Читать интересную книгу Случайностей не бывает - Евгений Енин

— И что?

— А, да, ты этого ещё не знаешь.

Яна фыркнула.

— Видишь, он вибрирует, как бы восьмёркой.

Яна ещё раз посмотрела.

— Ну да. И что?

— Это кажется так, потому что вибрирует и в горизонтали, и в вертикали. Одновременно. Понимаешь?

— И что? Нет, не понимаю.

— То, что он не на правильном месте, и сам он тоже неправильный.

— Артемушка, он двадцатиметровое приведение со склонностью к трамплингу, если ты понимаешь, о чём я. И он торчит в тоннеле, как пробка. Конечно, он неправильный. И в неправильном месте. И мы тоже в очень неправильном месте, как мне кажется. О чём ты вообще?

— Да ну тебя, — отмахнулся от неё Артём.

Он нашёл глазами Джо.

— А у тебя есть? Эта, как её…

Он повертел кистью руки, как будто что-то раскручивая.

— А, праща? Нет. Но сделать-то не проблема.

— Делай.

— Погоди, — придержал Джозефа Роберт. — А ты толком объясни, что пробовать будем.

— Фиу-у-у!

Артём показал, как кидает гайку.

— В него? — показал себе большим пальцем за плечо Роберт. — Я просто, чтобы уточнить.

— Бум-с-с-с!

Артём показал, как гайка попадает в лоб.

— Артём…

Боб положил руки на плечи Артёма. Руки не поместились.

— Артёмчик, если Джо сделает пращу, сильно-сильно её раскрутит и попадёт Мёртвому Проходчику в глаз… А он может попасть в глаз, правда, Джо? Ты помнишь, Джо, как мы в Крыму отдыхали, а туда турки приплыли и начали с нашими воевать? Летом семьсот семьдесят четвёртого? И мы помогать пошли. Нет, не помнишь? Что ты глаза отводишь? А вот Михаил Илларионович всю жизнь помнил. Он-то глаза отвести до самой смерти не мог. Оба глаза сразу…

Артём ничего не понял, кроме того, что это какая-то старая семейная история.

— Так вот, даже если он попадёт Мёртвому Проходчику прямо в глаз, то Проходчик, может быть, расстроится. Я в этом не уверен, но допускаю, что такое может случиться. И тогда я тоже очень расстроюсь, Артёмчик, потому что он же Проходчик, он сквозь землю проходит. И убежать от него мы, ты понимаешь, ну никак не успеем.

Во время этой речи Боб слегка потряхивал Артёма за плечи, для лучшего размещения информации в мозгу, и его голова болталась вперёд-назад. Наконец он отпихнул себя от чёрта.

— Да не надо ему в глаз попадать. Можно куда угодно. Чуть-чуть. Просто чтобы коснулась.

Роберт посмотрел ему в глаза.

— А потом?

— Бум-м-м! — объяснил Артём и показал пальцами как жарится поп-корн.

Роберт помолчал секунд десять. И все молчали.

— Делай, — бросил он Джо. — Или что-то получится, или жалеть мы все будем не долго.

— Угу.

Джо порылся в тряпках, набросанных для мягкости на панцирные сетки дрезины, вытащил шерстяное одеяло, почти целое, и оторвал полоску по всей длине. Скрутил концы в жгуты, оставив середину нескрученной.

— Давай! — Он протянул руку за гайкой.

— Может быть, потренироваться? — положила Яна ладонь на локоть Артёма, — Во что-нибудь другое кинуть?

— Девушка, он же шириной с весь тоннель. В него проще попасть, чем не попасть, — подмигнул ей Джо.

— Ну некоторые не ходят простыми путями, — пробормотала Яна, но Джо её не услышал.

Он подёргал пращу, проверяя прочность, снова расправил середину, положил туда гайку. Взял за концы, покачал, привыкая к весу. Обернулся, посмотрел, чтобы никого не задеть. Начал раскручивать. Сначала вращающуюся пращу можно было видеть. Потом она превратилась в размытый диск. Потом праща и кисть, держащая её, исчезли, став совершенно прозрачными. Тоннель наполнило низкое громкое гудение, как будто рядом летал шмель, соответствующий размерам Проходчику.

Вдруг гудение прекратилось: Джозеф выпустил один конец пращи, и гайка улетела… Куда-то, даже черти не смогли увидеть её в полёте. Но тут же послышался всплеск, как если бы камень упал на середину пруда. От центра лба проходчика начали расходиться круги, похожие на концентрические морщины.

— В яблочко, — довольно сказал Джо.

Мёртвый Проходчик едва заметно вздрогнул. Шевельнул головой. Попытался свести глаза так, чтобы посмотреть себе на лоб. Помотал головой. Потряс головой.

— Как будто муху сгоняет, — шёпотом, чтобы не нарушать торжественность момента, сказал Яна Артёму.

Впервые на лице Мёртвого Проходчика появились эмоции: смесь раздражения, недовольства, и, если Яна не ошибалась, небольшого количества страха. А она не ошибалась, её учили узнавать эмоции.

Мёртвый Проходчик сделал движение плечом, как будто хотел поднести к лицу руку, но рука не появилась. Выражение его лица продолжало меняться, раздражения становилось меньше, страха больше. Внезапно он ударил головой в каске в потолок тоннеля. Сотрясение почвы почувствовали все, посыпали камни. И ещё раз он ударил. И ещё.

Мёртвый Проходчик зарычал.

Теперь на его лице осталась одна эмоция: страх.

С огромным трудом, с покрасневшим лицом, он смог подтянуть руки под грудь. Упёрся ладонями в пол тоннеля, со стоном попытался распрямить руки. Грудь приподнялась на пару метров, но спину не пускал потолок. Проходчик зарычал и сделал ещё одну попытку. Все услышали треск. Сверху упало несколько камней. Яна подняла голову: по потолку тоннеля побежала трещина и быстрее звука умчалась в тёмную протяжённость Сокольнической линии метро.

— Он же встать не может, — догадался Беня. — Он же через породу не проходит.

Проходчик сделал ещё одну попытку пробить спиной каменный потолок тоннеля, превратившегося в ловушку. Трещина расширилась, посыпались крупные обломки. Проходчик закричал.

Когда слух ко всем вернулся, Роберт схватил Артёма:

— Ты что сделал? Ты зачем это сделал? Ты зачем с ним это сделал?

Роберт одной рукой держал Артём за шею, другой показывал на Проходчика, который в отчаянье стал биться о свод тоннеля головой.

— Я не это сделал! То есть я не знал, что так будет! Я по-другому хотел! Нет!

Артём вскинул руки, закрывая голову: ему показалось, что Роберт, рукой, которой показывал на Проходчика, ударит его со всего размаха. Но чёрт остановил палец с неожиданно большим и острым когтем в сантиметре носа Артёма.

— Он же здесь умрёт! А мы всё равно не проедем! Ты это понимаешь?

Но Артём смотрел не на коготь, а за спину Роберту. Чёрт обернулся. Голова Мёртвого Проходчика лежала на полу тоннеля на щеке. Глаза его были так же открыты и неподвижны, как час назад, но почему-то было совершенно ясно: это мёртвые глаза.

Роберт снова повернулся к Артёму. Артём смотрел на теперь уже совсем мёртвого Проходчика с отчаяньем и надеждой. Губы его чуть дрожали.

Все замерли.

Тишина не была абсолютной: по гравию стучали мелкие камешки, падавшие с треснувшего потолка. Вдруг появился ещё один звук, то ли треск, то ли всхлип. По лбу проходчика, по рукам, по плечам, прямо по одежде, побежали тонкие трещины, сливаясь в неровные шестигранники. Трещины расширялись, неровные линии сглаживались, шестигранники сворачивались в сферы.

Первая сфера выпала оттуда, где была правая бровь. Вторая — из левой скулы. Третья из верхней части лба, захватив часть каски. Откуда выпала четвёртая уже никто не заметил, потому что сферы посыпались, как мячики из опрокинутого ведра. Только они не прыгали, а падали с липким плюхом, превращаясь от удара в какое-то подобие яиц.

Крысы запищали, переходя на ультразвук. Джо встал между крысами и тем, что происходило впереди, Артём прикрыл Яну, Роберт — всех.

Звук падающих сфер на пару секунд превратился в подобие звука тропического ливня, как его могут слышать насекомые, сами размером меньше капель дождя, и мгновенно стих после того, как на рельсы упала последняя сфера.

Умерший Мёртвый Проходчик перестал существовать. Там, где только что лежало его двадцатиметровое тело, было что-то похожее на детский сухой бассейн с пластмассовыми шариками. Только шарики были одноцветными, серо-бежевыми с чёрными прожилками. Видимо, это была каменная пыль, въевшаяся в тело Проходчика.

В тоннеле слышалось лёгкое потрескивание, это гравий проседал под весом того, во что превратился Мёртвый Проходчик.

— Бежим? — слабым голосом предложил Бенедикт.

— Бежим, — согласился Роберт. — Крысяток на дрезину! Взяли за углы! Разворачиваем! — скомандовал он.

Но они не успели.

Со стороны сфер прилетел звук, похожий на звук сминаемой фольги. Черти, уже схватившиеся за телегу, замерли. Звук повторился. Все посмотрели в тоннель. Яйца изменялись. Они слегка раскачивались. По их поверхности пробегала рябь.

— Взяли, — шёпотом приказал Роберт.

И они снова не успели.

Их ударил мощный хлюпающий звук. Яйца изменились все разом. Как будто они были пластилиновые, и десятки невидимых рук сжали их все одновременно. Сжали и продолжили мять: форма яиц непрерывно менялась. Какие-то участки их поверхности проваливались внутрь, какие-то выпирали наружу. В какой-то момент все яйца ощетинились шипами, но тут же невидимые пальцы разгладили их. Вот они почти превратились в кубы, но раскатались обратно в сферы. Изменения происходили очень быстро и завораживали так, что все, даже Роберт, забыли о бегстве.