Они находились ярдах в пятидесяти от того места, где приземлился вертолет, и направлялись к группе зданий. Бонд пошел медленнее, пытаясь сориентироваться на местности. Прямо перед ним было длинное низкое строение, залитое светом. Справа — это еще ярдов пятьдесят в сторону — виднелись очертания типичной современной коробки станции фуникулера, массивная плоская крыша спускалась почти до самой земли. Пока Бонд изучал это здание, свет в нем погас. Возможно, последний фуникулер спустился в долину и дорогу закрыли на ночь. Еще правее располагался большой коттедж с огромной верандой, кое-где освещенной, — домик, каких полно в Швейцарии, рассчитанный на большое количество туристов, яркий образчик высокогорной архитектуры. Ниже по склону плато, чуть левее, можно было различить огни четвертого здания, в темноте видна была лишь его плоская крыша.
Теперь Бонд находился в нескольких шагах от дома, в который, скорее всего, его хотели препроводить. Женщина открыла дверь — прямоугольник желтого света гостеприимно засиял в темноте. Бонд увидел ярко освещенную вывеску с красной буквой «C» и короной. На вывеске было написано: «Клуб «Глория». 3605 метров. Частная собственность. Только для членов клуба». И ниже помельче: «Альпийский приют и ресторан «Пик Глория» и обычное изображение указательного пальца — идите направо в сторону здания рядом с началом канатной дороги.
Вот так! «Пик Глория!» Бонд шагнул в освещенный желтым светом прямоугольник. Дверь, как только женщина отпустила ее, закрылась с пневматическим шипением.
Внутри было очень тепло, почти жарко. Они оказались в небольшом гостиничном холле, навстречу им поднялся моложавый блондин с короткой стрижкой и проницательными глазами.
— Сэр Хилари располагается во втором номере, — произнес он, слегка наклонившись в их сторону.
— Я провожу, — бросила Бунт на ходу. — Идите за мной, пожалуйста, — более вежливо обратилась она к Бонду.
Бунт открыла дверь в коридор и ступила на мягкую ковровую дорожку красного цвета. На стене слева было лишь несколько окон, между ними развешаны отличные фотографии гор и горнолыжников. Справа шли двери с табличками «Бар», «Ресторан», «Туалет». Потом, скорее всего, двери номеров Бонда ввели в номер 2. Это была очень уютная комнатка, стены которой были обиты мебельным ситцем, все очень похоже на американские мотели, только с отдельной ванной комнатой. Большое окно было задернуто шторами, но Бонд не сомневался, что из него открывался красивейший вид на долину и группу горных хребтов Силвретта, возвышающуюся над Санкт-Морицем. Бонд бросил атташе-кейс на двухспальную кровать и с удовольствием снял с себя котелок и отставил в сторону зонт. Вошел человек, который нес его чемодан, и, поставив его на специальную подставку, тут же вышел; даже не взглянув на Бонда, плотно прикрыв за собой дверь. Женщина продолжала стоять на том же месте.
— Вам здесь нравится? — Ее желтые глаза остались холодны, несмотря на его горячее «о, да!», произнесенное с энтузиазмом. — Очень хорошо. Теперь я должна объяснить вам кое-что, довести до вашего сведения некоторые правила этого клуба, если не возражаете.
Бонд закурил.
— Я слушаю вас — Лицо его приняло выражение вежливой заинтересованности. — Но для начала хотелось бы знать, где мы находимся?
— В Альпах. Высоко в Альпах, — ответила она довольно неопределенно. — Это место в Альпах, пик Глория, — собственность графа. В сотрудничестве с местными властями он построил канатную дорогу. Вы ведь видели ее? Дорогу открыли только в этом году. Она пользуется большой популярностью и приносит немалый доход. Здесь несколько трасс, прекрасные спуски. «Глорию» уже хорошо знают. Проложена и трасса для бобслея, она гораздо длиннее, чем «Креста» в Санкт-Морице. Слышали, наверное? Вы катаетесь? Или, может быть, занимаетесь бобслеем?
Желтые глаза внимательно следили за ним. Бонд решил, что надо отрицательно ответить на все вопросы. Так подсказала ему интуиция.
— Да что вы, — сказал он, словно извиняясь, — никак руки не доходили. Вот все книги мои не отпускают, закопался в них совсем. — Он виновато улыбнулся. — Что ж тут поделаешь.
— Очень жаль, — произнесла она по-немецки и по-английски, но в глазах ее отразилось удовлетворение. — Граф получает большой доход от всех этих сооружений. Это очень важно, это помогает финансировать дело всей его жизни, его Институт.
Бонд слегка поднял брови, выражая вежливое удивление.
— Институт физиологических исследований. Научная работа. Граф — ведущий специалист в области изучения аллергических заболеваний, понимаете? Ну там сенная лихорадка, аллергия на отдельные продукты питания — моллюсков например, понятно?
— Что вы говорите? Сам я, к счастью, этим заболеваниям не подвержен.
— Ах так? Лаборатории располагаются в отдельном здании. Там же живет граф. В здании, где мы находимся, живут пациенты. Он просит вас не беспокоить их лишними вопросами. Лечение требует деликатного обращения. Вы меня понимаете?
— Да, конечно. А когда я смогу увидеть графа? Видите ли, фрейлейн Бунт, я очень занятой человек. В Лондоне меня ждут дела. Бонд говорил, стараясь произвести впечатление. — Новые африканские государства. Много работы над их символикой — флаги, денежные знаки, почтовые марки, медали. В Геральдической палате не хватает сотрудников. Я надеюсь, граф понимает, что его личные проблемы, конечно, столь интересные и важные, отходят тем не менее на второй план перед делами правительственного уровня.
Бонд достиг своей цели. Теперь она была вся внимание, выражала готовность войти в его положение.
— Конечно, конечно, уважаемый сэр Хилари. Граф просит извинить его, он не может встретиться с вами сегодня вечером, но будет рад видеть вас завтра в 11 утра. Вас это устраивает?
— Безусловно, безусловно. За это время я приведу в порядок свои документы и книги. Может быть, — он сделал жест в сторону небольшого письменного стола у окна, — попросить еще один стол, чтобы разложить все эти бумаги? Видите ли, — Бонд улыбнулся и развел руками, — нам, книжным червям, требуется много места.
— Конечно, сэр Хилари. Стол доставят без промедления. — Она подошла к двери и нажала кнопку звонка. Посмотрев вниз, она произнесла несколько смущенно: — Вы, наверное, заметили, что с этой стороны двери нет дверной ручки? (Бонд, конечно, заметил это, но виду не показал.) Когда вы захотите выйти из комнаты, звоните. Хорошо? Это из-за пациентов. Необходимо, чтобы их ничто не беспокоило. Трудно помешать им посещать друг друга, чтобы посплетничать. Это для их же блага — надеюсь, вы понимаете? Ко сну здесь отходят в 10 часов. Но есть ночные дежурства, если вам что-нибудь потребуется. И двери, конечно, не заперты. Вы можете войти в свою комнату в любое время. Так. В 6 вечера мы собираемся на коктейль в баре. Это своего рода пауза, перерыв на отдых. — Губы связались бантиком, но лишь на мгновение. — Мои девочки с нетерпением ждут встречи с вами.
Дверь открылась. Появился один из тех типов, что выглядел как инструктор горнолыжного спорта, смуглый, с бычьей шеей, с карими глазами жителя Средиземноморья. Один из корсиканцев — один из перебежчиков от Марка-Анжа? На плохом французском, скороговоркой, женщина сказала, что нужен еще один стол. Надо принести его, пока они будут обедать.
— Слушаюсь, — произнес мужчина. — Она придержала дверь, он вышел и пошел по коридору направо. Стало быть, охрана располагается в конце коридора? Это надо запомнить.
— Это пока все, сэр Хилари? Почта уходит в полдень. У нас есть радиотелефонная связь, вы можете, если хотите, ею воспользоваться. Не передать ли что-нибудь графу?
— Пожалуйста, скажите, что я с большим нетерпением жду встречи с ним завтра. Итак — до шести вечера, — Бонду вдруг очень захотелось остаться одному, наедине со своими мыслями. Рукой он указал на свой чемодан. — Мне нужно еще разобраться.
— Конечно, конечно, сэр Хилари. Извините, что я вас задерживаю. — И на этой любезной ноте Ирма Бунт прикрыла дверь, которая сразу же защелкнулась за ней.
Бонд стоял, не двигаясь, посередине комнаты. Он тихонько присвистнул. Да, веселенькая история, черт побери, ну и ну! У него было острое желание ударить как следует ногой по этой изысканной мебели. Но он заметил, что на потолке один из четырех плафонов в форме призм был пустой, там виднелось нечто похожее на глазное яблоко. Пост внутреннего наблюдения? Если да, то на какой площади он работает? Не больше широкого круга, охватывающего середину комнаты? А микрофоны? Может, весь потолок — это один большой микрофон. Обыкновенная военная хитрость, он постоянно должен помнить, что за ним следят.
Джеймс Бонд начал раскладывать вещи, думая о своем, мысли обгоняли друг друга. Затем он принял душ и должным образом подготовился к встрече с «ее девочками».