…Нет, наверное, это всё-таки не была заранее спланированная засада, мельком подумала Стайни, когда наверху наконец поднялась тревога. Скорее — просто очень самоуверенный начальник ночной стражи решил отличиться. Вместо того чтобы выстрелить сразу — произносил всякие никчёмные слова. Высокомерного сидха, впрочем, не спасло бы и полное молчание, Гончая всё равно услыхала бы звук спущенной тетивы и успела б уклониться, не стреляй лучники совсем уж в упор.
Сидхи, однако, очень быстро разобрались, что к чему, не замедлив отдать приказ всем ловчим лозам и живым капканам хватать всё, что движется.
Тёмный лес ожил. Повсюду: под покровом опавшей листвы, в подлеске, в кустах, буреломах, оврагах, наверху, в кронах — зашевелились, зашуршали, пробудились к жизни сбитые на время с толку стражи обиталища Ветви. Стайни заметалась из стороны в сторону, совершая немыслимые прыжки (и притом с известной ношей на плече). Гигантские ловчие листья, шевеля блестящими от клейкой жижи ворсинками, схлопывались совсем рядом с ней, воздух пронзали длинные шипы охранных лоз, падали сверху душащие петли вьюнков, клацали зубами живые капканы — странные создания, состоявшие почти исключительно из одних челюстей.
Гончая как могла отбивалась. Она не хотела оставлять много следов, но сидхи-трапперы удовольствуются одним её запахом, рассеянным в ночи, едва заметно примятой травой, ненароком задетой веткой. Боевые эликсиры следовало беречь, и Гончая отмахивалась коротким прямым клинком. Воронёная сталь, закалённая в кузницах Некрополиса, с лёгкостью рубила незащищённую плоть, на земле корчились лианы и вьюнки, извиваясь в последних конвульсиях. Гончая аккуратно перепрыгивала через них и бежала дальше.
Однако у сидхов нашлись иные пути, и оказалось, что быстротой лесные жители вполне могут поспорить со слугой Некрополиса. Не помогли никакие снадобья.
Стремительные и неслышные, лесные лучники возникали то справа, то слева, то прямо перед Гончей. От летящих в спину стрел она уворачивалась, но когда сидхи оказывались у неё на дороге, путь приходилось расчищать сталью. Сидхи могли обогнать Гончую в лесу, но в бою она их всё равно опережала. Кармашки пояса быстро пустели, но зато позади Стайни оставались всё новые и новые тела. Оставались вместе с пятнами гудящего алхимического огня, который ничем не погасить, пока снадобье само не исчерпает свою силу, вместе с облаками ядовитого пара, с химическими же тварями на основе первоэлементов, что, выполнив свою задачу, тотчас же и погибали, обойма боевых снадобий стремительно пустела. Всё чаще приходилось пускать в ход клинок, и здесь сидхи, отличные фехтовальщики, уступали далеко не так легко. Гончую выручала только запредельная быстрота.
* * *
— Постой, постой! Интересно…
— Что?
— Нэисс сказала, что ты перебила всю её Ветвь. Откуда она это знает, если ты тащила её бессознательной?
— А… это потом. У них, сидхов, так. Чуют они друг друга Ветвь свою то есть. Она, когда в себя пришла, почуяла. Ну и…
— Погоди, погоди… Подарочек, тобой там оставленный?!
— Да, — вздохнула Стайни и совсем низко опустила голову.
— Тоже скажешь, что ничего не помнила и не соображала? — в голосе Тёрна впервые прорезался гнев.
— Помнила… раз тебе рассказываю. Только это ведь не я его оставила, понимаешь, не я! — последние слова Стайни почти выкрикнула, прижимая кулачки к груди. Маленькие кулачки, и совершенно не верилось, глядя на них, что обладательница небольших аристократических ладоней, так не похожих на руки потомственной крестьянки, перебила несколько десятков сидхов в их собственной лесной крепости, причём проделав все трюки с бесчувственной Нэисс на плечах.
Тёрн резко отвернулся, кулачищи его сжались, шипы на локтях и плечах угрожающе шевельнулись — под бронёй перекатывались бугры могучих, как и положено дхуссу, мускулов. Не столь впечатляющих, как у многих матёрых дхуссов-воителей, но оставляющие далеко позади человеческие.
— Тёрн… Я…
— Помолчи. Пожалуйста, — оборвал он, не поворачивая головы. — Я не верил, — вдруг вырвалось у него. — Не верил, и всё тут. Чтобы целую ветвь… Сидхов… и дома их спалила, они ж там живьём горели, догадываюсь я, что ты им оставила…
— Тёрн… — беспомощно прошептала Стайни. — Тёрн, я… Ну как мне… ну что мне…
Дхусс не ответил. Стоял, сгорбившись, сжимая и разжимая кулаки, ссутулившись и втянув голову в плечи.
— Ладно, пошли, — проговорил он после долгой паузы уже своим обычным голосом. — Погубленное не воротишь. Но у тебя большой долг передо мной, Стайни.
— Почему? — вдруг резко спросила Гончая. — Перед той сидхой… да, признаю. А перед тобой?
— Может, ты и узнаешь. В своё время. — Дхусс уже шагал по тропинке. — А ты не молчи, начала уж — договаривай…
* * *
…Оставленный позади «подарочек» действительно сработал как надо. Никакие огненные шары магов, никакие драконы и близко бы с ним не сравнились. Над лесом высоко в ночные небеса поднялся столб пламени, на краткое время осветив всё вокруг не хуже дневного светила. Гончая не думала о гибнущих сейчас жуткой смертью в разожжённом ею пламени. Ей… ей было хорошо. Словно что-то перестало жечь изнутри, словно тело наконец примирилось с выпитой алхимической отравой.
…Последний сидх выскочил прямо перед ней — страшный, перемазанный копотью, левая щека рассечена до кости, края раны черны от яда (видно, досталось от одного из «химических зверей»), — но на ногах он стоял крепко и лёгкий, узкий меч держал уверенно. Меч странный — там, где полагалось кончаться эфесу и где должен был размещаться противовес, из рукояти выходил ещё один клинок, длиной примерно в пол-локтя, прямой, трёхгранный, словно специально предназначенный пробивать в ближнем бою пластины доспехов.
Гончая к тому моменту уже устала, очень устала. Слишком туго натянуто всё внутри, слишком много она выпила того, чего пить не следовало, слишком далеко зашла по этой дороге. Рука в перчатке дрогнула, меч прошёл не косо, чтобы, едва задев шею сидха, вспороть её, а прямо, да ещё и медленно, сидх успел закрыться. Железо столкнулось, разлетелось, а сидх вдруг оказался совсем рядом, мокрой от собственной крови рукой хватая Гончую за кисть, сжимающую эфес. От раны на щеке шёл резкий кислый запах разъедающего плоть яда, сидху оставалось жить совсем недолго, он это, похоже, знал и спасать себя не собирался.
Выворачиваясь, Гончая пнула сидха в колено, рванулась в сторону, крутясь вокруг себя, однако противник держался крепко. Не расцепляясь, они ударились о дерево, Гончая выпустила свою ношу, освобождая вторую руку, но поздно. Очень некстати подвернулся покрытый мхом камень, мечи столкнулись раз, другой, а потом клинок Гончей в какой-то момент оказался внизу, сидх взвизгнул, ударил. Стайни уклонилась, мечи столкнулись прямо на камне, оба вырвавшись из мокрых от пота и крови ладоней. Сидх хрипя, ткнул Гончую прямо в грудь трёхгранным шипом, острие оцарапало кожу, но Стайни уже успела выхватить короткое, всего в палец длиной, тонкое лезвие и всадила его сидху в горло.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});