за плечи под одеялом, я попыталась подавить дрожь, но она только усилилась, когда Феликс подошел с другого края кровати и стал ложиться рядом.
— Тебе холодно? — заметил он мое состояние, даже не коснувшись тела.
— Да, — соврала я, — кажется, нужно немного тепла.
Не понимая, что мной двигало, я развернулась лицом к Феликсу и придвинулась ближе. Он раскрыл для меня объятья, и мне стало так тепло, что захотелось провалиться в сон прямо сейчас, но я не могла. Рука случайно коснулась твердого члена через ткань трусов, и я тут же дернулась, как от огня, услышав в ответ насмешливое хмыканье.
— Не собираешься исправлять результат своего труда? — слишком завуалированно спросил мужчина, и в таком трепетном состоянии я не сразу его поняла.
— О чем вы? — прошептала я.
— О стояке, — прямо пояснил он, из-за чего мои щеки вновь покраснели. Не могла избавиться от чувства, что я маленькая девочка по сравнению с этим мужчиной.
— Вы просите девственницу быть распутницей…
Феликс усмехнулся и погладил меня по голове, со странным наслаждением перебирая мои волосы прядь за прядью.
— Я сам не сделаю этого, пока ты меня не попросишь.
Сердце сжалось, но не от боли, а от вожделения. Мужчина был так близко, его запах сводил с ума, а тело хоть и не было совершенным, но хорошо сложенным, крепким. В его объятиях я чувствовала себя, как за каменной стеной, и не хотела, чтобы это ощущение проходило.
— Тогда я прошу вас, — прошептала я одними губами, сама не понимая, что творю.
— О чем? — продолжал издеваться он. Я сжала ноги, чувствуя, что от одних только мыслей о том, чтобы попросить переспать со мной сейчас, внутренняя часть бёдер сильно увлажняется.
— О… моем обязательстве перед вами. За которое вы заплатили, — продолжала я жарко шептать в его грудь, слыша, как с каждым мгновением сердце бьется чаще, а дыхание становится менее ровным. — Прошу вас, лишите меня девственности. Хозяин.
Последнее слово заставило Феликса коснуться моего подбородка, чтобы приподнять лицо. Я не успела вдохнуть, как он накрыл меня горячим поцелуем, который сразу же попытался углубить. Приоткрыв рот, я дала возможность его языку проникнуть внутрь, а сама не знала, куда деть руки. Его ладони стали жадно гладить мое тело. Добравшись до лифчика, мужчина тут же подлез к застёжке и освободил грудь. Не прерывая поцелуй, Феликс привстал на кровати и заставил меня развести ноги, поставив колено между, и набросился с новой силой, целуя мои губы. Ладони легли на грудь и стали жадно сжимать, отчего мне захотелось свести ноги, потому что нечто требовательно заныло внизу, но мужчина не дал это сделать.
Из головы выветрились все мысли, остался только страх перед неизвестным и предвкушение. Я боялась, что секс на деле окажется не таким, как показывают и рассказывают, но понимала, что пути назад нет, и совсем скоро я узнаю, как оно на самом деле.
— Какая ты красивая, — прошептал Феликс мне в шею, спускаясь поцелуями всё ниже и ниже, а я отдалась ему на растерзание полностью, неспособная противостоять тому, чего хотела сама. Мужские ладони обвили меня всю, когда губы нашли твёрдый от возбуждения и прохлады соскок и стали его болезненно мучить.
— Нежнее, прошу, — умоляла я, понимая, что такой напор просто не выдержу в первый раз. Феликс прижимал меня с такой страстью и крутил соски во рту так резво, что у меня начинала кружиться голова, а постель подо мной словно исчезла. Я не знала, хорошо это или плохо, когда окружение перестаёт ощущаться во время занятия любовью, а потому боялась.
— Я никогда тебя не обижу, — нежные слова придали мне сил, и я перестала сжиматься. Мужчина постепенно спускался всё ниже и ниже, покрывая мою грудь, а затем и живот жаркими поцелуями, от которых сердце билось, как бешенное, и я с каждым прикосновением всё больше и больше чувствовала, что начинаю принадлежать ему.
Когда язык коснулся пупка, я громко охнула и отчего-то положила руки на мужскую голову. Захотелось потрогать его волосы, накрутить их на палец, главное — не отпускать. Не успела я наиграться с прядями, наслаждаясь ласковыми губами, как мужчина оторвался от моего тела, заставив меня почувствовать грусть на мгновение. К счастью, он не уходил, а лишь переместился пахом ближе к моему лону, которое увлажнилось настолько, что на белье появилось пятнышко. Феликс осторожно протянул руки к трусикам, следя за моей реакцией. Я не препятствовала и не могла это сделать. Я хотела его. Безумно. Несмотря на то, что он купил меня и мы знакомы несколько дней.
Едва мужчина коснулся мокрого пятнышка, как на его лице появилась улыбка победителя. Я ничего не сказала, предпочитая сосредоточиться на предвкушении дальнейшего. Феликс плавно снял мои трусики, вместе с тем покрывая ноги короткими поцелуями. Я поняла, что осталась совершенно беззащитна перед ним, и совсем скоро он сделает меня женщиной.
Феликс вновь вернулся ко мне, устроившись между ног, которые бережно развел. Я лоном ощутила твердый член, который он также успел избавить от ткани, когда раздевал меня. Ком подошел к горлу, я почувствовала горячую головку члена у входа и инстинктивно сжалась от предстоящей боли. Мужчина отчего-то не решался входить сразу. Вместо этого, заметив мою реакцию, он навалился сверху и властно поцеловал мои губы. Я дрожала, приоткрыв рот, но от его ласк становилось немного легче. Руки вновь гладили мое тело, заставляя извиваться от удовольствия, как вдруг мужчина крепко прижал меня к кровати и одним рывком вошел до середины. Я громко простонала от боли, смешанной с возбуждением, и всем телом припала к любовнику. Меня распирало изнутри, жгло огнем, но я стойко терпела, закусив губу, ожидая, когда боль пройдет.
Когда Феликс убедился, что первая боль растворилась, он немного отодвинулся, чтоб сосредоточиться на процессе. Вытащив член почти целиком, мужчина вновь вошел, но в этот раз не так больно. Ритмичные движения сопровождались моими стонами по нарастающей. Я вцепилась руками в мужские плечи, всё ещё не способная двигать бедрами с непривычки, но мне очень нужна была хоть такая опора.
— Как ты, малышка? — прошептал Феликс, продолжая двигаться внутри меня.
— Я… мне… хорошо… — задыхалась я от происходящего и собственных стонов. Весь мир вокруг растворился, мы остались наедине: только я, он и наше общее наслаждение, которое с каждым движением погружает нас глубже в пучину разврата.
Услышав признание, Феликс ускорил темп, и мне стало совсем плохо — он буквально не давал мне продохнуть, а чувства постепенно завязывались в узел, который, к сожалению,