Читать интересную книгу Хочу остаться легендой - Александр Абдулов

…Мы, наверное, все-таки очень счастливый театр. Благодаря Лужкову остаемся муниципальным театром и не поднимаем цены на билеты, хотя спокойно можем это сделать, но не делаем. Потому что тогда мы потеряем того талантливого зрителя, ради которого работаем…

Я однажды принял для себя решение и с тех пор неукоснительно ему следую: пытаюсь никого не пускать в свою личную жизнь. Это мое… Иногда очень хочется, чтобы никто к тебе не лез, хочется побыть одному… И я прячусь, хотя, конечно, это глупо: я же сам хотел, чтобы меня узнавали. Ну, это, скажем так, издержки профессии. Актерская профессия мистическая, в полном смысле этого слова. Не напрасно актеров хоронили вне кладбища… Бесовская профессия…

В принципе, все произошедшее со мной — все случай… Случай, что я приехал в Москву, а мог бы не приехать. Случай, что я поступил в ГИТИС, а мог бы не поступить. Случай, что на 4-м курсе пришел режиссер Юрий Махаев на мой дипломный спектакль и случайно под бородой, усами и париком что-то во мне разглядел и пригласил в Ленком. Случай, что Захаров назначил меня на главную роль. Случай, что я опоздал на полтора часа на сдачу своего первого спектакля в Ленкоме — проспал и уже не хотел идти в театр. Меня должны были уволить, и уже начинал играть спектакль другой актер. Случай, что я тогда все-таки пришел в театр, а уже не хотел идти (мне все говорили: соври, скажи, что под поезд попал или что-нибудь в этом роде). Я подсел к Захарову, он меня спросил: «Что?» И я сказал: «Проспал!»

Я не стал врать и думаю, именно это меня и спасло. Так что все — случай! Случай, что я встретил замечательных людей и режиссеров — Сергея Соловьева, Виктора Сергеева, Тофика Шахвердиева, Романа Балаяна — всех не перечислишь.

Со стороны может показаться, что я этакий счастливчик. Ну, прямо такой баловень судьбы. Люди не видят, как мне все это достается, они не знают, и слава богу, они не должны этого знать. Из театра ведь никто не уходит так просто, как в обычной жизни: перешел на другую работу. Актеры до последней секунды своей жизни стремятся быть в театре…

В моей жизни мало что изменилось, я как играл, так и играю. Но, с другой стороны, наш менталитет так устроен, что нам обязательно нужно какое-то давление, как это ни смешно и ни грустно, нам нужно с чем-то бороться. Почему-то сейчас не рождается новая «Таганка», не рождается новый «Современник», не рождается новый Ленком, не рождаются спектакли, которые бы потрясали до основания души… Наверное, от того, что все дозволено, а новых мыслей не хватает. Не хватает культуры, поэтому, когда всем все можно, то в результате получается «всехняя» культура, а «всехняя» — стало быть, никакая, ничья… Наверное, русскому человеку свойственно сидеть на кухне, обсуждать насущные проблемы и задаваться вечным вопросом: «Когда же наступит новая прекрасная жизнь? Вот еще немного, еще чуть-чуть, и она обязательно настанет». Это есть в русском человеке, и никуда от этого не денешься. Может, наши дети, наши внуки изживут в себе, выдавят это из себя по капле…

…От вечной погони за деньгами мир стал очень жестоким. Посмотрите на лица в метро… Очень обозленные люди. Я играю в спектакле «Затмение» по мотивам книги «Полет над гнездом кукушки». Это история про тех, кто не вписался в сегодняшнюю жизнь.

Таких очень много сейчас. Им лучше уйти в сумасшедший дом, где по крайней мере будет трехразовое питание…

А понятие дружбы? Тоже сегодня девальвировано. «Он хороший человек». — «Ну, этого мало. А что он тебе может дать, какой у него бизнес?» А я всю жизнь не умел дружить с нужными людьми. Мне Госпремию из-за этого два раза не дали. Сняли с премии имени Ленинского комсомола с формулировкой, которой я очень горжусь до сих пор: «У него нездоровая популярность».

Мне было обидно услышать от одного нашего знаменитого режиссера: «Сегодняшняя молодежь от макушки до пяток оптом продалась за гамбургеры и колу американцам»… В оформлении моего спектакля используются фотографии: на одной я с Рейганом, на другой — с Шульженко. Бывшего президента США все узнают… А о Клавдии Ивановне: «Это что за бабушка?» — «Шульженко». — «Кто такая?» — «Великая русская певица». — «Да?»

Слава тебе господи, сегодняшнюю молодежь потянуло к фильмам «Мастер и Маргарита», «Идиот». Если уж не читают классику, так пусть хоть посмотрят фильмы. Чтобы дошло: есть не только один «Ночной дозор». Существуют еще и Гоголь, и Салтыков-Щедрин…

Нам все время навязывают: «Давайте будем жить так, как Америка». Но у нас другая страна. Никогда в России не привьется фуршет, где стоят с тарелочкой и тыкают в бутерброды зубочисткой. Нам надо сесть, поговорить, песню спеть… Все же есть нечто, что стоило бы у них перенять: когда я вижу в новостях, что где-то в Зимбабве плохо обошлись с американцем и направляются авианосцы, чтобы спасти его, я понимаю: страна болеет за своих граждан…

Надо с детства воспитывать: мы самая великая страна, у нас великая культура, великие корни. Наши Химки и Ховрики старше их Америки. Кто дал миру столько светлых голов? Россия! Почему молчим, когда в Латвии преследуют наших ветеранов?! Делаем реверансы, в то время как наших граждан унижают. А Грузия — та просто плюет в лицо. А мы — сю-сю-сю. Я никого не хочу обидеть. Но давайте относиться друг к другу по-человечески. Мы такие же люди, как и все прочие…

Есть книга «Мой путь 35-й дивизии». Во время Великой Отечественной войны существовало немецкое соединение, которое первым входило во все города и вообще было образцово-показательным. Когда они вошли в Брестскую крепость, выскочил мужик в кальсонах с оглоблей и с криком: «Мать вашу!» — разогнал взвод вооруженных до зубов солдат. Я все время думаю, какая энергия от него шла, что те с автоматами сбежали…

С «Полетом над гнездом кукушки», по мотивам которого поставлен спектакль, у меня произошла интересная история. Когда только вышел этот фильм, ко мне пришел человек и принес кассету. Я посмотрел и решил уходить из профессии: потому что такой материал для роли никогда не получу. И вдруг через столько лет мне предложили сыграть Макмэрфи… Я понял: да, все идет по спирали. Если ты чего-то очень хочешь от жизни, то твое желание обязательно сбудется…

Очень люблю разыгрывать людей, и близких и дальних… Таня, моя первая жена, была танцовщицей и часто ездила на гастроли. Выступает она, скажем, в Питере — я сажусь в самолет, лечу туда, покупаю букет цветов. Жена на сцене, а я выхожу из зала с букетом… С Татьяной истерика, я же тем временем отправляюсь в аэропорт и лечу назад в Москву. Ленинград — ладно; но я ездил так в Новосибирск, Хабаровск; всюду вручал неизменный букет — и сразу улетал обратно… Развлекался так постоянно… Хорошая шутка может выстрелить и на сотый раз.

…Как-то наш театр гастролировал в ГДР, и советский посол устраивал нам прием. С особой гордостью он продемонстрировал нам картину с изображением Красной площади — мы вежливо похвалили «произведение искусства». «Ничего не замечаете? — лукаво осведомился посол. — Как вам этот милиционер в белом?» На заднем плане действительно виднелась какая-то фигурка… «Я дорисовал», — доверительно признался посол. А ведь он был абсолютно прав: Красная площадь без милиционера — глупо…

…А я ведь вырос на «Бременских музыкантах»… Непревзойденная — в своем жанре — вещь, хоть и простая, как картины Пиросмани. Казалось бы, ничего особенного — а ты поди нарисуй так. Или — «Битлз». Играли на трех аккордах — а попробуй так сыграть…

Зрители принимают замечательно (речь идет о спектакле «Бременские музыканты и С0»).

Что касается критики… На территории бывшего Советского Союза есть два любопытных города: Киев и Новосибирск. Давно проверено: что бы ты им ни привез, как бы здорово это ни было, — журналисты, извините, обосрут. Даже после такого спектакля, на который народ будет ломиться, круша двери… Приезжает «Таганка» — бешеный успех. Уезжает «Таганка» — вдогонку ей ругательные рецензии. А мне кажется, задача театрального критика — не раздавить актера, режиссера, спектакль, а глубоко этот спектакль проанализировать. Вы только посмотрите, как люди пишут о театре и кино… В лучшем случае пересказывают содержание. В худшем случае: «Всё — говно. И это, и то; правда, в финале один вышел, ничего так — но и он говно». Серьезного же, профессионального, разбора почти не встретишь. Единицы нормально работают, единицы…

Лично у меня были разные истории с прессой, однажды меня журналисты «достали» до такой степени… Не все журналисты, конечно, а — идиоты: в каждой профессии есть свои уроды. Это совершенно естественно, но я таким людям предпочитаю указывать на их место. А если человек ничего не понимает и после этого, то ему нужно просто уходить из профессии…

Естественно, я прежде всего — актер. Но ведь само собой разумеется, что человеку, живущему в собственном доме, совершенно не помешает умение забить гвоздь, вымыть пол, подкрасить дверь…