поколение было детьми, Блейн и остальные частенько прибегали сюда играть. Для них это был волшебный мир, сложный, но все равно куда более безопасный, чем равнины и джунгли Арахны. Правда, если их здесь ловили взрослые, можно было получить, но тем сильнее был их азарт.
Потом он повзрослел и понял, что родители были правы. Эта часть корабля сильнее всего пострадала при падении. Она изогнулась, накренилась, здесь все было шатким и нестабильным. Поэтому Блейн был согласен с приказом совета просто заблокировать все входы, ведущие сюда.
Но замки, как известно, останавливают не всех. У членов совета были собственные ключи, и Блейн не стал исключением.
Поэтому теперь он медленно и осторожно шел по неровному полу металлического коридора. По замыслу инженеров с Земли, эти решетки никогда не должны были поржаветь. Так ведь их не готовили к атмосфере Арахны! Блейну иногда казалось, что на этой планете все гниет и разрушается, для этого она и создана. Но сейчас ему нужно было отстраниться от этих мыслей и сосредоточиться на деле.
В носовой части корабля располагался радиоузел. Он передавал сигнал на спутник, который «Хелена» еще до попытки приземления оставила на орбите, а спутник – на Землю. В первые дни после катастрофы здесь все было объято хаосом, люди исследовали мир, в который они попали, и пытались примириться с ужасом, который он им внушал. Но потом, когда было организовано поселение, они вспомнили о возможности связаться хоть с кем-то – с Землей или с другими кораблями.
Они долго восстанавливали точку связи, собирали по обломкам. Это было нелегко, и успеха добилось только второе поколение. Сигнал пошел, но куда и как далеко – они не знали. Они лишь надеялись, что их кто-то слышит. Скорее всего, на Земле уже знали, что корабль упал, а не приземлился. Но знали ли они о том, что люди выжили? Была ли вообще Земля?
Они надеялись на чудо, но чуда не случилось. Никто не ответил им, и никто не пришел на помощь, они были одни на Арахне. Радиоточке позволили проработать несколько лет, но когда стало понятно, что запасы энергии ограничены, ее спешно отключили, а весь отсек запечатали.
Блейн просто принял это как данность и даже не думал о возможности связи – до недавних пор. Теперь, когда одни предсказания его отца начали сбываться, он невольно подумал: что если все они были верны? Что если их единственная надежда спастись – это помощь извне?
Поэтому он прошел по темным коридорам, пробрался через препятствия из обвалившихся потолочных плит и нашел узел. Правда, там Блейна ожидал неприятный сюрприз: его предшественники не просто отключили радио, они разбили хрупкое устройство. Отец часто называл их варварами – он подхватил это словечко от деда. Похоже, иного определения для них нет!
Но сдаваться Блейн не собирался. Он допускал нечто подобное еще до того, как пришел сюда, поэтому захватил с собой набор инструментов. Ему непросто было вспомнить уроки отца, слишком уж давно все это было. Однако постепенно память поддавалась, она шептала подсказки родным голосом, указывая Блейну, как соединять провода и скреплять раздробленные детали.
Иногда от этого голоса слезы наворачивались на глаза. Блейн стирал их, поспешно и зло, и убеждал себя, что во всем виновата пыль, скопившаяся здесь за годы запустения.
Он был так сосредоточен на работе, что больше не чувствовал ход времени. Для него существовала только одна цель: сделать что-нибудь, не позволить этой планете сожрать их! Блейн снова и снова пытался включить радио, но оно оставалось дряхлым набором запчастей. Он почти потерял надежду, когда приборы вдруг заработали, и на треснувшем экране отразилось подтверждение: сигнал пошел.
Сигнал с их дикой, позабытой всеми планеты полетел туда, вверх, к звездам – и, возможно, к людям, куда более развитым, чем они сами.
– Ну надо же… У тебя все-таки получилось!
Блейн, никак не ожидавший услышать голос за своей спиной, вздрогнул и резко обернулся. Он только сейчас увидел Рене, устроившуюся на обваленной решетке возле двери. Несмотря на то, что сам он порой называл ее старухой, старой она не была. Рене относилась к младшим представителям второго поколения, родившимся позже других. Ее тело, пусть и медленно проигрывавшее бой времени, все еще оставалось сильным, и она, дочь военных, ни на день не прекращала тренировки.
Так что не удивительно, что она сумела подкрасться к нему незаметно. Вопрос в другом: как она догадалась, что он здесь? Блейн старался не выдать себя, даже Крита не подозревала, куда он пошел!
– Давно ты здесь? – холодно спросил он.
– Достаточно давно, чтобы разобраться, что ты затеял. Это ведь измена, ты понимаешь?
– Какая еще измена?
– Прямая, – отрезала Рене.
И он знал, что она права. Сейчас энергия стала величайшей драгоценностью, лишь совет мог определять, как ее использовать. А он пошел и запустил прибор, от которого никогда не было пользы!
– Радио требует совсем мало энергии, – только и сказал Блейн, но прозвучало это не слишком убедительно.
– Да, в другие времена это был бы мелкий грешок, за который тебя бы даже из совета не изгнали. Но сейчас люди напуганы и озлоблены, Блейн. К тому же, многие из них винят в наших бедах твоего отца, и то, что правила нарушил ты, еще больше разозлит их.
– Моего отца? – недоверчиво переспросил Блейн. – При чем тут вообще он?
Фостер давно мертв – все это понимали, даже не видя тела.
– Они вспоминают тот случай, когда он сломал генератор.
– Но генератор починили, а дефицит топлива возник после нападения урсы!
– Для того, чтобы понимать это, нужно обладать определенным уровнем интеллекта, – невозмутимо пояснила Рене. – А не у всех в этом поселении он есть. Мы деградируем… тут Фостер был удручающе прав. Но чем глупее толпа, тем она опаснее. Достаточно одной искры, чтобы загорелось пламя.
– И ты, конечно же, дашь им эту искру?
Блейн не сомневался в ее решении. Ему часто казалось, что Рене отличается какой-то странной, личной ненавистью к его семье. Она уже сыграла ключевую роль в суде над Фостером, а теперь у нее в руках была судьба его единственного сына!
Но Рене удивила его. Она окинула собеседника долгим задумчивым взглядом и покачала головой.
– Я им ничего не скажу, да и ты не болтай. Это ты думаешь, что в совете только я плохая, а все остальные – ангелы. Ты можешь сильно удивиться, если подвергнешь их такому испытанию.
– Я и не собирался рассказывать об этом, но почему ты вдруг стала так благосклонна?
– С