Читать интересную книгу Ты думал, что я слабая... (СИ) - Осадчая Виктория

Что я чувствовала, убегая из родительского дома? Я ненавидела их, ненавидела всем сердцем. И единственным правильным решением было бежать, чтобы все обдумать.

Зная маму, Я предполагала, что времени у меня немного, потому что она обязательно позвонит Тимофею, который примчится в скором времени. Закидав в рюкзак самые необходимые вещи, я направилась на вокзал. До Питера я решила добираться на автобусе, так как для билета на него документы не требовались. А то, что мой муж будет меня искать, я знала наверняка. Ещё бы, бывший следователь, к тому же отец полковник, тут волей-неволей начнешь задаваться вопросом, куда делась твоя любимая жена. Но тут дело не ограничится просто вопросом, действия в этом случае тоже будут иметь место. И поэтому чем дальше я сейчас уеду, тем дольше он меня будет искать.

В Питер я уже прибыла ближе к полуночи, всю дорогу я проспала. И только сейчас я вспомнила, что не предупредила Арину. Поэтому, не задумываясь ни минуты, я набрала ее номер, даже не посмотрев на время. Объяснять что-либо я сейчас не хотела, поэтому сказала, что мне пришлось срочно уехать, что обязательно с ней свяжусь, и если Тимофей меня будет искать, то она не должна говорить, что разговаривала со мной.

— Ну, ладно, — сонным голосом прохрипела подруга. — Ты только сообщи, как устроишься. Это так серьезно?

— Да, Арин. Для меня очень серьезно.

— Ты ведь знаешь, что тебе предстоит многое мне объяснить, — вздохнула она.

— Знаю. Извини, что разбудила.

А через час я уже была возле дома у Костика. Конечно, звонить в такое время Ему не хотелось, но не ночевать же мне на улице. Мой старый друг трубку взял почти сразу.

— Ключи у консьержки. Ты только документы предъяви, а то она у нас дама строгая.

А дальше у меня вёлся почти получасовой допрос. Казалось, что бабушка Божий одуванчик была не просто консьержкой, а чекистом на пенсии, на что я получила подтверждение от Кости, когда он перезвонил узнать, как я устроилась.

— Я послезавтра приеду, мы поговорим. Я может, смогу тебе чем-то помочь, — радушно предложил мужчина. То, что он был меня влюблен в институте, знали все, но мне он нравился в качестве друга. И сейчас, я просто не находила себе места, не зная, как его благодарить.

— Документы сделаешь и за границу отправишь? — горько усмехнулась я.

— В Европу могу, ты только страну выбери и через неделю, ты будешь ее гражданкой, — заверил он, на что я просто рассмеялась, впервые за последние двое суток.

Зря не поверила своему однокурснику.

Когда через день его тушка ввалилась в квартиру, я с трудом узнала в этом мужчине вечно лохматого с бешенным взглядом, Костю Кипеня. Дорогой костюм идеально сидел на фигуре, которая раза в два была больше той, что я помнила, модная стрижка, очки, которые, как я понимала, нужны были для особой солидности. Я сначала даже милицию вызвать хотела, так как не узнала его. Да-да, на то время ещё милицию.

— Да, я изменился! — начал он с порога, принимая меня в свои медвежьи объятия. А потом мы пили на кухне текиллу, и я поняла, что Костик мог измениться внешне, мог иметь связи, стать большим человеком, но никогда он не изменится внутренне. Это был все тот же Костяной с теми же привычками, повадками и характером.

— Ты решительно собралась поменять жизнь? — поинтересовался он, когда за окном начало светать.

— Да. Считай меня ненормальной, легкомысленной, но я не хочу иметь ничего общего с людьми, которые меня предали.

— А может, просто попробуешь их понять? Они ведь не со зла…

— А с чисто-человеческого эгоизма, — заключила я.

— Я помогу. Я не шутил на счёт другой страны, — самодовольная улыбка наползла на его широкую морду.

— Есть, у меня такое ощущение, что ты крёстный отец мафиози, — рассмеялась я. — Откуда такие связи?

— Секрет фирмы, — ткнул он в воздух указательным пальцем. — А если честно, то благодаря тебе.

— Батюшки, какое заявление. Не прояснишь? — нет, симпатия и влюбленность это одно, но вот такими фразами разбрасываться как-то слишком серьезно.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— У меня была цель, точнее даже мечта, — начал Кипень. — Ты, плод моего вдохновения, однажды через много лет после института вдруг попадешь в беду. И тут появляюсь я, весь такой красивый, авторитетный, спасаю тебя из лап злоумышленника, ты влюбляешься в меня, и… Ну, дальше меня фантазия не доводила.

— Убить тебя мало, Кипень. Видимо, слишком у тебя желание сильное было.

— Ну, ты теперь ещё обвиняйте, что в мужиках не умеешь разбираться, — всплеснул он руками.

— И по твоей схеме я теперь должна влюбляться в тебя? — пьяно рассмеялась.

— Не стоит, у меня жена есть — развел он руками. О, да! Жестикуляция всегда была его слабой стороной.

— И как она относится к тому, что ты помчался выручать однокурсницу, которая сейчас сидит на твоей кухне? — я наколола на шпажку лайм и отправила его в рот, скривившись от его вкуса.

— Нормально. Сказала, чтобы я только сам не нарвался на неприятности.

Вот удивляюсь я таким женщинам. Неужели, есть те, кто не ревнует своих мужей, не выносят им мозг по мелочам, а в их семьях полнейшая идиллия? Наверное, есть, раз Костя так спокойно об этом говорил. Врать было не в его интересах. В любом случае чикистка баба Люба доложит жене хозяин квартиры, что тут живёт какая-то посторонняя тётка.

А через пять дней, у меня на руках были новые документы, новая история моей жизни под фамилией Бурджанини и билет в далёкую Италию, который был помечен во всех системах, как обратный. Словно все двадцать шесть лет Я была в гостях, а теперь возвращаюсь домой.

* * *

Вова продолжал стучать в дверь и просил открыть.

— Я полицию вызову, уходи, — пригрозила я, набирая номер сто тринадцать для вызова органов правопорядка.

— Твоя взяла, Алиса, но знай, что я не отстану, — пригрозил он, а затем я услышала звук захлопывающейся калитки. Я подошла к окну, чтобы удостовериться, что он ушел, и только когда увидела его удаляющийся силуэт в свете ночных фонарей по пустынной улице, вздохнула с облегчением. Этот день закончился, а в новом, меня уже здесь не будет. Пора бежать.

ЧАСТЬ ДЕВЯТАЯ О ТЕРЗАНИЯХ, СО СВЕЖИМ ВЗГЛЯДОМ НА ЖИЗНЬ И НА МУЖЧИН

Ночь оказалась бессонной. До самого рассвета я прокручивала в голове проблему, возникшую в лице Вовы. Я вспылила, когда приказала себе бежать. Но не могу же я, в самом деле, прятаться от него всю жизнь. Если я хочу, чтобы что-то сложилось в ней, я должна раз и навсегда покончить с прошлым. М-да, сказать легко, а вот сделать… У меня просто не хватит смелости столкнуться с ним снова.

Ворочаясь в постели с боку на бок, я тщательно продумывала то, что скажу ему, чтобы убедить уехать отсюда. И вообще, он же судим, а его так легко впустили на территорию Европы, тем более в шенгенскую страну? Хотя, если судимость снята, то наверное, с этим проблем не было. Но опять же с нашим законодательством у него явно должны были возникнуть проблемы в получении загранпаспорта, потому что я не помню, чтобы он у Краснослободцева был. После того, как он пережил эту бюрократию с документами, он от меня просто так отстанет. Нет, тут ни слова, ни действия не возымеют. Ему что-то нужно было здесь. И скорее всего от меня. Все таки, как ни крути, а я чувствовала себя предательницей по отношению к нему.

Я уснула лишь на рассвете, сама не заметила, как погрузилась в беспокойный сон. Бывает, когда у тебя проблемы и ты засыпаешь, то тебе может присниться, что ты их решил. И ты просыпаешься с надеждой, что все будет хорошо, но потом понимаешь, что эти и проблемы никуда не денутся, а тебе их придется решать.

В этом своём сне я видела Вову, я видела его словно живого. Словно это было до его отсидки, когда он был не таким жёстким и…взрослым. Мы стояли на пустынном пляже, который находится недалеко от моего дома. Это не очень популярное место, так как очень часто в этой бухте возникают сильные волны, но я любила это уединение. Он обнимал меня за талию одной рукой, такой холодной и чужой, улыбался, но молчал при этом. А потом, словно в каком-то дешёвом триллере, в руках у него оказался нож, он блеснул в свете заходящего солнца, хотя я была уверена, что сейчас полдень. С благоговейной улыбкой на лице, он воткнул мне его в спину. Я не чувствовала боли, но мне было страшно, когда он смотрел мне прямо в глаза и улыбался «Ты ведь сделала то же самое со мной, предательница» — заявил он.