Постепенно и другие пары к нам присоединились, музыка словно громче заиграла, разноцветное конфетти с потолка посыпалось, ну прямо, как у нас на Новый год. А я никого не вижу, никого не слышу - все остальное в сплошную цветную полосу превратилось, только Артимушкино лицо у меня перед глазами да его рука на моей спине, пальцы нежные сквозь ткань шелковую поглаживают.
Хорошо, хоть он услышал, когда музыка закончилась. Прижал к себе на мгновение, вздохнул и повел на возвышение. Только я успела с подноса подлетевшего к нам слуги бокал с вином взять да глоток выпить, как меня герцог какой-то пригласить надумал. А Артим матушку в зал повел и в вальсе закрутил.
Ох, и натанцевалась я от души! Подошвы туфелек эльфийских стерла, ноженьки свои натрудила. А поток желающих фаворитку королевскую в танце покружить все не иссякал, пока Артим мой взгляд умоляющий не поймал, не передал свою партнершу моему и не вывел меня на балкон воздухом подышать. Он - король, ему все дозволено! С балкона в сад лестница круговая вела, и когда мы на первую ступеньку ступили, подхватил меня Артим на руки и понес в ночь. На деревьях фонари разноцветные весят, в отдалении музыка сквозь открытые настежь окна слышится, а мы целуемся - нацеловаться не можем. Унес он меня в беседку садовую, на скамейку сел, меня на колени посадил, и миловались бы мы там вечность, но надо в зал возвращаться.
Кто-то вежливо кашлянул у входа в беседку, я сразу встрепенулась, на себя глянула - мамочки родные! Когда же это он успел и корсет с меня снять, и юбку задрать выше талии! Мне в таком виде в зал возвращаться неловко, засмеют, да опозорюсь, как простушка неумытая.
Я Артимову одежку в порядок привела, пуговки ему на штанах позастегивала и к Гирину - а это он нас отвлек - вытолкнула. А сама метелку позвала, я ее на всякий случай перед балом из сумки достала и у окна положила - как чувствовала, что пригодится она.
Взвилась я ввысь, ветру прохладному лицо, разгоревшееся от ласк, подставила, а надо мной небо звездное, на наше совсем не похожее. Одна луна другую обогнала, уже за горизонт закатилась, а вторая еще висит, низко-низко, как глаз зверя невиданного, за ночным миром приглядывающего. Я развела руки в стороны и корсет свой вниз бросила - надоел он мне хуже горькой редьки! Город далеко внизу остался, опомнилась я, только когда замерзла нешуточно. Пришлось прервать свободный полет и назад, к любимому, возвращаться. Подлетела я к окну в спальню его, а он меня уже ждет, лицо недовольное, переживал, небось, что я потерялась. Но не дала я ему ругать меня, прямо в его объятия с метелки спрыгнула и шепчу:
- Согрей меня, там наверху так холодно, я без тебя в ледышку едва не превратилась…
- А я от одной мысли, что ты меня бросила, замерз…
Так до утра мы и грелись друг об друга.
День восьмой, приключенческий
Ночь прошла-пролетела, я глаза открываю, а король уже в походной одежде стоит, ремень затягивает, перевязь надевает да саблю острую проверяет - не затупилась ли. Пришлось и мне вставать. Только успела умыться, причесаться да одеться, как двери распахнулись, и Тимин с Мией вбежали.
- Мы с вами пойдем! - хором кричат.
- Я с бабушкой не останусь! - это еще Тим добавляет.
- А я на конюшне жить не буду! - это Мия ему подвякивает. - Тем более что без меня ты, Афиночка, обратно в свой мир не попадешь, - шантажистка юная. - И потом, я - дракон, неужели вы хотите меня лишить возможности с соплеменником пообщаться?
Артим на меня глянул беспомощно, ему и самому не хотелось сына одного оставлять. Недолго он еще на троне сидит, всего-то несколько дней, и не знает толком, кому доверять можно, а кому нет.
Я ему кивнула легонько, он лицо серьезное сделал и к детям поворачивается:
- Хорошо. У вас на сборы полчаса. Жду вас в столовой. Тимин, одежду Мие свою дашь, не в платье же ей ехать. Мия - скажи Оливеру, чтобы вам коней приготовил. Афина, ты пока проследи, чтоб они лишнего не брали, а я пойду последние указания раздам и с матерью попрощаюсь, - и вышел.
Не успели его шаги затихнуть в коридоре, как дети "Ура!" закричали, на мне повисли, на пол повалили, и получилась у нас куча мала!
Но… пора в путь собираться, и пришлось нам вставать и к Тимину в спальню перебираться. Первым делом, зачаровала я три сумки, что нашла в гардеробе. Мне, правда, королевский камердинер помог, и при этом такое лицо сделал, что смешно стало. Но когда он увидел, что я половину Артимовых вещей в одну сумку засунула, а она как была полупустая, так и осталась, выражение лица поменял и стал мне помогать. Зауважал ведьму, значится!
Вот такие сумки я с собой захватила, и приступили мы к сборам. По две пары штанов, по полдюжины рубашек, куртки теплые, накидки - плащ-палатки эльфийские, что из их страны Артим привез, белье нижнее, носки-чулки разные, этого побольше, вдруг ноги промокнут, если вброд через реки пешком идти придется. Сапоги запасные, хорошо, у Тимина их не одна и не две пары оказалось, хватило на двоих. Ну и одеяла шерстяные в сумку поместились. Глянула на часы - у нас еще десять минут осталось до назначенного Артимом времени. Схватила я детей за руки и в нашу спальню понеслась.
Быстро на пружину нажала, шкатулку найденную вчера достала и обратно закрыла. А потом вынула портрет и Мии показала.
- Смотри, - говорю, - деточка! Это я вчера нашла в комнате заколдованной. Сдается мне, что это мать твоя. Еще там книга была, от руки написанная, и драгоценности. Их ты получишь, когда подрастешь, а вот книгу я хочу дракону показать, потому как ни я, ни Артим прочитать ее не смогли. Думаю, на драконьем она написана. Ты не против? Все-таки, это наследство твое, думаю, для тебя оставленное.
Девочка кивнула, а сама от портрета глаз не сводит.
- Афиночка, я не все знания получила, многого еще не ведаю. Но хорошее от плохого отличать умею, не задумываясь. Назвав тебе имя свое истинное, я тебе доверилась и полностью полагаюсь на твое мнение. Если ты так считаешь, то давай покажем дракону эту книгу. А портрет… можно, я его с собой возьму?
- Как? Он же в сумку мою не влезет.
А она, улыбнувшись как-то особенно, словно не она, а я рядом с ней дитя малое, неразумное, только пальчиком указательным к портрету прикоснулась, и он засверкал свежими красками, словно только вчера написанный. А потом вдруг уменьшился до размера книги и с пола взлетел прямо девочке нашей в руки.
- Так подойдет?
- Да, конечно, моя хорошая. А теперь поспешим - нас уже Артим ждет, ругается, небось.
- Нет, не ругается. Это мать его ругается, а он про нас думает и ждет, что мы появимся и спасем его от нее, - засмеялась Мия, подхватила сумку свою и пошла вперед.
Мы с Тимином задерживаться не стали. Он только меня к себе притянул и шепнул на ухо:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});