Конструкторы отказались от шара, в шаре много лишнего – практически используется лишь его поверхность. Ора – плоскость. Ее расстелили в космосе гигантским листом. Толщина почвенного покрова – несколько метров, а под ним – десятки этажей машин, создающих на своих участках заданные условия существования. Я бы сказал еще так: Ора – это ящик, заполненный механизмами и накрытый крышкой, а крышка ее – жилая поверхность планеты.
Уникально и солнце Оры – другого такого пока нет: оно недвижно подвешено над центром планеты. Здесь оно всегда в зените, а в других районах видно под постоянным углом. От вращающегося солнца вроде тех, что мы запустили на Плутоне, отказались именно потому, что Ора – плоскость, а не шар. Но это не помешало устроить правильные чередования дня и ночи, рассвета и сумерек, и притом так остроумно, что, уверен, схожие конструкции солнц появятся вскоре и на других планетах. Солнце на Оре управляемое, температура его меняется по графику: на рассвете оно тусклое, потом разгорается, свирепеет до белокалильного жара, снова ослабевает, становится из желто-белого красноватым, меркнет совсем и через некоторое время опять зажигается, но уже холодным лунным светом – и работает не во весь диск, а по долям, согласно расписанию ночных фаз. Полный цикл изменений активности охватывает двадцать четыре земных часа – чтоб люди не отказывались от привычек, усвоенных с детства.
И последнее – воздух! Нигде нет такого воздуха, как на Оре. Атмосфера создана по образцу земной, но на старушке Земле я никогда не дышал так легко, так радостно, так весело. Дыхание на Оре не потребность, а наслаждение. Уверен, местный воздух не только ароматен, но и калориен. В старину шутили: «Питаться святым духом». Когда-нибудь я попытаюсь покормиться одним здешним воздухом.
Такова Ора.
24
На второй день Вера сказала:
– Итак, начинается наша работа, Эли. Ты свои обязанности, конечно, знаешь?
Я их, конечно, не знал. Вера объяснила, чего от меня ждет. Секретарствовать оказалось несложно. Для начала нужно было всюду ходить с Верой и помогать ей. Хожу я хорошо, а что до помощи, то до сих пор она помогала мне, не я ей, – думаю, так будет и впредь.
– Сейчас идем на совещание к Спыхальскому, он доложит, как они выполнили решение Большого Совета.
Спыхальский торжественно поздравил нас с прибытием. Доклад его был неутешителен. Получив предписание с Земли, Спыхальский разослал специальные экспедиции во все звездные окрестности. Но на звездах вне Гиад о галактах не слыхали, а в Гиадах ничего нового не узнали.
– Правда, к нам на Ору с девятой планеты Пламенной В привезли одного четырехкрылого молодца с яркими сновидениями о галактах, – сказал Спыхальский. – Вы сможете с ним потолковать. Он захулиганил и сейчас отделен от собратьев. К людям он относится с уважением, но своих не переносит. Между прочим, мы открыли любопытный астрофизический факт: Гиады удаляются от других звезд.
– Какая же это новость, Мартын Юлианович? – поинтересовалась Ольга. – Еще наши предки знали, что Гиады удаляются от Солнца.
– От Солнца – да, – ответил Спыхальский. – Уходят от Солнца и приближаются к другим звездам. Но расстояние между ними и окружающими светилами растет по всем координатным осям.
– Вы хотите сказать, что Гиады генерируют вокруг себя новое пространство? – спросила Ольга с удивлением.
– Да. Очевидно, какая-то часть вещества в Гиадах аннигилирует. Причины этого явления пока не установлены.
Я посмотрел на Андре. У Андре был взволнованный вид, он что-то горячо доказывал Лусину, тот лишь покачивал головой. Я не сомневался, что Андре уже придумал теорию, полностью объясняющую выпадение Гиад из окружающего звездного мира.
В заключение Спыхальский сообщил, что на Ору приглашены представители всех звездных народов, населяющих окружающие Солнце светила. Звездожители поселены в гостиницах, создающих привычные им условия жизни.
– Через час отправимся в гости к звездожителям, – сказала мне Вера. – Позаботься о дешифраторе.
Я подошел к Андре.
– Даже издали видно, что ты нафантазировал что-то ошеломляющее. Ну, обрушивай на мою бедную голову.
– И обрушу! – закричал он запальчиво. – Твоя усмешка меня не смутит! Только глупцы заранее издеваются над тем, о чем и краем уха еще не слыхали.
– Выделяю тебе не край уха, а полностью два.
Андре, смягчившись, с увлечением изложил родившуюся у него гипотезу. Должен признаться, что и меня она захватила – если не правдоподобностью, то яркостью. Андре полагал, что удаление Гиад от всех светил – следствие когда-то бушевавшей в этом скоплении космической схватки галактов с разрушителями. Одна воюющая сторона уничтожала пространство, сталкивая планеты, другая уничтожала вещество, превращая его в пространство, чтоб не дать планетам обрушиться друг на друга. Короче, были одновременно запущены обе реакции Танева – и прямая, и обратная. Прямая давно исчерпала себя, а обратная – превращение вещества в пространство – продолжается, и в результате Гиады медленно погружаются в созданный некогда провал в космосе.
– Этот провал и в наши дни расширяется! – энергично закончил Андре. – А питает его та пыль, что образовалась после взрыва планет. Я утверждаю, что это не простая пыль, а аннигилирующая. Хочу попросить Большой Совет направить в Гиады экспедицию для проверки моей гипотезы.
– Ладно, проси! – разрешил я. – А я попрошу у тебя дешифратор. Ты пойдешь знакомиться со звездожителями?
– Хочу навестить крылатого буяна, которого поселили отдельно. Дешифратор возьмешь у меня в номере.
В номере у Андре я с сомнением поглядел на солидный чемодан, последний вариант того ДП-2, что так подвел Аллана в Малом Псе.
– Теперь он называется малым универсальным, а не переносным, – сказал Андре. – ДУМ, понял?
– Дело не в названии.
– Название отвечает сути. Каждый дурак, посмотрев шкалу настройки, сумеет общаться с любым разумным звездожителем. Забирай и проваливай, Эли!
Я пожелал Андре, чтоб сварливый ангел вцепился ему в кудри. Андре хохотал, глядя, как я сгибаюсь под тяжестью дешифратора. Но я вызвал авиатележку и не торопясь удалился, а тележка с прибором колыхалась на уровне моего плеча – ее тянуло мое индивидуальное поле. На Оре все снабжаются такими полями.
Вера с Ромеро уже ждали меня в ее номере. На улице нас встретил Спыхальский. Он поинтересовался, к кому мы пойдем в гости раньше других.
– К тем, что всех интересней, – сказал я.
Спыхальский улыбнулся странноватой улыбкой – косой, не оживляющей, но словно бы перерубающей лицо: один ус поднимался, другой опускался.
– Мне все интересны, юноша. А вас что больше интересует – ум или красота? Умом они нас не превосходят, а что до красоты… Впрочем, сами увидите.
То, что мы увидели в гостинице «Созвездие Тельца и Возничего» – она была первой,