руку.
- О, молодой Беркутов, твои резвые шаги я ни с чем не спутаю.
- Ваше Сиятельство, - изображаю поцелуй княжеских пальцев. – Слышал, столичная выставка каллиграфической рунопоиси прошла успешно.
- Ох, с твоей охранной системой и не могло пройти иначе, - улыбается Галина Константиновна. – Спасибо тебе, что пришел на выручку. Ну присаживайся, не стой.
- Вы мне льстите, тем более, что аналогов нашему «Стражу» уже полно на рынке, - пристраиваюсь я рядом на указанную подушку. – Многие пошли дальше и развивают систему.
- Какая разница, что они там придумывают. Главное – результат, - отмахивается княгиня. – Клава, подай сюда мои покупки. Хочу похвастаться перед молодым Беркутовым.
Служанка достает из шкафа у стены два бумажных полотна с рунами в стеклянных рамках. Приняв их, княгиня протягивает мне тот, что сверху.
- Это письмена руки самого старца Силуана Белого. Здесь зарисовка пейзажа озера. Можешь описать красоту руницы, молодой Беркутов?
Всматриваюсь в стройные ряды рун. Красиво и изысканно. Ощущается рука великого мастера. Интересно, если я сам научусь слагать из рун истории, поможет ли это моей связи с Анреалиумом?
- Постараюсь, Галина Константиновна, - заставляю свой голос опуститься на тон и стать грудным, слегка хрипловатым, будто у зрелого человека. – Мастер, благодаря расплывам, лёгкому касанию кисти и спутанности линий, добивался ощущения объёма. Создавая контраст между «живыми», ритмичными знаками работы в целом и написанными раздельно знаками в слове «езеро», означающим озеро, мастер старался достичь гармонии. Действительно славная работа! Кажется, что я стою на берегу и смотрю на водную гладь, излучающую яркий свет. Световые блики то появляются, то исчезают. Эта вечная игра природы завораживает и успокаивает душу. Капельки туши взмывают вверх, указывая на след кисти. Кисть в руках — средоточие энергии.
- Ох-хо, истину глаголешь, - кивает заслушавшаяся княгиня, теребя от удовольствия манжеты платья. – А что про вторую руницу скажешь? Ее написал старец Зосима в семнадцатом веке.
Беру работу и, поднеся к глазам, разглядываю ее на свету. Диагноз неутешительный. Фальшивка.
- Боюсь, вас ввели в заблуждение. Наверное, работу выполнил другой Зосима, не из семнадцатого века. Может, двадцатого.
- Что?! – княгиня растерянно хлопает ресницами. - Ты уверен? С чего ты взял?
Я на старых фолиантах болотопса сжевал. Могу отличить двухсотлетнюю бумажку от четырехсотлетней. В общей сложности семь земных лет точно просидел в Великой библиотеке Отца-императора. Это еще до появления Золотого Легиона, когда повелитель присвоил мне титул визиря. Уж даже не помню, как так случилось, что, сразу после прибытия из Валинора в столицу, мне пришлось поработать мирным сановником. Знаю лишь, что когда, наконец, отправился в Объединительные войны, то только тогда вздохнул полной грудью. Больше не было вечного присмотра повелителя. Я сам решал кого завоевывать крейсерским залпом, а кого стоит попытаться покорить и с помощью дипломатического искусства. А еще спустя семь лет я стал Префектом-командующим. И моей единственной супругой стала Война.
- Да, этому полотну меньше полутора веков, - киваю. – Видно, что бумагу состарили искусственно. А еще - где-то в восемнадцатом веке у руны Берегини отбросилась нижняя горизонтальная палочка, ее больше не использовали. В тексте старца Силуана она, например, присутствует, что лишний раз подтверждает подлинность руницы. А в тексте от, якобы, Зосимы палочки нет, что наводит на грустные мысли.
- Вот как, - вздыхает Галина Константиновна. – Значит, придется отдать руницу на дополнительную экспертизу. Спасибо, молодой Беркутов. Ты, кстати, сам каллиграфией не занимаешься?
- Как и все, на уроках каллиграфии в школе, - улыбаюсь. – Галина Константиновна, позвольте откланяться. Извините за печальную новость о подделке.
- Да что ты, лучше уж так, чем меня на выставке какой-нибудь дотошный эксперт застыдит, - отмахивается княгиня. - Теперь на выставки каллиграфии буду только с тобой ходить. Готовься.
- С большим удовольствием, - кланяюсь.
И, наконец, я добираюсь до Кати. Бизнес-центр находится на юго-востоке города. В арендованных помещениях разместилась вся управляющая компания рода. В перспективе надо бы купить собственное здание, но пока неоткуда изъять столь крупную сумму без влияния на производство. Поэтому пока аренда.
В своем кабинете Катя, одетая в деловой костюм, откинулась на диване, изображая вселенскую усталость. Когда я вхожу, она подскакивает на месте, мигом меняя выражение лица.
- Господин! – проносится она через весь кабинет черногривой буферастой молнией. - Я так вас ждала. Так вас ждала, а вас всё нет и нет.
Меня мнут в объятиях. Мое лицо мигом оказывается в плену двух выпуклостей. Не то, чтобы мне не нравится – нравится, конечно! - но я люблю сам выбирать потехе час.
- Волконский вызвал по дороге. Княже захотел поучить меня безопасному существованию. Катя, потом твои нежности, давай сперва обсудим важное. У тебя же что-то важное, надеюсь?
- Очень, - часто-часто кивает Катя, притом все еще оплетая меня руками. – Дела касаются комбайновых заводов…
- А есть у тебя чем-нибудь горло смочить?
- Как насчет моего рта, господин? – строит она глазки и делает губки "уточкой".
- Луше кофе или чай, - отказываюсь, усаживаясь на диван. Дожидаюсь, пока Катя даст распоряжение секретарше. Затем, наконец, обретя серьезный вид, мой гендир усаживается напротив.
- На заводе «Горлесмаша» в Мушкино обнаружены вредители.
- Как и кем обнаружены?
- Группой ревизоров, которую я специально отправила на места для текущего контроля над ситуацией на заводах. Ну после того, как вы сказали, что стоит готовиться к диверсиям со стороны