– Согласно его словам, я только половина. Значит, могу. Итак, что будет, если половина умрет? – Я откашлялась, прочищая горло. – Если это произойдет, получит ли Дэвид свою энергию обратно?
– С тобой ничего не случится, – буркнул Дэвид.
– Я сейчас не с тобой разговариваю.
– Ладно. Хорошо. Попробуй поговорить сним.
Джонатан ответил на мой вопрос:
– Это зависит от того, будет ли он идиотом настолько, чтобы умереть вместе с тобой или все же позволит тебе уйти. Но да, если позволит… он вновь станет самим собой.
– Значит, когда ты говорил, что хочешь вес исправить и восстановить его силы, это означало, что ты хочешь меня убить.
Тишина. Джонатан не признавал, но и не отрицал этого.
– Я бы не советовала тебе пытаться это сделать. Может, это не слишком заметно, но меня чертовски трудно убить, – сказала я. – Посмотри вокруг. Много ли ты знаешь людей, переживших владение сразу двумя Метками Демона?
Джонатан обернулся и наградил меня кривой язвительной улыбкой.
– Она еще только половина джинна, а уже приносит мне огорчения. Должно быть, твое влияние.
– Я тут ни при чем. Я думал примерно так же, когда только встретил ее. – Улыбка Дэвида была теплой, гордой, удовлетворенной. – Поверь мне, Джонатан. Она тебе понравится.
Ответный отклик – так похожий на любовь – промелькнул в глазах Джонатана.
– Я верю тебе, – сказал он. – Посмотрим, что это мне даст.
Он вновь повернулся лицом к окну.
– Ты нарушил закон, Дэвид. Ты привел человека в наш мир. Значит, ты обязан за это заплатить. Если ты не хочешь в качестве расплаты отказаться от нее, тогда будет что-то другое.
Огонь в камине внезапно вспыхнул и опал черной золой. Свет от окна поблек до холодного серого цвета. Джонатан повернулся. Больше не было маскировки под обычного парня. Все вокруг изменилось. Диваны исчезли. Деревянные, цвета меда стены сменились на строгий мрамор храма.
И Джонатан сделался чем-то настолько ярким, настолько мощным, что я крепко зажмурилась и отвернулась, пытаясь справиться с волной чистейшего ужаса.
«Он единственный истинный бог для тебя в твоем новом существовании».
Я и не догадывалась, что Рэйчел говорила это буквально.
Я почувствовала, что Дэвид преклонил колени, и последовала его примеру, держа голову склоненной и рот закрытым.Этобыло то, о чем предупреждал меня Дэвид. С этим Джонатаном невозможно было спорить. Я ощущала волны силы, прокатывающиеся по комнате, яркие и мощные, словно молнии, и мне хотелось стать как можно меньше.
– Дэвид, позволишь ли ты этой женщине умереть? – На самом деле это даже не было голосом. Гром, темный бархатный ветер, вихрем закручивающийся вокруг нас. Слишком громкий, чтобы исходить из чего-либо напоминающего человеческое тело.
– Нет. – Голос Дэвида напоминал мучительный скрежет, едва слышный.
Я не понимала, как он вообще мог хоть что-то сказать под оказываемым на нас давлением.
– Позволишь ли ты ей умереть?
– Нет.
– Я спрашиваю тебя в третий раз: позволишь ли этой женщине умереть?
Он спрашивал в традиционной для джиннов манере. Ответ, который сейчас даст Дэвид, будет правдивым, идущим от сердца и души. Он не смог бы сейчас солгать для спасения собственной жизни.
Возникла пауза. Дэвид молчал. Я ничего не могла изменить. Я с усилием раскрыла глаза и увидела его, с трудом поднимающегося, выпрямляющегося во весь рост. Высокого, одинокого, непокорного.
– Нет, – крикнул он. – Никогда.
Джонатан вздохнул.
– Да, – сказал он. – Вопрос риторический. Но я должен был спросить.
Бриллиантовый свет померк, оставив меня слепой. Я услышала чьи-то шаги. Когда я проморгалась, и темнота отступила, я увидела, что храм вновь видоизменился, вернулись стены кабинета, гобелены, мягкие удобные диваны. Давление исчезло.
Я заставила себя встать, держась для верности за спинку дивана. Ткань натянулась под моими пальцами, реальная, такая чертовски настоящая. Все это представлялось таким реальным.
Джонатан стоял прямо передо мной, снова маскируясь под человека. Плечи под черной рубашкой, сильные и напряженные, глаза, темные, словно космос. Он пристально смотрел на нас, скрестив на груди руки, потом сказал:
– Если ты не хочешь ее отпускать, единственный способ от нее избавиться, это убить и тебя тоже. И ты, конечно же, знаешь это.
– Да. Знаю.
Он не отводил взгляд.
– Сумасшедший сукин сын.
Светлая улыбка Дэвида согрела все вокруг.
– И ты всегда это знал.
Выражение на лице Джонатана смягчилось.
– Да, это так.
Они смотрели друг на друга несколько долгих мгновений, потом Джонатан с видимым усилием заставил себя вернуться к роли главного.
– Вот что я решил. Я дам ей неделю для того, чтобы научиться поддерживать свое существование. Ровно одну неделю, время пошло. Потом я обрежу связь. Если она не сможет черпать энергию самостоятельно, она повторит динозавров. Может, ты умрешь вместе с ней, а может быть – нет. Я не принимаю решения вместо тебя. Я решаю насчет нее. Согласен?
Он закончил, но было видно, что принятое решение не по душе. Дэвид нахмурился.
– Джонатан, недели недостаточно…
– Это все, что у нее будет, – оборвал он. – Скажи спасибо. Я вообще не должен был и этого делать.
Он повернулся ко мне, и я обнаружила, что стою, вытянувшись во весь рост.
– Ты. Ты поняла, что я только что сказал?
– У меня есть неделя для того, чтобы научиться это делать, или я умру. Согласна.
– Нет, ты не поняла, – поправил он. Его темные холодные глаза смотрели оценивающе, и, видимо, он вновь счел меня придурковатой. – Дэвид только что заявил, что не станет тебя отпускать. Если я перережу вашу связь, и он ее не отпустит, вы оба истечете до смерти здесь, на эфирном плане, и никто не сможет тебе помочь. Ни я, в никто другой. Ясно?
Я с трудом сглотнула.
– Да.
– Теперь все зависит только от тебя. Либо ты сумеешь решить эту задачу, либо заберешь его с собой.
Дэвид умрет из-за меня, потому что я не смогу отбить мяч? Какого черта! Не бывать этому.
– Я сделаю это, – сказала я, – я обещаю.
– Прекрасно. Я рад, что мы понимаем друг друга.
Я не была готова к тому, что произошло дальше, поэтому, когда чья-то рука сомкнулась вокруг моей, появившись откуда-то из-за спины, и рванула меня в стальные объятия, я пискнула, словно полевая мышь, вместо того, чтобы бороться. Руки, державшие меня, были очень женственными, холеными, с ногтями, выкрашенными в ядовито-желтый цвет.
– Не надо со мной сражаться, – прошептал мне в ухо голос Рэйчел. – Ни у одной из нас нет выбора.