Читать интересную книгу Танец волка - Александр Мазин

– Обними меня! – приказывает муж.

Гудрун обнимает. Под ладонями – липкая от пота кожа, под кожей – горячая плоть. Мышцы, ребра… Гудрун представляет, как входит в эту плоть холодное железо… И чувствует сладостное томление в груди. С губ срывается стон…

Муж думает: это она – от страсти, и толчки-шлепки становятся чаще. Он взрыкивает по-медвежьи и наконец изливается. И тут же отталкивается от земли, усаживается рядом, очень довольный, глядит на Гудрун сверху, скалится:

– Вижу, ты начинаешь оттаивать, моя ледышка! Когда-нибудь я научу тебя, как надо любить мужчину! Как я хочу услышать твой крик, когда в тебя входит кое-что твердое! Ты удивишься, как это бывает!

Гудрун тоже улыбается.

«Когда-нибудь я воткну в тебя кое-что твердое.

И ты тоже удивишься. И, может быть, закричишь…»

Но вслух произносит:

– Надо возвращаться. Я чувствую запах жареного мяса.

Ноздри Лейфа раздуваются…

Он изменился, Лейф Весельчак. Сейчас его никто не назвал бы Весельчаком. Он не смеется, не шутит, а улыбается только тогда, когда хочет показать силу. Не улыбается – показывает зубы.

– Так и есть! – восклицает он. – Мясо готово!

Вскакивает, натягивает штаны, опоясывается…

И вот его уже нет. Прирожденный воин, этот норег, ее новый муж. Стремительный, бесшумный… Мгновение – и пропал в чаще. Проголодался.

А вот Ульф ее бы не бросил.

Но – бросил. Ушел в Валхаллу, оставив ей месть. И растущего внутри ребенка.

Гудрун ополаскивается у ручья, застегивает пояс и бредет вниз по тропинке, к бухточке, в которой стоит Северный Змей и жарится мясо…

Но не успевает пройти и нескольких шагов, как ей преграждают дорогу.

Фари и Фастайр. Родные братья. Фари – старший. Зато Фастайр – крупнее.

Гудрун останавливается. Смотрит молча. В глаза. То одному, то другому. Братья мнутся…

Может, они ожидали, что она испугается? Вот еще глупости.

– Говорите, – роняет Гудрун.

Братья переглядываются.

Потом старший делает шаг вперед:

– Ты хороша, – сообщает он. – Нравишься мне… То есть нам.

– И что?

– Может, это, покувыркаемся?

Гудрун хохочет.

Братья переглядываются в смущении. А на что они надеялись?

Принудить? Уговорить? Купить?

– А друг с другом вы покувыркаться не хотите?

Это уже оскорбление. Оба, разом, делают шаг…

– Я сейчас закричу, – спокойно предупреждает Гудрун.

Вот так, уже лучше. На крик прибежит Лейф и убьет их обоих, так?

Нет, не так.

Но они все же остановились.

– Кричи, – предлагает Фари. Но не пытается к ней приблизиться.

Пауза. Потом Гудрун, сообразив, спрашивает:

– Уверены, что справитесь?

Ну да, встревоженный Лейф бросится ей на помощь… И нарвется на засаду. Удар клинка в спину, и с ним покончено.

Но нет, братья не уверены. Снова переглядываются.

– Когда будете готовы сразиться за меня как мужчины, – презрительно роняет Гудрун, – тогда я, может быть, окажусь к вам благосклонна.

И уходит. Братья расходятся, уступив ей дорогу.

Гудрун очень довольна. Еще пара сконцев готова убивать за нее. Это может пригодиться.

* * *

Кормчего на корабле Красного Лиса зовут Делбает. На русский слух звучит – не очень, правда? Но для ирландцев это имя священно. Примерно как Сигурд – для скандинавов.

Делбает – мастер копейного боя. Что он вытворяет с длинным копьем – уму непостижимо. Например, он может, упершись древком, перемахнуть с палубы драккара на берег через шесть метров воды и камней. Или с короткого разбега выметнуться ввысь, как прыгун с шестом, и прийти на ноги, допустим, на ветку дуба на четырехметровой высоте. Улавливаете аналогию? Вот именно! Раз! – и ты на стене вражеского укрепления. Я тоже тренировался. И даже получалось. Правда, с боевым копьем пока не рисковал. Только с голым древком. И то выходило весьма неуклюже.

Вот таков мастер ирландского копейного боя Делбает. Я попробовал работать с ним в своей обычной манере китайского шеста – и понял, что даже в лучшие времена, когда у меня не было тех отметин на тушке, которые есть сейчас, и когда я ежедневно упражнялся именно с шестом, противопоставить что-то ирландцу с неблагозвучным именем всё равно бы не смог. Потому что это не бой, а гимнастика какая-то. Ну как атаковать противника, который вдруг оказывается на два метра выше? А потом – за твоей спиной, по пути приголубив тебя древком по шее?

Бой не слишком поощряет акробатику. Не терпит экзотики, длинных сложных ударов с прыжками и разворотами. Бой любит, когда просто и эффективно. Коленом в пах, а не тоби уро маваши а-ля Клод Вандам. Бой не терпит открытых частей тела. Прыгнешь с борта на борт ногами вперед – приземлишься уже без них. А Делбает – прыгал. И ничего. Не успевал я его достать, потому что траектория прыжка высока и непредсказуема. Впрочем, кое-чему и я смог его научить. Например, привязать пониже острия красную тряпку. Далбает мгновенно заценил идею. И освоил за десять минут. И страшно меня зауважал. Даже неудобно как-то. Придумка-то не моя.

Вообще же отношения с ирландцами у меня – складывались. Очень импонировало то, что они, хоть и викинги, но все же – христиане.

Медвежонок с ними тоже поладил. Ему простили совершенное когда-то в безумии убийство соратника. И приняли в команду.

А меня, что характерно, – нет. Я пребывал в особом статусе, ведь именно мне был, что называется, «придан» ирландский хирд.

И вот наконец-то Хедебю. Я уже был здесь. С Хрёреком, так что всё вроде знакомо. Но кое-кто увидел кое-что знакомое ему лично.

– Мой кнорр! – завопил спасенный нами свей, указывая на кораблик, пристроившийся в ряду других плавсредств. – Туда! Плывите туда!

Это запросто. Гребцы налегли на весла, и через несколько минут нос нашего драккара взрезал песок рядом с кнорром, а ирландцы Лиса без раздумий полезли на его палубу.

Я в этом не участвовал. Вертел головой, пытаясь разглядеть свой собственный драккар, но Северного Змея не было…

– Да купил я его, купил! Сколько можно повторять! – орал новоиспеченный владелец свейского кнорра и всего его содержимого. – Ясно вам?

– Еще раз заорешь, по зубам получишь! – посулил неудачливому любителю дешевизны лагман Харека. Самого Харека-конунга в Хедебю не было. Бродил где-то по окрестностям во главе вооруженного войска. Но лагман оказался вполне внятным товарищем. Когда в сопровождении стражи мы явились к нему разбирать спорный вопрос, он въехал в тему довольно быстро.

– Ты один остался в живых? – спросил он. – Кто может подтвердить твою историю?

– Мы все! – заявил Красный Лис. – Мы все видели, как он сидел на скале. Сколько ты там просидел?

– Четыре дня.

– Я купил кнорр позавчера! У меня есть свидетели! – настаивал польстившийся на краденое купец.

– А мы, – вкрадчиво заметил Красный Лис, – готовы свидетельствовать, что этот человек, – кивок в сторону свея, – говорит правду. Мы все готовы.

Вот так, дорогой товарищ покупатель неправедного. Решает здесь, конечно, судья. Он же – лагман, Глашатай Закона. Но так уж повелось, что, чем больше у стороны свидетелей, тем она правее.

Хотя это в большей степени касается внутренних споров. Например, из-за какого-нибудь лужка или неправомерно утилизированной чужой свинки.

А здесь дело политическое. Свобода и безопасность торговли. И авторитет конунга затронут непосредственно. Будь это какой-нибудь посторонний корабль, и то вопрос оставался открытым. Но тут – явное нарушение датского права. Хочешь брать добычу – иди в Англию, или во Францию, или в Гардарику – и бери. Что добыл, то твое. А в территориальных датских водах – нефиг.

А ведь это даже не посторонний корабль, а, можно сказать, собственный. Конунг обещал свеям защиту. Обещал – и не обеспечил. Значит, сейчас, пусть и с опозданием, справедливость должна восторжествовать. Ну не деньги же возвращать наследникам свеев, право слово? Да, купец заплатил за спираченный кнорр собственные живые бабки, но это его проблема.

– А еще у меня есть это. Взгляни, – и я продемонстрировал лагману кусок кожи с оттиском печати Халлбьёрна Шейного Платка: «Подателю сего – оказывать помощь именем конунга всех данов».

Полагаю, это и решило дело.

– Кнорр был под защитой Харека-конунга. Следовательно, его следует вернуть родичам того, кто платил за защиту, – принял решение лагман. – Кнорр вез железо. Где оно?

– Я его продал, – признался купец.

– Что выручил, отдашь ему, – решил судья. – Десятую часть – в казну конунга. Ты, – уже спасенному, – наймешь людей и вернешь кнорр родичам хозяина.

– Я сам – родич! – приободрился свей.

– Единственный?

– Не-ет…

– Вернешь кнорр родичам! – с нажимом произнес лагман. – Старшим. Ты понял меня?

– Да, господин.