Глава XIII
Ветры Сахары
Десять дней караван упрямо продвигался на юг, пока однажды утром, после тяжелейшего ночного перехода, в палатке, где де Сартен с товарищами как раз попивали кофе, не появился расстроенный Эль-Хагар.
— Господин, — произнес он с тревогой, не ускользнувшей от маркиза, — впереди страшная опасность.
— Туареги? — предположил корсиканец.
— Нет. Надвигается самум. Скоро разразится ужасная буря. Надо искать укрытие, иначе нас погребут под собой пески.
Маркиз, Эстер и Бен выскочили из палатки, однако, к своему удивлению, не обнаружили ничего, что возвещало бы о грозном ветре, который вытягивает всю влагу на своем пути: соки из растений, воду из бурдюков… Но главное — поднимает тучи песка, способные бесследно поглотить целые караваны.
Но везде было тихо, у горизонта — ни облачка. Песчаные барханы оставались неподвижны. Разве что в воздухе висела невинная, на первый взгляд, белесая дымка.
— Я не чувствую даже намека на ветер, а ты заявляешь, будто приближается самум! — воскликнул маркиз. — Уж не приснилось ли тебе чего, любезный Эль-Хагар?
— Нет, — ответил мавр, не сводя глаз с юга. — Я его вижу.
— Но где?
— Разве ты не различаешь черной точки, вон там, вдали?
— По-моему, это просто гора.
— Увы, хозяин. Это туча, предвещающая самум.
— И что ты посоветуешь нам делать?
— Выезжать немедленно. В трех-четырех милях отсюда есть скалы, за которыми можно будет спрятаться.
Палатки немедленно разобрали и навьючили на верблюдов. На сей раз стронуть караван с места удалось, не прибегая к палкам. Животные определенно нервничали. Осел и верблюды мотали головами и ревели, лошади ржали и пытались укусить друг друга.
Тем временем молочно-белое марево затянуло весь небосвод. С юга то и дело налетали порывы горячего ветра. Черная точка заметно увеличилась в размерах, поднимаясь все выше. Теперь стало понятно, что это — мутное облако, которое самум с невероятной быстротой гонит перед собой.
Мавр и бедуины принялись громко петь, чтобы подбодрить запаниковавших животных. У лошадей, которые, точно бешеные, продолжали скалить зубы, на шеях вздулись вены.
— Похоже, этот самум действительно нечто невероятное, — пробормотал маркиз, также охваченный странным смятением. — Мое сердце трепещет, словно предчувствуя неведомую беду.
— Приближается ужас караванов, — произнес Бен.
— Если мы доберемся до убежища, обещанного мавром, все для нас закончится песчаным дождем. Но хватит ли нам потом воды, чтобы доехать до оазиса марабутов?
— Неужто ветер высушит всю нашу воду? — изумился Рокко.
— Знал бы ты, сколько караванов осталось без капли воды после самума! И сколько их потом погибло от жажды! — воскликнул маркиз.
— Нам следует принять решение, и принять быстро, — сказал Бен.
— Какое же? — спросил де Сартен.
— Выслать вперед двух мехари с бурдюками. Боюсь, самум обрушится на нас прежде, чем мы достигнем скал.
— Я хотел предложить то же самое, — сказал Эль-Хагар, шедший рядом. — Верблюды устали, того и гляди упадут.
— Маркиз, вы умеете управляться с мехари? — спросил Бен.
— Да. Мне доводилось ездить на них в Кабилии.
— Позаботьтесь о моей сестре, а я помогу Рокко.
— Защитника надежнее вы бы и пожелать не могли. Итак, пересаживаемся на мехари. Они крепче и быстрее лошадей.
— Поторопитесь, — посоветовал Эль-Хагар. — Пески пришли в движение. Я пригляжу за караваном.
Громадная туча уже затянула небо. В ее чреве что-то грохотало, будто телеги, груженные булыжником, на безумной скорости неслись по железному мосту. Огненный ветер, завывая, летел над пустыней, вздымая оранжевые песчаные завесы, мечущиеся в дюнах. Казалось, они сотканы не из песка, а из языков пламени.
Маркиз вскочил на мехари, что вел мавр, и подхватил на руки Эстер. Бен и Рокко взобрались на второго.
— О нас не беспокойтесь, — сказал Эль-Хагар. — Уляжется буря, и мы встретимся.
Мехари рванули вперед, скача наперегонки с ветром.
Если верблюды — корабли пустыни, то мехари среди них — клиперы. Они красивее, благороднее, уравновешеннее прочих верблюдов и искренне привязаны к своим хозяевам. Ход у них более ровный и во сто крат быстрее, чем у других.
Мехари предпочитает бежать размашистой рысью, приподнимая хвост и голову. Его горб при этом сильно раскачивается, что доставляет значительные неудобства неопытному всаднику. Зато какая скорость! Мехари способны без отдыха проскакать шестьдесят миль, а то и больше, если их подстегнуть.
Маркиз крепко сидел в седле, имевшем высокие луки впереди и сзади для того, чтобы всадник не свалился. Он прижимал к груди прекрасную еврейку, пытаясь защитить ее от хлещущего песка. Бен и Рокко скакали следом, вцепившись в луки и ремни и пригибаясь, чтобы хоть как-то прикрыть лица.
Караван же скрылся за непроницаемым полотнищем, стремительно надвигавшимся на север. Ветер ревел над барханами, перемещая их по пустыне, вдруг ставшей бушующим океаном. На людей и верблюдов обрушивались настоящие волны, но не воды, а песка.
Небо пылало. Туча выглядела жидкой, пышущей нестерпимым жаром смолой. Беглецы чувствовали, что пекутся заживо, будто угодили в раскаленную добела печь.
Мехари, однако, не останавливались. Они бежали во весь опор, вытянувшись в струну: шея напряжена, голова опущена, чтобы меньше вдыхать горячий воздух, сушащий легкие. Под шквалом песка и гравия верблюды перебирались с бархана на бархан, даже не замедляя бега.
— Не бойтесь, госпожа! — прокричал де Сартен. — Мехари чуют, куда надо бежать!
— Ветер сейчас сбросит нас с седла, — ответила Эстер, плотнее прижимаясь к маркизу.
— Не бойтесь, я с вами.
— А как же караван? И Эль-Хагар?
— Их не видно.
— А мой брат?
Маркиз повернул голову и вроде бы заметил тень в просвете летящего песка, становившегося все гуще и гуще:
— Думаю, следует за нами.
Верблюд бежал как бешеный, временами издавая придушенные стоны. Куда он бежал? Этого маркиз знать не мог, ему оставалось только довериться инстинкту животного.
Порывы ветра ужесточились, песчаные вихри сделались яростнее. Вокруг уже ничего нельзя было разглядеть, в том числе мехари Бена и Рокко. Жара нарастала. Маркиз почувствовал, что сейчас задохнется. Раскаленный воздух резал потрескавшиеся губы, обжигал глотку и легкие. Голова кружилась, глаза саднило от попавших под веки песчинок, в ушах звенело.
Однако де Сартен не сдавался. Лишь сильнее стискивал ногами бока задыхающегося верблюда и прижимал к груди Эстер, чьи длинные черные волосы, растрепавшиеся на ветру, били его по лицу, обвивались вокруг шеи.
Вдруг верблюд остановился. Подняв голову, маркиз увидел сквозь пелену песка какую-то темную массу.
— Неужели спасены?.. — пробормотал он.
Мехари рухнул на землю и спрятал морду между колен. Де Сартен слез с верблюда и, по-прежнему прижимая к себе Эстер, укутанную в хайек[19], бросился туда, где что-то темнело. Песок и мелкие камешки градом падали с неба, страшно завывал ветер, горячий, словно исходил из жерла вулкана. Маркиз решительно направился