Читать интересную книгу Вышиванка для Маугли - Игорь Судак

Явился третий таможенник. Деловой, энергичный - главный. Быстро глянув в документы и на пассажира, сказал:

- Нет, это не ваша фотография, прошу собрать вещи и выходить - будем разбираться в отделении.

- Да вы что?! – Гнат аж стукнулся головой о верхнюю полку, приподнимаясь.

Усатый таможенник протянул своему командиру пачку газет:

- Вот.

- Что это?

- Это, он говорит, его фотографии с Майдана в Киеве.

- Да вы что?? – возмутился главный, глядя на подчиненного. – Вы смеетесь? Хохлы вместо нормального паспорта вам тычут пожелтевшие газеты, а вы глазами лупаете! Скоро они уже начнут вышиванки предъявлять! Собирайте вещи, пассажир.

- Что случилось? - спросил проходивший мимо начальник поезда. – Моя помощь не требуется?

- Нет-нет, всё в порядке, просто тут документы подозрительные… Кстати, посмотрите сами – человек на фотографии и гражданин в купе – это одна и та же личность или нет?

Начальник поезда заглянул в купе, а потом очень внимательно, и даже нежно, в гнатовский паспорт. А затем он сказал фразу, в которую вложил столько смысла, сколько даже сам от себя не ожидал:

- Я думаю, если сфотографировать наш поезд и наклеить в паспорт дождевого червяка, то между ними будет куда больше сходства, чем между этим пассажиром и его фоткой. Такое будет моё личное мнение. А вы что скажете, Мыкола Иванович? - спросил он немного растерянного проводника, который в свою очередь тоже посмотрел на фотку.

- Да, - подтвердил неуверенно проводник. – Надо же – на первый взгляд похож, а приглядеться – совсем ничего общего…

- Собирайтесь быстрее, - сказал главный Гнату. – Не задерживайте состав. Лучше мы на время задержим невиновного, чем пропустим террориста. Если будет всё в порядке – принесем извинения и поедете дальше, куда душе угодно.

- Но я же в Москву не успею…- ответил ошарашенный Гнат. – У нас всё по минутам.

- А в Москву нельзя не успеть. В белокаменную, как и к Богу – не бывает опозданий. Но сначала нужно пройти таможенное чистилище – разобраться, а нужны ли вы Москве?

***

Карпуха стоял у окна и смотрел на заснеженный перрон, погруженный в свои мысли о предстоящей выставке. Снег тихо падал пушистыми хлопьями. Поезд незаметно тронулся, и перрон мягко поплыл, как огромная белая льдина. Карпуха вдруг с удивлением увидел в окне своего недавнего знакомого – Гната-музыканта. Он шел с непокрытой головой и с рюкзаком за плечами, а за ним семенил его товарищ, нагруженный баулами, и еще какие-то люди в форме. «Вот странный человек, - подумал Карпуха, - рассказывал, что в Москву едет на большие гастроли, а сам сошел под Брянском. Ну фантазер!»

7. Тайна черной вышиванки

НЕ ДАЙ ВАМ БОГ СОЙТИ С УМА!

- Ну, что Карпуха, как прошла встреча одноклассников? – спросил я своего приятеля, услышав в трубке его голос.

- Отлично, столько лет не виделись!

- Ну и кто кем стал, кто чего добился? У тебя, помню, был класс что надо – через одного вундеркинды.

- Вот удивишься, - ответил Карпуха, - практически никто никаких сногсшибательных карьер не сделал, ребята поголовно - инженеры, а девочки – училки. Но, как и были, – все прекрасные люди!

- Надо же, - усмехнулся я. – А начальниками и директорами у них наверняка выходцы из украинской глубинки. Вот так Киев и сдают!

- Именно так, - согласился Карпуха. – И я вот тоже, когда работал инженером, шеф у меня был из Крыжополя, а его зам - из Гадяча. Таков, наверно, закон жизни - ротация, так сказать. Да то всё ерунда, другое плохо…

- Что плохо?

- Мой школьный товарищ – Саня Косоворотов серьезно заболел - головой тронулся. Кстати, он единственный, кто стал не инженером, а миллионером.

- А как тронулся? Из-за чего?

- Жена ушла от него год назад, а он не смог пережить…

- А разве уходят от миллионеров?

- Получается, уходят. Депутатишка один увел. А у Сани в итоге стресс – бухал, как не в себя – сутками напролет, и сутками смотрел телик. И так полгода! Как следствие, вслед за женой у него отъехала и крыша. Вот так бывает… А мы с ним за одной партой сидели!

- Сочувствую, - сказал я. – А где он сейчас?

- Да в основном в больнице, в отдельной палате лежит, а на выходные сестра его двоюродная забирает – квартира то у него огромная - в самом центре, семь комнат, да вот только для счастья в ней комнатки так и не нашлось. Я завтра, кстати, к нему поеду – проведаю в домашних условиях.

- А в чем проявляется его ненормальность?

- В смысле?

- Ну там - одни голоса слышат, другие Наполеона в себе находят.

- Ну, я толком сам не понял, говорят, на этнической почве подвинулся – это, типа, всё, что у нормальных современных граждан рождает чувство возмущения и негодования, – у него вызывает дикий восторг. Лечащий врач объяснял ребятам, как этот синдром называется, они мне даже говорили, но я – забыл. Если хочешь, пойдем со мной, ты ж его тоже, кажется, немного знал?

- В принципе, можно, - согласился я, а потом, подумав, спросил. – Слушай, Карпуха, а как он вообще – буйный или тихий?

- Не знаю, вроде, я так понял, не сильно буйный, хотя… все, кто у Косоворотова побывали, говорят - мрачное зрелище, не для слабонервных. Правильно поэт заметил - «Не дай мне Бог сойти с ума. Уж легче посох и сума». Ну, короче, сами увидим. Давай – завтра в 10 утра – метро Майдан Незалежности – встречаемся у касс.

Я повесил трубку, а вечером, уже лежа в кровати, долго не мог уснуть. Я, хоть и смутно, но помнил Саню Косоворотова. Он был немаленького роста и всегда читал стихи Пушкина на школьных мероприятиях – любил русскую литературу. И еще любил мастерить резиномоторные модели самолетов, они так здорово и высоко летали - вокруг него всегда пацаны с младших классов крутились. Вот кто должен был быть учителем! Всё-таки трудно заранее угадать, кто из кого вырастет и уж тем более, какая с кем приключится беда.

В ЧЕРНОЙ-ПРЕЧЕРНОЙ КОМНАТЕ…

В 10 утра мы встретились с Карпухой и отправились проведать его бедного богатого друга детства. Дверь нам открыла худенькая женщина средних лет, сразу впустила нас в дом и попросила подождать в огромной прихожей, из которой вели несколько закрытых дверей. Она исчезла за одной из них, и, вернувшись через пару минут, тихо сказала:

- Я вас только очень прошу – не спорьте с ним, пожалуйста, и во всем соглашайтесь!

Не успела она договорить, как центральные двери распахнулись и появился сам хозяин дома – Саня Косоворотов. Высокий и даже статный, он был одет немного экстравагантно, но в целом гармонично. На нем была черная узорчатая вышиванка, такие же черные шорты до колен и такого же цвета мохнатые тапки с головами пчел.

- Слава Украине! – сказал он.

- Героям слава! – ответили мы с Карпухой.

Хозяин широко улыбнулся и гостеприимно пригласил нас пройти.

Мы вошли в большой полукруглый зал с огромными окнами, на которых висели черные шторы, из-за чего все было погружено в полумрак.

- Хотите чаю? – спросил Косоворотов, и, не дожидаясь ответа, крикнул сестре: - Надюша, нам чайку, пожалуйста, сообрази! Сейчас, друзья, я приду - проконтролирую, чтоб поскорее, а вы присаживайтесь, чувствуйте себя, как дома.

Хозяин вышел, а мы сели на мягкий кожаный диван и принялись рассматривать комнату. Первое, что бросалось в глаза, это обилие портретов Шевченко. Большие и маленькие, выполненные маслом и акварелью, вышитые нитками и выложенные мозаикой они висели по всем стенам, стояли в углах и даже лежали на полу. «Идеальная обстановка, чтобы сойти с ума, - подумал я. Впрочем, других признаков ненормальности хозяина в комнате не наблюдалось. Ну разве что еще несколько необычным показалось преобладание черного цвета – черный рояль, черное покрывало на кровати, черный ковер. Но это, как говорится, дело вкуса…

Возле окна на подоконнике стояла клетка с большой вороной, которая лапой всё время чесала свой клюв. Я вдруг с удивлением заметил, что клюв у птицы был крепко обмотан лейкопластырем.

- Болеет, видимо, чем-нибудь, - тихо сказал Карпуха. – А Саня, кстати, внешне совсем не изменился. Но меня он, по-моему, совершенно не узнал.

- У меня даже такое впечатление, - заметил я, - что ему, в принципе, вообще без разницы, кто мы и зачем пришли. Он живет в своем мире и по своим правилам. Может, он тут липкой лентой всем головы обматывает.

- Да ну, - возразил Карпуха. – Хотя, одноклассники, которые его посещали, долго оставались потом под впечатлением. И, главное, практически ничего не могли толком рассказать.

Вскоре вернулся хозяин дома с подносом в руках.

- Угощайтесь - отличный черный чай. Настоящий украинец должен пить только черный чай. Вы любите черный чай?

Мы оба кивнули и взяли по чашке. И, хотя я черный чай терпеть не могу, и признаю лишь зеленый, но, помня предупреждение сестры, огорчать хозяина дома отказом не стал. Очень, конечно, еще хотелось спросить, почему украинец должен пить именно черный чай, но я сдержался. Кто знает, какую реакцию вызовет мой вопрос? Мне вдруг вспомнилась детская пугалка, мы оказались как будто внутри нее: в черной-пречерной комнате на черном-пречерном диване мы пили черный-пречерный чай. А человек в черной вышиванке сидел напротив нас, и мы не знали наверняка, какого цвета у него мысли.