. И что-то такое даже сказал, дескать, никогда дверь открытой не держит, потому как у него тут ценная информация – это даже если о компах не говорить, а они у него навороченные. Как он тогда выразился? Что-то в таком духе, что он если работает, то ему даже наушники не нужны, он и без них ни черта не услышит: ни телефонного звонка, ни даже если воры начнут мебель выносить.
И вообще: в любом детективном фильме как бывает? Приходит главный герой, обнаруживает открытую дверь, и сразу понятно, что того, к кому он пришел, убили. Однако главный герой обязательно прется в квартиру и действительно обнаруживает труп.