— Нет, — произнес секретарь. — Вы пока не можете уйти. Полагаю, что вы согласились подумать об этой должности в течение нескольких дней. Во всяком случае, майор не сможет увидеться с вами до тех пор.
Несколько дней? Чем дольше Симона остается в этом холостяцком доме, тем больше она будет скомпрометирована и тем труднее ей будет объяснить потенциальным работодателям, где она проживала. Она вернулась обратно к столу и ударила по нему кулачком.
— Это неприемлемо.
— Думаю, что вы могли бы подождать некоторое время, учитывая, что этим утром я отослал банковский чек майора Харрисона в школу вашего брата. — Он знал, что недостойно использовать ее любовь к брату как оружие, но под рукой не было ни веревки, ни наручников.
Симона тяжело опустилась на стул.
— Вы послали чек? Но… откуда вы узнали, куда его посылать?
Прочитав письма брата, конечно же.
— Салли принесла вниз письмо, которое вы написали, чтобы отправить. Я адресовал свое послание директору местной школы.
— Я напишу ему, чтобы он отправил чек обратно. Святые небеса, о чем этот человек подумает?
Харрис поправил очки.
— Я так понимаю, что майор пообещал вам средства независимо от того, чем закончится ваше пребывание здесь.
— Но я не собираюсь оставаться.
— Обещание есть обещание. Если не ваше, так майора Харрисона. Более того, дело сделано. Почта уже отправлена. А теперь, по поводу портних. Есть ли у вас модистка, которую вы предпочитаете?
— Вы должны догадываться, что я не разбираюсь в таких вещах. Леди Селдон покровительствовала мадам Женевьеве, но я…
— Нет, у этой леди отвратительный вкус. Как в одежде, так и в мужьях. Я взял на себя труд навести справки относительно того, кто одевает тех, кто производит фурор в обществе.
— Но я не принадлежу к тем, кто производит фурор, и я не останусь здесь. Я не собираюсь ехать на загородный прием, следовательно, мне не нужны новые платья. Я не могу сказать об этом более простыми словами.
— Это следует обсудить вам и майору, мисс Райленд. Тем временем женщина, которую я выбрал, направляется сюда с книгой выкроек и образцами тканей. Ей заплатили наперед, чтобы она отложила заказы других клиентов.
— Неужели вы не слушаете меня? Я не останусь!
Секретарь поднес кофейную чашку к губам и улыбнулся, словно знал что-то, чего не знала Симона, или ощутил вкус чего-то сладкого.
— Кто знает? Вы можете передумать. Вы уже сделали это однажды. И не лучше ли будет начать готовить новый гардероб, чем поступить необдуманно, разве вы не согласны?
— Нет, я не согласна с тем, как вы все высокомерно организовали. Я подожду, чтобы поговорить с майором, из любезности и благодарности за брата, но до тех пор я не приму от него ничего, кроме гостеприимства. — Она разделит с ним дом, но не постель.
— Полагаю, майор должен был сообщить вам о срочности подготовки к загородному приему.
— Он объяснил, если можно считать объяснением такие высокопарные речи, что ему требуется неизвестная женщина с капелькой интеллекта, чтобы сопровождать его. Несомненно, он сможет найти кого-то еще, кто с большим желанием отправится туда.
— Но я пообещал — то есть я поклялся, что выполню его желания. Майор настоит на том, что он в любом случае обещал вам новый гардероб, вдобавок к плате за обучение вашего брата. — Харрис снова упомянул ее брата, что было весьма коварно, но в шпионских делах беспринципность всегда сокрушала вежливость. Он использовал вину, долг, даже симпатию, любой порт подходил во время шторма.
Девушка уставилась на свои руки, так как не могла ничего увидеть в закрытых стеклами глазах секретаря.
— Я не могу отказаться от щедрости майора ради моего брата, но я клянусь возместить ему всю сумму рано или поздно. Я не хочу оказаться еще в большем долгу у него.
— Деньги за обучение в школе — это не заем. Это — дар одаренному студенту, не осложненный никакими дополнениями. Мы — он — вкладывал деньги в благотворительные дела и по менее благородным причинам.
Симона, уступая, кивнула.
— Хорошо, у моего брата есть деньги на обучение. Но я не приму больше ни одного шиллинга.
— Треклятая женщина, — как послышалось девушке, пробормотал мистер Харрис, но тут он наклонился, чтобы поднять кошку, так что она могла ошибиться, и секретарь произнес «проклятое животное». Затем он воскликнул, что, должно быть, в дом забрела бродячая кошка, чтобы занять место мисс Уайт за столом для завтрака.
— Я причесала кошку, чтобы избавить ее от всех колтунов и свалявшейся шерсти.
— И это элегантное создание — то, что от нее осталось? Вы сотворили чудо.
Его восторг вызвал у Симоны улыбку, несмотря на то, что она знала: секретарь манипулирует ею ради целей и удовольствий своего хозяина.
— Ее нужно регулярно причесывать.
— Неужели вы думаете, что никто не пытался? Мисс Уайт не один раз проливала нашу кровь. Я отказался от всех попыток привести в порядок это животное.
— У меня не было никаких трудностей.
— Видите? Теперь майор у вас в долгу, а не наоборот. Он очень любит мисс Уайт. — Которая громко мурлыкала, развалившись на коленях секретаря.
Кажется, майор был не единственным любителем кошек. Мистер Харрис налил сливок в блюдце и крошил туда кусочки тоста, пока кошка мурлыкала так громко, что было слышно на другом конце стола. Это зрелище и звуки сделали секретаря более человечным, решила Симона, более доступным. Поэтому она спросила:
— Майор Харрисон — очень заботливый джентльмен, не так ли?
Заботливый? Харри заказывал убийства, посылал людей на верную смерть, нарушал законы во имя патриотизма, и ничего не предпринимал насчет половины всех злодеяний, которые видел каждый день. Заботливый? Он заботился о своей семье, старой и новой, но кошка была ему ближе, чем многие люди.
— Я не могу сказать.
— Он взял в дом мисс Уайт, и семью Джадд, как я понимаю. Он помог миссис Бертон открыть свое заведение, и помогает многим из тех, кто работает там, как они говорили. У него, должно быть, доброе сердце.
Которое только недавно снова начало биться.
— Как и большинство из нас, он заботится только о своих ближних.
— Совершенно верно. Я не являюсь ни его знакомой, ни родственницей. И я — не благотворительное дело. Я на самом деле должна уйти.
На самом деле? Как только ближайшее окружение Советника вернется с отчетами о подноготной мисс Райленд, со всем, что можно раздобыть за такое короткое время, он будет готов позволить ей уйти, или получит шанс открыть ей то, что знает всего лишь горстка людей. Харри никогда не раскроет ей свой фамильный секрет, только некоторые разработки правительства. С ее помощью он сможет разоблачить антиправительственный заговор — если прием у лорда Горэма на самом деле предоставит кров такому замыслу — и выведет на чистую воду вымогателя. Затем его работа будет закончена и он сможет быть тем, кем хочет.