Офицер, с которым имел дело Кок-Эрон, был маленького роста, толстый, с хитрым набожным лицом. Одежда его носила приличествующий церковному государству священнический вид, включая скуфейку на голове.
— Сударь, — обратился к нему с поклоном Кок-Эрон, — мой господин поручил мне просить вас оформить ему патент на чин капитана. Стараясь усердно служить в пользу церкви, он набрал отряд в сто человек. Маркиз не вложит шпагу в ножны, пока святой отец не заставит врагов склонить перед ним головы.
— Такие благородные чувства делают честь вашему господину, — ответил офицер, вертя в толстых пальцах массивную золотую табакерку.
— Мой господин, — продолжал далее Кок-Эрон, — зная ваше милосердие, поручил передать вам эти несколько дукатов на милостыню бедным из вашего прихода, чтобы они молились за правое дело, которое мы собираемся защищать.
Одной рукой офицер взял шесть золотых монет в восемьдесят шесть ливров, положенных Кок-Эроном на стол, другой обмакнул перо в чернила.
— Желания вашего господина будут исполнены, — сказал сей аббат, приготавливаясь писать на пергаменте с гербом папы. — Вы говорите, он набрал сто человек?
— Да, сударь.
— У вас, конечно, на руках список?
— Вот он.
— Это как нельзя лучше…Прошу вас, назовите имя вашего достойного господина.
— Маркиз Эктор де Шавайе. — Кок-Эрон не постеснялся придать своему голосу побольше солидности при произнесении этих слов.
— Маркиз де Шавайе…Гм…Это имя мне не слишком знакомо, — произнес офицер, кладя перо. — Ну-ка, помогите мне вспомнить…Откуда родом ваш храбрый дворянин? А?
— Из Дофина.
— Постойте…Да, похоже, что так…Не замешан ли он в некоей дуэли?
— Да, был там один пустяк.
— Ах, Боже мой? — всплеснул ручками офицер.
— Но если б вы знали, как искренне он в этом раскаивается! Он жертвовал во все знаменитейшие церкви графства. Сверх того, он поручил мне просить вашу милость эти дополнительные десять дукатов взять на благочестивые дела.
— Согласен. Вы тронули мою слабую струну, предлагая заняться благочестивыми делами. Но скажите…Кажется, разнеслась молва, что его противник в результате этой дуэли умер. Это, конечно, клевета?
— Увы, не совсем.
— Что вы говорите! — вскричал офицер, от ужаса выпуская пергамент из рук.
— Ах, сударь! По правде говоря, дело это непонятное. От двух маленьких ран трудно было умереть. Противник маркиза сделал это нарочно, чтобы привести нас в отчаяние.
— Это большое несчастье!
— О котором мой господин соболезнует больше, чем кто бы то ни было. Он заказал тысячу обеден за упокой души умершего. А вот эти двенадцать дукатов он просил меня передать вам, чтобы вы употребили их по назначению.
— Не премину, — ответил офицер с умильным видом. Подняв пергамент, он уже готов был вписать имя маркиза, как вдруг отодвинул его и произнес:
— Мне говорили, что жертва, кажется, была лицом духовного звания. Я этому не поверил, но…
— Но это справедливо, — со вздохом ответил Кок-Эрон, опуская руку в карман.
— О Боже!
— Это лишь по наружности, — поспешил добавить славный воин. — По правде говоря, я не верил, что наш противник был аббатом. Скорее всего, он просто присвоил себе этот сан.
— Все равно…Это сомнительное дело…Оно ужасно…
— Настолько ужасно, что мой господин готов на все, лишь бы искупить свою вину.
— Его намерения благочестивы. Если вы точно уверены, что несчастная жертва присвоила себе духовный сан, на которое не имела права…
— Да я в этом уверен…Кстати, сударь, хорошо бы, если бы вы согласились принять для часовни святого Бенедикта вот эти пятнадцать дукатов. Мой господин сохранил бы к вам вечную благодарность. Ведь вы помогли бы сгладить в душе маркиза следы невольного преступления.
— Я исполню желание вашего господина, — отвечал офицер, беря предложенные в очередной раз деньги. — Он такой достойный господин и добрый католик…Посидите пока, а я выпишу вам патент.
В двенадцать Кок-Эрон вернулся в «Золотой фазан».
— Вот вам ваш патент, — сказал он Эктору. — Ну и стоил же он мне…Дайте-ка сосчитать…Шесть и десять, двадцать восемь и пятнадцать — всего сорок три дуката…Почти тысяча двести ливров с канцелярскими расходами. Дорого, но зато все в порядке. Получите.
— Ну, дорогой Кок, раз уж я обязан тебе чином капитана, не могу предложить меньше, чем должность поручика под моим начальством, — вскричал обрадованный Эктор.
И меньше чем через шесть недель обученные Кок-Эроном рекруты заряжали ружья и работали штыком не хуже бывалых воинов. Сам капитан по вечерам упражнялся под руководством своего поручика.
Войска папы в составе трех тысяч человек были разделены на три полка и шесть батальонов. Командовал ими швейцарский генерал, присланный из Рима.
Несколько месяцев спустя после полного укомплектования и подготовки папское войско отправилось в Марсель. Оттуда на галерах папы и кораблях французского короля оно должно было переправиться в Рим.
Прибыв в Марсель, войско расположилось по домам жителей, как будто оно принадлежало самому королю, и стало ждать отплытия.
ГЛАВА 10. КОГДА ВЫ НЕ ОРИГИНАЛЬНЫ
По верховному замыслу следовало дожидаться галер папы. Но к приходу войска в Марсель они ещё не прибыли из Италии. Солдатам оставалось кушать марсельские сардины в оливковом масле и ухаживать за хорошенькими горожанками. Надо заметить, что в таких условиях отсутствие галер этими современными крестоносцами и не замечалось. Со своей стороны, среди представительниц прекрасной половины Марселя нашлось немало таких, которые молили небо, чтобы подобная война никогда не прекращалась.
Эктор в чине капитана был помещен на жительство к одному дворянину, чей дом находился на площади Линш. В семье хозяина проживал его двоюродный брат. Сей кузен приехал из Америки — страны, где наживают состояния, — ухитрившись промотать там свое. Однажды он разговорился с Эктором.
— Ей-Богу, — сказал он, выслушав пламенные речи Эктора о воинской службе, — во мне рождается желание стать солдатом.
— Великое это дело, — присоединился к ним Кок-Эрон, — и славное ремесло.
— Если вы согласны принять меня в отряд, я подпишу ваши условия не глядя.
— Вот они, — быстро нашелся Кок-Эрон. У него из отряда сбежал солдат, которого прекрасные глаза одной каталанки переманили в Испанию.
«Американец» подписал, и у маркиза де Шавайе появился ещё один дворянин.
Между тем время шло, галер все не было. Эктор вместе с другими офицерами разгонял скуку ночными кутежами с битьем бутылок о спины лакеев, игрой в карты, битьем стекол и прочими полезными для молодости упражнениями. «Американец» тоже старался не отставать от других. У него ещё оставались пистоли и дублоны от растраченного состояния, что позволяло ему весело проживать их в ожидании того момента, когда его карманы наполнятся римскими экю.