«Где-то в конце 1964 года, уже после Октябрьского Пленума ЦК КПСС, когда после смещения со всех постов Хрущева Генеральным секретарем ЦК КПСС стал Л.И. Брежнев, «прорвался» я к нему на прием с докладом о положении дел на ЗИЛе. На эту встречу взял с собой двух наших представительниц «слабого пола», одна — Герой Социалистического Труда, другая — депутат Верховного Совета СССР.
Рассказал ему про завод, про людей, про производство, про планы. Вообще — все как положено. Женщины «мои» рядом сидят, подтверждают, улыбаются. Вижу, Леонид Ильич доволен встречей.
Вопрос о возвращении Стрельцова пока не поднимаю. Рано. Здесь ведь тоже, как в футболе, тактика своя нужна: некстати вопрос задашь и вылетишь из кабинета ни с чем, да так, что больше никогда туда и не попадешь.
В конце встречи Леонид Ильич, как обычно в таких случаях, говорит:
— Ну, а чем помочь вам надо?
Я поблагодарил Генсека за готовность помочь ЗИЛу в решении жизненно важных вопросов. Поставил их перед ним, получил добро. Вот тут, как я почувствовал, и настала пора заговорить об опальном футболисте.
— Негоже получается, Леонид Ильич, с Эдуардом Стрельцовым. Вы заядлый болельщик и не можете не помнить его. Вернулся парень из лагерей, а играть в «Торпедо» ему не дают, дисквалифицирован Спорткомитетом. Рабочие и весь коллектив просят.
Женщины «мои» головами закивали в поддержку моей просьбы, улыбнулись, глядя на Леонида Ильича с надеждой.
Брежнев задумался на несколько секунд и говорит:
— Я, Аркадий, одного не пойму: если вышел из тюрьмы слесарь, то ему можно работать слесарем, а если футболист вышел, то ему, выходит, играть в футбол нельзя? Законный вопрос? Справедливо ли это?
Я и обе «мои» помощницы почти хором ответили, что вопрос ставится правильно, что лишать Стрельцова возможности играть в футбол несправедливо, что это нужно поправить.
И вопрос был решен в тот же день. Решен, конечно же, положительно. С 1965 года Эдик опять играл в нашей команде, и в тот же год мы стали чемпионами Союза».
Такой эпизод вспомнил и рассказал мне А.И. Вольский. А я подумал о том, как стройно и логично для того времени выстроилось все в трагическом отрезке жизни Стрельцова: судьбу его определили два человека, занимавшие высшие посты в государстве. Один, Н.С. Хрущев, в назидание другим распорядился: «Посадить, и надолго!». Другой, Л.И. Брежнев, своим словом вернул его спорту, футболу, болельщикам. Кто еще будет утверждать, что решалось это дело не «сверху»?!
Прощаясь с Аркадием Ивановичем, я отдал ему фотографию Стрельцова, где он стоит с Кубком СССР.
Аркадий Иванович посмотрел на фотографию и сказал:
— Это 1968 год. На нашей базе в Мячиково. Кубок этот мы тогда шампанским наполнили.
И вновь с большим удовлетворением подчеркнул, сколь велик был вклад Э. Стрельцова в оба эти самые высокие достижения торпедовцев — победы в соревнованиях за звание чемпионов Советского Союза и за обладание Кубком СССР.
Итак, Стрельцова включили-таки в 1965 году в основной состав «Торпедо», и в последующие четыре года он доказал и друзьям, и недоброжелателям-перестраховщикам, и болельщикам, и всей стране, что он стоит первым в шеренге лучших центральных нападающих нашего футбола.
В своей книге «Облом» известный футболист, писатель и поэт Александр Ткаченко вспоминает, что первый свой официальный матч после семилетнего перерыва Эдуард Стрельцов играл в Одессе. Показательно, что тренер сборной страны Борис Андреевич Аркадьев специально полетел на игру «Черноморец» — «Торпедо», чтобы посмотреть Стрельцова. Вернувшись, он на первом же собрании рассказал о матче, отметив, что Стрельцов сыграл неудачно и что вообще «от Стрельцова осталась половинка».
Следующая игра Стрельцова в чемпионате СССР — первая в Москве, была в Лужниках: «Торпедо» — «Локомотив». Стрельцов был великолепен. Несмотря на персонального опекуна, он «раздел» «Локомотив» один, на глазах у заполненной до краев чаши стадиона, у болельщиков, которые пришли увидеть возвращение Эдика.
Два гола забил сам и третий сделал полностью, пройдя сквозь всех защитников до самой штанги, пяткой отбросив мяч на вошедшего на скорости в штрафную Щербакова. Тому ничего не оставалось делать, как подставить «щечку».
Через день после игры, на разборе — первыми словами Аркадьева были следующие: «Стрельцова немедленно в сборную, я ошибался. Стрельцова стало на половину больше — теперь он еще и тактик, и стратег ко всем его возможностям».
И действительно, это было феноменально — семь лет не играть в большой футбол и сразу стать одним из лучших игроков Союза!
Суммируя свои впечатления, А. Ткаченко, живущий и поныне футболом, обращается к молодым, не знавшим Стрельцова: «…Тем, кто не видел его игру, я скажу, что двадцатый век породил двух гениев футбола — Пеле и Стрельцова. Поверьте мне на слово, а тот, кто знал и видел его, может подтвердить, что это так».
Но вернемся к первому, для Стрельцова, кругу чемпионата. Вел он себя неброско. Не форсировал события, не спешил заявить о себе эффектными прорывами и голами. В нем жила спокойная уверенность в том, что будут и мощная игра, и голы, и победы — «куда они денутся?!»
И во втором круге все действительно стало на свои места, состоялись весомые голевые пасы. В том числе и уникальные стрельцовские — пяткой. И уже представить было немыслимо, что еще недавно «Торпедо» играло, обходилось без Стрельцова.
Если в 1963 году «Торпедо» в чемпионате СССР заняло лишь 10-е место, то в 1965 году со Стрельцовым команда стала чемпионом страны. Только в одном круге он сыграл в 26 играх, забил 12 голов. В следующем году — уже 31 игра и снова 12 голов. А главное — он выступал организатором, координатором атак и успешного взятия ворот соперников.
И в том же, 1966 году — очередной удар по самолюбию, очередная выходка перестраховщиков: его не выпустили в Англию в составе сборной СССР на чемпионат мира, разрушив его последнюю надежду еще раз побороться с корифеями мирового футбола.
Упорно ходили слухи, что английские газеты заранее подготовили заголовки для своих спортивных репортажей: «Советский уголовник покоряет сердца футбольных болельщиков Англии»; «Уголовник Стрельцов — лучший нападающий советской сборной». И этих досужих вымыслов оказалось достаточно, чтобы оставить дома ведущего игрока сборной!
Эдику объявили, что английское посольство не выдает виз ранее судимым. В действительности было немного иначе. МВД СССР (тогда Министерство охраны общественного порядка СССР) не выдало ему заграничный паспорт. Причина? Неблагонадежен.
Кто расскажет теперь, каково было Стрельцову от подобных оскорбительных решений? Можем только догадываться, а еще лучше расспросите тех, кто сам оказывался в таком положении.
Нам же хорошо известно, что в игре он продолжал свое второе восхождение.
Убедительным ответом недоброжелателям явилось то, что по итогам 1967 и 1968 годов он заслужил звание лучшего игрока страны. Наиболее показательным был 1968 год, тридцатый чемпионат СССР. На нем развернулась увлекательная для болельщиков гонка бомбардиров. В спортивной прессе того времени любители футбола могут найти много интереснейших статистических материалов о забитых и пропущенных голах, удачных голевых передачах.
Вот как об этом пишет спортивный журналист Владимир Ергаков:
«Первыми, в начале мая 1966 года, эту гонку возглавляли столичные игроки — Рудольф Атамалян, Борис Орешников (оба — «Локомотив») и Владимир Янкин («Спартак»), а также куйбышевец Борис Казаков — по 4 мяча. В середине месяца их догнал кутаисец Демури Векуа.
Затем произошла перегруппировка: вперед с 6 голами вышел Янкин, а Атамаляна и Векуа настиг Берадор Абдураимов из «Пахтакора» (у них стало по 5). Вскоре всех обошел Абдураимов — 8, а к июлю у него — 9 голов. К лидерам подтянулся Олег Копаев (ростовский СКА).
И вот тут вернувшийся из сборной Эдуард Стрельцов за месяц преодолел дистанцию, которую другие форварды не смогли покрыть за три, у него — 7 забитых мячей.
В середине июля лидируют Абдураимов и Стрельцов (по 10). У спартаковца Галимзяна Хусаинова стало 9, а у Копаева — 8.
Затем Стрельцов забивает еще 2 гола и идет вторым за Копаевым и Абдураимовым — по 13.
Стрельцов продолжает наращивать количество забитых мячей: в сентябре — 14, к середине октября — уже 17, а через несколько дней — 18. Правда, гонку опять возглавляет Абдураимов (19).
Итог этой драматической и изнурительной гонки бомбардиров: Берадор Абдураимов и Гоча Гавашели финишируют с одинаковым результатом — по 22 забитых мяча. А Эдуард Стрельцов, устанавливая личный рекорд результативности за сезон, остается третьим — 21…»
И опять добавим, да и можно ли это сбрасывать со счетов: соперники и партнеры Эдуарда все последние годы жили только футболом, у них не было за плечами ни тюрьмы, ни лагерей, ни лесоповала, ни шахт, ни семи лет насильственного отлучения от игры, которая предопределена была ему судьбой как главное дело всей его жизни. И для сравнения вспомним, что в сезоне 1957 года, то есть до всех пережитых кошмаров, он в 19 матчах забил 31 мяч. И будь все нормально, он при «хорошем раскладе» намного прибавил бы в своих результатах.