В голове у Артура стучала мысль: «Только бы успеть! Только бы успеть!» Он не знал, куда и зачем. Мысль появилась сама собой, словно кто шепнул: «Ты должен быть там!»
Номера квартиры не помнил, но знал, она дома. Был стопроцентно уверен в этом. Обежал высотку, постоянно задирая голову, словно по шторе на окне мог угадать ее комнату. Нашел распахнутое окно, в нем, как язычок колокола, торчала темная фигура.
– Дина! – заорал Артур, не понимая, зачем он это делает. – Привет!
Он замахал букетом. И вдруг совершенно неожиданно для себя добавил:
– Я люблю тебя!
Сам удивился произнесенным словам. Потому что это была неправда. Дина ему нравилась, но и только. За последнее время он успел себя в этом уверить.
От волнения, от глупости ситуации Артур почесал в затылке и, понимая, что противостоять странному чувству бесполезно, добавил:
– Не уезжай никуда, слышишь? – И уже тише произнес: – А то есть хочется.
На Артура оборачивались, ситуация получалась дурацкая, но отступать было поздно. Конечно, в идеале стоило попросить Дину бросить ключи, и тогда бы он, как прекрасный принц, отпер бы башню, где не менее прекрасная принцесса томилась долгие годы, победил бы дракона в виде лифта и появился бы на пороге во всем блеске своего подвига.
Хлопнула рама – Дина закрыла окно. Номера квартиры он так и не узнал. Впрочем, он ее и не спрашивал.
Можно было, конечно, пойти к подъезду и, нажимая на все кнопки, добиться того, чтобы ему открыли, потом подняться на десятый этаж и звонить во все квартиры с требованием немедленно допустить его к Дине. Но бойцовский запал улетучился. Артур вытянул из кармана сотовый и набрал Костика. Вместо него трубку взяла Ташка.
– Артурыч! – с ходу завопила она. – Немедленно беги к Дине. Я совсем забыла, что она уезжать собиралась к этому малахольному поэту…
– Все в порядке, она уже никуда не едет. Номер квартиры ее скажи.
Заполучив нужные сведения, Артур отправился к подъезду. Оставалось дождаться, когда заветная дверь откроется сама. Он встряхнул поникший букет, и, как по заказу, кодовый замок запищал, выпуская мужчину с собакой.
Как только Артур скрылся за поворотом, за спиной ангела возникла мрачная пара ангелов-исполнителей.
– Ты знал, на что шел. – Их слова прошелестели опавшими листьями. – Ты нарушил предначертанное. Ее ангел изменил судьбу, и они больше не должны были встретиться.
Артур молчал. Он смотрел перед собой и улыбался.
– Ты падешь! – злым вороном-вещуном выступил вперед левый ангел. – И не будет тебе прощения.
– Ему было суждено спасти ее, – негромко прошептал Артур.
– Не тебе управлять судьбой! Она должна была умереть. И вы не вправе были вмешиваться в провидение! Ваша глупость оставила людей без хранителя!
– У них теперь самый сильный хранитель, – усмехнулся Артур.
Эта улыбка еще цвела на губах ангела, когда лицо и крылья окаменели, когда земля разверзлась, принимая в себя падшего.
Артуру долго никто не отвечал. Но он продолжал настойчиво звонить. Просто потому что нужно было закончить начатое, завершить гештальт, как говаривал их препод по сопромату, любая история должна быть завершена, только в цельном виде она будет иметь смысл. Хоть он и не понимал, к чему все это вообще было затеяно. Когда дверь открылась, Артур от неожиданности качнулся назад.
У Дины были горящие, воспаленные глаза, щеки запали, брови сбежались к переносице, образовав недовольную морщинку. Она так сильно сжимала ручку двери, что пальцы побелели.
Это было до того внезапно, что Артур секунду боролся с собой, заставляя сделать шаг через порог.
– Что с тобой?
Он хотел одернуть на себе куртку и только сейчас почувствовал, что все еще сжимает в руке букет.
– Ты зачем пришел?
– Цветы подарить. – Другого ответа не было. – И еще… это… Ну его, этот Курск. Если тебе не нравится Красная площадь, пошли в Кусково. Там сейчас сугробы, дорожки расчищены. Или на каток.
Дина с силой втянула в себя воздух, задержала дыхание.
Артур повертел в руках букет. Он его уже один раз протягивал, но Дина даже не шевельнулась, чтобы взять. Выбросить, что ли? Прямо так демонстративно взять и швырнуть ей к ногам. Сколько можно носиться с этой девчонкой? Но вместо резких слов, все еще подчиняясь инерции необъяснимого и необратимого, он пробормотал:
– Ты мне пожевать что-нибудь не дашь? А то я вылетел из дома, не поемши. Сам не знаю, почему так спешил. Шел, уверенный, что надо торопиться. А сейчас… хоть бы чаю, что ли, налила. Я все-таки гость. Хоть незваный, а все-таки не татарин. И вообще – дует.
Дина всхлипнула. Артур с опаской поднял на нее глаза. Сначала увидел белое лицо, мелко дрожащий подбородок, болезненные красные пятна, облепившие скулы. Больше он не увидел ничего. Быстро шагнул вперед, заставляя Дину оторваться от двери, протолкнул ее в ближайшую комнату, заставил сесть. Дина билась в его руках, что-то кричала, пыталась отвернуться. Он же только шептал ей: «Дина. Дина. Дина».
Потом была масса слов, которые важны только для двоих, для других они не имеют никакого значения. Дина и Артур шептали их друг другу в комнате, в коридоре, в ванной, где Артур пытался привести Дину в нормальное состояние. А потом они сидели на кухне, пили чай. Мама Дины на цыпочках ходила по коридору, с любопытством заглядывая за приоткрытую дверь.
Глаза у Дины все еще были красны, но она уже смеялась. И только редкие всхлипы напоминали о том, что с ней совсем недавно случилось.
Артур пил горячий сладкий чай, ел бутерброд с колбасой, сделанный так, как ему больше всего нравилось – толстый ломоть хлеба и такой же толщины вареная колбаса – Дина сама так положила, он ее не просил, – и казалось, только теперь понимал, зачем он совершил этот сумасшедший бег от метро. Ради этого чая, ради этого бутерброда и ради этого счастливого взгляда.
А под потолком около люстры клубился воздух. Там рождался новый ангел, имя которому должны были дать сидящие за столом люди – Фатум, Судьба или Любовь. Самый искренний из всех, существующих в небесах.
Через три месяца Дина сидела у Ташки на кухне и слушала ее быстрый говорок. Подруге все-таки пришлось сделать аборт, потому что с Костиком они не смогли договориться. Получив паспорт, Костик сам стал настаивать на разводе. Его вещи из квартиры исчезли, и Ташку сейчас больше всего волновало, где взять деньги на обручальное кольцо. Кольца на свадьбу покупал отец Костика, после развода он требовал свой подарок обратно. Ташка же свое кольцо потеряла. Она даже не почувствовала, в какой момент осталась без серебряного ободочка на пальце.
Веселая компания в Ташкиной квартире распалась. Даже Маша перестала наведываться. Теперь она ходила в черном, потому что ушедший в армию Алексей, написав одно письмо, пропал, никак не давал о себе знать, и Маша демонстративно тосковала.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});