Финансовые проблемы театра мне уже успели надоесть, поэтому я сосредоточилась на фигуре старика Авдеича.
— А куда он делся, этот ваш гениальный старик? — поинтересовалась я.
— Нет, Авдеич как раз не гениальный. Он — профессионал, а вот актёры, режиссёры, да и я до кучи — вот мы, прости Господи, гении. В этом между нами и разница. Мы — гении, а он может что-то толковое сделать. Где сейчас Авдеич? Не знаю. Он уже тогда очень старым был. Уволился, на пенсию ушёл. Помер уже, наверное, царствие ему небесное! Лет-то немало прошло.
— А другие есть? Пусть даже не такие умелые, как он.
— Откуда им взяться? Раньше ведь как кино снимали? Взмахнул Чапаев шашкой, и голова белогвардейца покатилась по земле. На актёра цепляли фальшивую голову, её и отрубали. Кто-то должен был это всё продумать и изготовить. Специалистов таких высоко ценили, и их было немало, на каждой киностудии по несколько. А некоторые и в театры шли работать, на всех киностудий не хватало. А сейчас что?
— Что? — задала я ожидаемый вопрос.
— Сейчас — компьютерная графика. Нарисовал всё на экране, и не надо никаких отдельных голов мастерить. И дешевле, и надёжнее, и смотрится зачастую лучше. Это в кино. А для театра — кому это надо? Можно ведь условно всё сделать. Выстрелил поручик себе в голову, да так и помер с целой головой и без капельки крови. Что, тем четырём зрителям не наплевать? Да если у нас Джульетте за пятьдесят, она жирная и уродлива так, что никакой гримёр этого не скроет, а сорокалетний Ромео постоянно пьян в дымину, и это тоже видно за километр, неужели важно, насколько натуралистично убиты Тибальт и Меркуцио?
Ромео и Джульетту я, конечно, знала, остальных названных помнила смутно. Ну, убиты, и убиты. Земля им пухом. А вот поговорить с Авдеичем было бы неплохо. Реквизитор сказал, что Авдеич мог всё, но подобные заявления мало что значат. Одно дело — картинка для зрителей, которые смотрят из зала, совсем другое — то, что показали Карине. Мог ли он сделать Светлане фальшивую рану, которую Карина видела вблизи и даже перевязывала? К тому же из этой фальшивой раны лилась самая настоящая кровь, раз уж её обнаружили полицейские эксперты.
Пришлось снова пробиваться сквозь толпу гениев, теперь уже в отдел кадров. Там мне понравилось, никто не пытался выпрашивать финансирование, это уже успело надоесть. Кадровичка, пожилая дама ещё советской закалки, дала мне адрес Авдеича, номер телефона, и даже номер паспорта и ИНН, то есть, индивидуальный налоговый номер, хотя этого я не просила.
Может, здесь стоило ещё с кем-нибудь поговорить, но Юра настолько скучал, что мне стало его жалко, и мы через служебный выход направились на стоянку. Мешок спал, положив голову на руль, и безмятежно улыбался во сне. Бубновый распахнул дверцу и громко заорал ему в ухо:
— Лечь на землю! Работает ОМОН!
От неожиданности Мешок подпрыгнул и ударился головой о крышу ‘БМВ’. То, что он при этом сказал, заставило Юру покраснеть, а мои уши — свернуться в трубочку.
— А нечего спать, где не положено! — заржал Бубновый.
Мешок явно не хотел понимать такого юмора и потянулся за пистолетом. Бубновый, разом став серьёзным, тоже. Перестрелка между телохранителями, да ещё и возле меня и Юры, совсем не радовала. Пришлось как следует на них рявкнуть, и красочно описать, что с ними сделает мой отец, если они немедленно не прекратят заниматься ерундой.
— Ну, вы даёте, Елена Михайловна, — удивился притихший Бубновый. — Ладно, Мешок ругается, как сапожник, но от вас таких слов не ожидал услышать.
— Как есть идиот, — буркнул Мешок. — Забыл, чья она дочь?
Юра поджал губы и покраснел ещё сильнее. Вне всякого сомнения, я бесповоротно упала в его глазах ниже некуда.
* * *
Когда Авдеич уходил на пенсию, мобильные телефоны ещё не были доступны кому попало, так что мне дали его городской номер. Как только мы уселись в машину, я сразу же позвонила. Боялась, что уже и номера такого нет, но трубку сняли. Женщина, ответившая на звонок, сказала, что никакого Авдеича не знает, адрес, который я ей назвала, правильный, а квартиру она купила у какого-то парня, которому она досталась по наследству. Наследство было большим, и парень с кругленькой суммой почти сразу укатил не то в Израиль, не то в Австралию. На всякий случай я записала его фамилию, но отлично понимала, что найти счастливого наследника вряд ли удастся.
Оставалось надеяться, что наследство ему досталось от кого-то другого, а Авдеич всё ещё жив. А если жив, полиция его легко найдёт. Он же не шпион, террорист или деятель преступного мира, а вспомогательный работник театра на пенсии. Майор Нежный обещал позвонить сам, но я, после недолгих колебаний, набрала его номер.
— Ой, Елена Михайловна, я только-только закончил допрос, и как раз собирался вам позвонить, — скороговоркой сообщил мне майор.
Я ему не поверила. Нет, что допрос закончил — никаких сомнений, а вот что именно сейчас собирался звонить — тут сомнения были. Впрочем, ловить его на мелкой лжи я не собиралась.
— Они сказали, что их нанял кто-то им незнакомый, за десять тысяч долларов?
— Точно. С этого они начали. Лысый толстяк, по их описанию — сэр Уинстон Черчилль. Эти дурачки не знали, что хулиганство по найму — совсем другая статья, с гораздо большим сроком. Как только я им всё объяснил и показал Уголовный Кодекс, они сразу запели по-другому. В общем, Елена Михайловна, ваша сестрица — ещё та штучка. Она запуталась в своих амурных делах, а когда её разврат вылез наружу, обманутые кавалеры решили начистить ей рыло, дабы она поняла, что поступила нехорошо.
— Очень по-мужски, — мрачно буркнула я.
— Без комментариев. Так вот, они несколько раз попытались, но получалось почему-то наоборот — рыла чистили им. По описанию, это делали люди Кареты, Мешок и Бубновый. Думаю, вы с ними знакомы.
— Да, Юрий Николаевич.
— Вот, собственно, и всё. Вы попали в эту разборку случайно. Вас спутали с сестрой. Ребята передают вам свои самые искренние извинения.
— И что с ними будет?
— Мне некогда возиться с этой мелкой шантрапой, когда вокруг полно настоящих преступников. Пойдут по статье ‘мелкое хулиганство’. Штраф до тысячи деревянных, или административный арест до пятнадцати суток. Но я предупредил: если попадутся ещё раз, разговор будет уже другой. Мне кажется, они поняли. Эти студенты, в общем, неплохие ребята, я их даже в чём-то понимаю. Не хотелось ломать им жизни из-за такой глупости. Вы не против?
— Нет. Плевать мне на них. Лучше скажите, может, причина их нападений на Дину не сексуальная?
— Обижаете, Елена Михайловна. Какой-нибудь уголовник ещё мог бы меня обмануть. Ни разу не получалось, но я допускаю, что такое могло быть. А эти — абсолютно исключено!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});