Читать интересную книгу Почему и нет? Часть вторая - Александр Головчук

  Скажете зря? Не думаю. Толик очень сложный человек, озлобленный одиночка в прошлом. Его душа только начала оттаивать в этом времени и ... Да не знаток я человеческих душ, но среди клановых он - словно свой, а с моими людьми так своим и не стал до конца. Там ему лучше. Этому человеку нужно всего две вещи. Время и дорога. Пусть сам с собой обновленным познакомится. А эти ниндзи Бубновы ему помогут. Вот где-то так. Правильно? Я очень надеюсь, что да.

  Перед уходом Толик рассказал, отчего тот несчастный типографщик про германцев заговорил. Он видно в себя пришел, когда Толик минировал типографию. А пока он этим занимался, то напевал считалочку. 'Айн, цвай - полицай, драй, фир - гринадир...' - сосредоточиться, понимаешь ли, ему эта песенка помогает. Вот так и появились 'германцы'. Ведь как бывает. И нарочно бы не придумали. Всего несколько слов, а как стрелки перевели на тевтонов-то.

  Только когда Толик ушел, а я, спустившись в подпол и увидев измученные лица Ивана Михайловича, Грача и Гаврилы, до конца понял - мы справились.

  Мы справились!

  Это совсем не мелочь, ЧТО мы сотворили. Мы за одну ночь лишили Бонапарта еще одной армии. Мы все. Клановые, люди Черкасова, что сейчас уводят за собой погоню, ветераны-драгуны, разведчики Куракина, я с Толиком, Гаврила мой. Смогли! Урррра!

  Уря-то уря, вот только вид у нас на данный момент несколько не товарный. Заявив Хрусту, что уже полностью в порядке, я несколько погорячился.

  Не в порядке.

  Честно говоря, к схрону добрался уже буквально 'на зубах'. Тело избито, а накатывающая временами слабость делали из меня весьма неважного путешественника. Мои драгуны тоже были далеко не в лучшей форме. Видно в момент взрыва они нырнули и находились под водой. Их и глушануло, как рыбу при браконьерском лове. Оба еле слышат, и вообще состояние очень не ах. Сидение в воде в течение длительного времени тоже здоровья им не прибавило. Чисто инвалидная команда. Самый крепкий среди нас Гаврила.

  Поэтому мы последовали примеру всякой раненой твари, забились в логово и потихоньку восстанавливались. Еда в виде сухарей, вяленого мяса и саломахи была, воду Гаврила добывал по ночам в ближайшем ручейке. Быт наладили в соответствии с правилами конспирации. Потихоньку, за недельку и оклемались.

  Период времени, когда мы изображали 'детей подземелья' прошел для нас довольно спокойно. Французы и уланы потревожили всего пару раз.

  Буквально в тот же день, как я с Гаврилой прибыл на эту базу, хутор посетили уланы. По всей вероятности, их вел кто-то из местных, и они проверяли буквально все подозрительные места. Проверили и сожженный хутор. Искали тщательно, даже старые печи разворошили, но нашу схоронку не нашли.

  В прежние времена хутор был богатый. Хозяева - люди зажиточные и не особо законопослушные. Видно с того, что у них имелся секретный подвал, сделанный и укрытый на совесть. В нем когда-то хранили браконьерскую добычу и разбойничий хабар, а так же прятали людей, судя по уцелевшим деревянным лежакам. Остатки всего этого воровского хлама, которые так и сгнили здесь, клановые убрали. А кое-что просто скинули в угол. Сетки, капканы, старая одежда. Утварь в виде кринок и плошек из расписной глины, что еще была годной, пригодилась и нам. Даже очаг присутствовал, но мы им благоразумно не пользовались, чтобы не выдал запах дыма. Имелось у подвала и два выхода. Один - в виде лаза в подпол под домом, ныне заваленный остатками сгоревших бревен и второй - в виде восьмиметрового лаза прямо под корни старого дуба, что рос рядом с остатками плетневой ограды хутора. Как его обнаружили клановые, ума не приложу. Но для нас - отличное место для того, чтобы отсидеться.

  Второй раз на хутор наведались французы. Оказались наши коллеги-драгуны. Их медные каски в чехлах и косички трудно с чем-то спутать. Эти проверяли все подряд, и лес и хутор, ехали верхами, но растянувшись в цепь, на расстоянии пары метров друг от друга и с ружьями в руках. Лес - не особо густой. Оттого его видимо конницей и проверяли. Медноголовые молодчики доразвалили на хуторе все, что не разрушили уланы и пошли дальше.

  Через неделю, когда мы подокрепли и стали уже тяготиться бездельем, я объявил о выходе из подполья. В прямом и переносном смысле.

  И вот стоим мы у дороги скрытые придорожными кустами. По моде одетый барин со слугой, да двое гайдуков-охранников. Чистенькие, выбритые. Саквояж да дорожный баул при нас.

  И пешие....

  М-да. Нескладушка вышла. Здесь баре - панство гонорове, пешком не ходят. Прокол в плане. После того тарарама, что мы здесь организовали, покупка или кража лошадей, карет и колясок наверняка под контролем. И что теперь?

  Деньги есть, но как только засветимся на покупке в этой местности, то сразу попадем под подозрение. Наблюдения, которые постоянно проводил Гаврила во время своих вылазок, нам дали не особо утешительную информацию.

  Да, погоня была отвлечена в западном направлении. Основные силы брошены именно туда, за Вислу. Там даже стрельба случилась. Убили в стычке с патрулем двоих, вроде как из наших. Кого именно неизвестно, тела увезли французы, зато остальные преследуемые - как в воду канули. Пленных не удалось захватить, а мертвые много рассказать не могут.

  Это за Вислой.

  Но и здесь, в окрестностях места диверсии, контроль остался на весьма высоком уровне. Пока солдаты ловили людей Черкасова, здесь землю рыли полицейские из Варшавы, а после и прибывшие из Франции. Им помогали гвардейские гренадеры, это из тех, что сопровождали фургоны, их где-то до полуроты народа набиралось. Следствие по делу уничтоженной тайной типографии вели серьезно и въедливо. Возглавлял весь этот цирк тот самый прибывший с гвардейцами колонель, имя его уланы - наш основной источник информации, в разговорах промеж себя не говорили. Колонель и колонель.

  У нас теперь было два пути. Либо скрытные ночные марш-броски до Варшавы, благо до столицы не очень далеко. Либо разбоем добывать какой-никакой транспорт, при этом вынужденно зачищать всех свидетелей. Чтобы не было следа в принципе. Мне второй путь не нравился категорически, поскольку незаметно бричку можно изъять у совсем уж безобидных обывателей, а резать абсолютно непричастных людей, как-то не очень.... И так грехов набрал на душу.

  Мимо нас по дороге прокатило достаточное количество колясок и бричек, даже парочка карет четверней было, но отдать команду на захват я так и не решился. Наверное, ждем вечера и потихоньку пешим ходом чапаем к Варшаве. За пару ночей доберемся. Правда и риск...

  Ну, да ладно. Лучше так. Хватит лишней крови, Серега. Довольно...

  Пока я предавался размышлениям, мои драгуны что-то оживленно обсуждали вполголоса, внимательно за чем-то наблюдая сквозь листву. Я глянул, куда это они уставились с таким интересом и понимающе улыбнулся. На противоположной стороне дороги через луг несся истинный кентавр.

  Мне нравятся хорошие всадники, но этот парень в белой сорочке на темно-гнедом жеребце с белыми чулочками был наездником просто отличным. Слившись с конем в одно целое, бросив поводья, он несся по зеленой поверхности недавно подкошенного лужка. Удовольствие от бешеной скачки, явно, получали и конь, и его всадник. Красивое зрелище.

  Наверное, местный барчук выехал на конную прогулку и теперь гнал, раскинув руки в стороны и управляя своим великолепным скакуном только при помощи коленей и шпор. Его счастливый, жизнерадостный смех был слышен далеко над дорогой. Но только, что же он безбашенный-то такой?

  Вот шалапут! Как несется! Так и гробануться можно, бедовая твоя голова. Лужок - не дорога. Там и ямы и кротовины могут быть.

  Ну вот. Как наворожил...

  С жалобным ржанием гнедой гривастый красавец грохнулся на землю, перелетев через голову и приложившись об землю седлом. Всадник, каким-то чудом не попал под рухнувшего коня. Выдернув ноги из стремян, совершив невообразимый кульбит, прокатился по траве. Убился, что ли?

  Ага, как же. Вон шевелится. Сел. Головой трясет. Опираясь на землю руками, пытается подняться.

  Мои драгуны ахнули, от резкой смены картинки. Только что радостная скачка, и через секунду... Мужик вон подняться не может, конь бьется на земле, тоже зашибся. Это в лучшем случае.

  - Ваше благородие... - Грач умоляюще смотрит на меня. Видеть, как мучается лошадь, для него выше сил.

  - Ладно, давай... И чтоб по-польски мне..., не забудь, паразит... - Только и успел прошипеть я.

  Рискнем...

  Во, рванул! Там же конь зашибленный, как же... На лежащего человека даже не посмотрел. Не, ну в годах уже мужик, умней быть должен. Ну, Грач... Трах-тибидох... Айболит, недоделанный.

  Даю отмашку остальным. Всем вперед. Будем выкручиваться.

  Подбегаю к пострадавшему человеку.