историями их маленьких жизней, их родителями, кругом интересов, проступками и поступками, продумали, чем помочь каждому.
В Выборгском районе тогда как раз создавались народные дружины, которыми руководили Владимир Белов и Александр Юдин, также работавшие в райкоме комсомола. Были дежурные по району, которые по выходным ходили по району, смотрели, где что происходит. Активно действовали комсомольские опергруппы. Помогал Слава Гаврилов со своими оперотрядами. Сама милиция хорошо работала.
Клуб «РВС» находился рядом с воинскими частями. Военное начальство также поддержало райком комсомола. Подопечные и в танковую часть ходили, и даже в танки забирались. Началось такое вот настоящее мужское воспитание. Всё это как раз и было работой Геннадия. Из тех ребят потом получилось множество нормальных взрослых.
Через народные дружины многие работники райкома, и Селезнёв среди них, тесно общались с милицией, с детскими комнатами милиции, и тут даже само начальство РОВД, глядя на своих комсомольских помощников, стало больше внимания уделять трудным подросткам.
У ленинградских комсомольских работников была еще и своя специфика — творческая молодежь и их поклонники. В Выборгском районе пользовалось популярностью кафе «Ровесник», в котором начинали свою деятельность многие питерские барды и поэты. В кафе проходили мероприятия трех текстильных фабрик района, машиностроительного завода, туда с удовольствием приходили слушатели Военно-медицинской академии имени С. М. Кирова, Военной инженерной Краснознаменной академии имени А. Ф. Можайского.
— Вообще в районе была очень яркая молодежная жизнь, — вспоминает Валентина Карбаева. — И субботники в том числе. Однажды власти закрыли на ночь движение от Гренадерского моста до Ланской, где была брусчатка, которую надо было поменять, чтобы продлить трамвайную линию. И нам надо было из-за срочности задания помочь рабочим. В двенадцать ночи закрыли движение, а в шесть утра уже всё было сделано.
Мы организовывали для рабочих бесплатные экскурсии — в Эрмитаж, в Русский музей, в Павловск, в Петродворец. Да, это так — во многие музеи ходили и ездили бесплатно: всё оплачивали профкомы предприятий. Люди ездили с огромным удовольствием. Тогда ведь кто устраивался на работу на фабрики и заводы? В основном по лимиту шли. Мало было коренных ленинградцев среди рабочих, и всем приезжим было интересно посмотреть город, его красивые окрестности, изучить достопримечательности. От нашего райкома всё это организовывали инструкторы идеологического отдела, в котором работал Гена Селезнёв, это они поддерживали связь с фабрично-заводскими профкомами, стараясь помочь молодым рабочим с пользой провести свободное время.
И это всё помимо того, что именно «идеологам» параллельно с отделом международного туризма «Спутник» приходилось встречать молодежные делегации из-за рубежа, которым очень нравилось посещать Ленинград.
Гена успевал везде. У него был доброжелательный стиль общения с людьми, он был очень тактичным и ответственным человеком, что всегда помогало делу. Никогда никого не обидит. Никаких грубых слов! Никаких жестких приказов. К нему все тянулись. Но руководил при этом прекрасно. Кроме того, Гена учился в университете, был начитанным, много знающим человеком, а таким руководителям люди подчиняются гораздо охотнее.
И вот результат: когда в обкоме комсомола слушали опыт работы одного только Выборгского райкома ВЛКСМ Ленинграда по работе с зарубежными делегациями, в зале заседаний были директора «Спутников» со всего Союза. И все они одобрили опыт работы Выборгского райкома.
— Геннадий Селезнёв всегда был готов к таким сложным делам, но я бы подчеркнула еще и другое — что он всегда был готов к новому! — продолжает В. В. Карбаева. — Даже когда он пришел в «Комсомольскую правду», ну вы же знаете, никакого приложения у газеты не было. Однако где-то на горизонте выявился «Собеседник». И Селезнёв его открыл как приложение к «Комсомолке»! Тут у нас до сих пор вспоминают: когда вышел «Собеседник», как за ним все гонялись! И на Украине, когда я домой приезжала, там у всех аж руки тряслись: дай мне почитать «Собеседник»! Это было по всему Союзу. Огромнейшее дело. Селезнёв всегда был такой: умел увидеть что-то с другой стороны, со всех сторон, разглядеть дальнейший результат — чтобы стало лучше для всех, чтобы эффект был сильнее. Люди ко всему привыкают. А когда появляется что-то новое, возникает новый интерес.
Этим новым для самого Выборгского райкома комсомола неожиданно стал живой интерес к… Сампсониевскому собору. Всё начиналось просто. В один из субботников комсомольцы убирали аллею сквера, который находился между собором и будущей станцией метро «Выборгская».
Как раз там, где собирались строить выход из метро, располагалась альпийская горка. Валя Карбаева всё это почистила и вдруг увидела: торчит какая-то тряпка. Потянула, а она как клеенка. Тянет дальше — тряпка не выходит. Раскопала. И вытащила огромный планшет 1909 года, а в нем весь план православного Сампсониевского собора, много листов. Вале друзья даже стали немножко завидовать: «О, ты сейчас сдашь всё это букинистам и получишь такие деньги!» А она просто отдала находку в Общество защиты памятников культуры, и эта находка очень помогла в реставрации старинного собора. Валентина получила грамоту райисполкома, а это для нее, настоящего советского человека, было дороже любых денег.
Территория истории
Храм, строительство которого в Санкт-Петербурге было начато в начале XVIII века в честь славной победы русской армии над шведами в Полтавской битве, а полностью закончено в 1740 году, не был разрушен в известные времена богоборчества. Напротив, в середине 30-х годов ХХ века Сампсониевский собор взяли под охрану государства как ценный памятник; он действительно очень красив и необычен. Но еще через три года, увы, службы в нем прекратились. В годы войны в собор попала немецкая бомба. Во время блокады никто его, конечно, не тронул, но иконостас был весь закопчен и запылен. Впоследствии в соборе был склад театральных декораций, он успел «поработать» и магазином готового платья…
Но главное, что сокровище осталось цело. Возможно, его мощными оберегами каким-то волшебным образом стали три могилы выдающихся русских деятелей первой половины XVIII века: Артемия Волынского, политика высшего уровня и дипломата, Андрея Хрущёва, офицера и переводчика, и Петра Еропкина, известнейшего, европейски образованного градостроителя, «главного архитектора» во времена правления племянницы Петра Первого, государыни Анны Иоанновны. Петр Михайлович был автором известной концепции «еропкинского трезубца» — трех расходящихся от Адмиралтейства магистралей: Невского и Вознесенского проспектов, а между ними «Средней першпективы» — Гороховой улицы. Один из трех кабинет-министров императрицы Анны Иоанновны Артемий Волынский был женат на сестре Еропкина. Андрей Хрущёв перевел на русский язык роман Франсуа Фенелона «Приключения Телемака».
Всех трех друзей, которые были весьма недовольны бироновщиной, что было с их стороны политически верно, но крайне неосторожно, поскольку Эрнст Бирон являлся фаворитом Анны Иоанновны, обвинили в заговоре с целью совершить государственный переворот, пытали и казнили летом