Читать интересную книгу Без обратного адреса - Сантьяго Пахарес

– Но мы не сможем здесь прожить долго.

– Да. Но помечтать-то можно? Давай пока не будем говорить о возвращении.

– Хорошо.

– Сельские мечтают свалить отсюда в большой город, потому что тут слишком тихо. Горожане устают от городского шума и приезжают в село от него отдохнуть. Что за тварь человек – нет места, где ему было бы хорошо, вечно нам надо все менять, перезагружаться, перезаряжаться…

– Или просто заряжаться, – добавил Давид.

– Может, мы, люди, просто привыкли к своим несчастьям? И если оказываемся счастливыми, не можем в это поверить, ищем себе хоть какую-нибудь беду, чтобы наконец все стало нормально. Если беда невелика, мы ее раздуваем до тех пор, пока она не начинает нас пугать, и уже не знаем, как с ней справиться. Например, мы с тобой: на самом деле ведь мы счастливы. Любим друг друга, молоды, здоровы, делаем в жизни что хотим да еще получаем за это деньги. Чего еще надо? Так, какая-то мелкая деталь – и вот мы уже несчастливы.

– Что ты имеешь в виду под деталью? Мою работу?

Давид начинал догадываться, куда клонит Сильвия.

– Да ничего я не имею в виду, просто рассуждаю о счастье. Говорю, что нам вечно чего-то не хватает, чтобы быть счастливыми, в то время как нужно просто ими быть. Если человек любим, то он ноет, что нет денег. Если есть и деньги, вздыхает о детях. Тот, кого одарили и любовью, и детьми, и достатком, не имеет времени жить. И нет никого, кто просто счастлив, кто больше не заглядывает куда-то за горизонт, не ставит себе целей, без которых ему жизнь не мила.

– Сильвия, мы-то с тобой счастливы!

– Да. Сейчас. А пять дней назад ссорились. Из-за чего? Понять нельзя – ведь мы оба хотим детей. Люди жили в ужасной бедности, и какая-нибудь мелочь приносила им настоящую радость. А мы как сыр в масле катаемся и можем надолго стать несчастными из-за такой же мелочи.

Давид смотрел, как Сильвия легко и плавно ступает по камню мостовой, не торопясь, глядя перед собой и чуть вверх, словно зачарованная замшелыми черепичными крышами домов.

– Что-то ты расфилософствовалась сегодня!

– Горный воздух подействовал. Отсюда, с вершин, проблемы видны в их истинном масштабе. То есть маленькими. Тебе не кажется?

– Соглашусь, пожалуй, что здесь действительно все непривычно. Особенно странные люди.

Разговаривая, они вышли из поселка, и теперь перед ними, прорезая сосняк, тянулась вперед хорошо укатанная дорога. Ветер шумел в соснах, становясь все сильнее по мере того, как они выходили из защищенного домами пространства. Сильвия и Давид касались друг друга плечами, наконец взялись за руки, переплетя пальцы. Никогда раньше так они не ходили – только под руку, и теперь даже удивились тому, как это у них получилось, но не стали обсуждать. Зачем слова, если и так все хорошо?

На дороге показалась группа велосипедистов в разноцветных майках, сверкавших под солнцем ярче неоновых реклам. Проносясь мимо них, ребята умудрились поздороваться и помахать руками – дружно, все без исключения. Сильвия повернулась к Давиду:

– Я заметила, тут все всегда здороваются.

Давид улыбнулся. Обуться они могли бы поудобнее, да что уж теперь жаловаться. Острые камни чувствовались сквозь подошвы, напоминая, что город, где все дороги для них были предупредительно заасфальтированы, остался далеко. Через четверть часа они выбрались на широкую открытую площадку с каменной часовенкой в глубине – типичным жилищем отшельника с маленьким колоколом у входа. Эта каменная хижина пережила все прошумевшие над ее крышей времена и вышла из испытаний победительницей, пусть и не без потерь. Покрыта она была той же черепицей, что и дома в поселке, из полукруглой апсиды смотрели четыре окошка. Низенькая арочная дверь была приоткрыта. Любопытство заставило супругов заглянуть вовнутрь – и тут же навстречу им вышел изнутри падре Ривас.

– День добрый!

– Падре Ривас! – воскликнула удивленная Сильвия.

– Что привело сюда наших гостей?

– Их неугомонные ноги – правду сказать, уже изрядно стертые. Здравствуйте, падре. Мы решили пройтись по окрестностям.

– И вышли прямо на церковь. Знаменательно, не правда ли, друзья мои?

– Это церковь? – воскликнул Давид. Он окинул взглядом часовенку, такую крошечную, старую.

– Церковь. Двенадцатый век. Романская. Точно не установлено, но очень вероятно, что это часть не сохранившегося большого строения. Вот это-то мне и нравится в моей церкви: она, как и все мы, часть отсутствующего для чувственного опыта, но несомненно невидимого целого.

Падре Ривас улыбнулся, подняв голову к солнцу, безжалостно осветившему его морщины, реденькие сальные волосы и улыбающийся, полуоткрытый, как дверца в часовню, рот.

– Вы здесь и мессу служите?

– Да. Боюсь, что места для моих прихожан хватает и здесь. И мессу, и такие службы, как сегодня вечером.

– Какие? Что будет вечером? – спросила Сильвия.

– Ах, я почему-то думал, вы знаете. Сегодня служба святому Томасу де Вильянуэва, которого мы почитаем небесным покровителем нашего села. Знаете этого святого? Он был великодушен и суров. Происходил из богатой семьи, а все, что имел, роздал нищим. Жил как аскет. Церковь – та самая, которой он для себя пожелал бы. Сегодня много народу не будет… нас вообще тут немного, но они придут и поклонятся святому от всего сердца. У нас еще сохранилось благочестие. Я произнесу проповедь.

– Вы сказали, де Вильянуэва? – уточнил Давид.

– Знаю, знаю, о чем вы подумали. Это не сам Томас де Вильянуэва. Один из его учеников привез сюда статую этого святого в 1669 году, и теперь мы считаем его своим. Но что ж мы стоим, проходите в церковь!

– Падре, мы не посещаем церквей. Никаких.

– Что ж, начнете вы прекрасно – со службы святому Томасу, приобщитесь к его благодати…

– Падре, я плохо объяснил. Мы не верим, понимаете? Не все верят в Бога. Мы не верим.

– Зато Бог в вас верит, дорогой мой Давид!

Давид прикусил язык, чтобы сдержаться и не произнести ни один из тех ответов, что крутились у него на языке. Все они были дурного тона. На выручку пришла Сильвия:

– Конечно, мы будем на службе, падре. Я с нетерпением жду ее.

– Вот и хорошо. Святой Томас будет счастлив обрести вас здесь, у себя. Хотите вы или нет, вы уже причастны к нынешней службе – ведь это для нее вы привезли тот ящик свечей!

Ривас улыбчиво простился с ними и скрылся в темноте часовенки, а Сильвия с Давидом озадаченно переглянулись, смущенные.

– Ты действительно хочешь пойти сюда вечером?

– Да.

– Сколько лет ты не была на мессе, Сильвия?

– Знаешь, я тебе уже говорила… здесь хочется совершать необычные, непривычные поступки. В конце концов, вреда от вечерней службы не будет.

– Вреда не будет. Именно эти слова всегда твердил отец.

– Мудрый был человек.

Сильвия улыбнулась ему и, повернувшись спиной, пошла по дороге в село. Да, мудрый, подумал Давид. Всегда уговаривал сына пойти к мессе, но никогда не ходил туда сам.

Глава 7

Одиночество – не выбор

Сильвия спала уже два часа. Ей удалось так уютно завернуться в кокон из простыней и одеял, что ее спокойное сонное похрапывание действовало почти гипнотически. Как только они добрались до своей комнаты, она скинула туфли, растерла усталые ноги и заснула так быстро и крепко, что Давид этого не заметил и некоторое время разглагольствовал в одиночестве, думая, что жена слышит его. Наконец, склонившись к ней, почувствовал тепло спящего молодого тела, уловил ровное дыхание.

– Сильвия, ты заснула?

– М-м-м-м…

– Мне надо выйти. Я скоро вернусь, ладно?

– Да.

Втиснув ноги в ненавистные, трущие пятки туфли, он ушел так тихо и быстро, что хозяйка Эдна не заметила. Собственно, ее нигде не было. Наверное, не только ночью, но и днем гости не должны были рассчитывать на какое-то особое внимание хозяйки.

Давид направился к Анхеле, чтобы отдать ей взятое в долг лекарство. Нашел ее дом, пересек садик, постучал в дверь гаража. Когда никто не ответил, шагнул ко входной двери дома и позвонил. Через несколько минут дверь открыл ребенок лет девяти, улыбаясь щербатым ртом.

– Пливет, – сказал ребенок.

– Здравствуй. Мама дома?

– Да. Мам!

Он убежал в глубь дома, громко крича. Давид остался у порога. Появилась Анхела, из-за которой выглядывало ее беззубое, но веселое дитя.

– Проходи, – сказала она, пропуская Давида вперед. – Мы ведь по-прежнему на «ты»?

– Конечно, но проходить вроде незачем, я ведь только хочу вернуть аэро-ред. – Он протянул ей коробочку, купленную у Эмилии, но она не взяла.

– Спасибо, только сначала, пожалуйста, помоги мне это передвинуть. Нам вот сюда, идем.

И Анхела провела его в гараж, где на полу лежал увесистый деревянный брус. Выглядел он совершенно неподъемным.

– Вот это передвинуть? – удивился Давид. – Думаешь, сможем вдвоем?

– Когда ты вчера стучался ночью в дверь, вроде не был таким нерешительным!