— Я есмь Кузема. Младший.
Офицер поднес к козырьку два белых пальца.
— Мичман Петроу. Тоже младший.
— О! Ваши предки из Мурома?
— Нет, из Песцов.
— Это где?
— Да в княжестве Четырхов.
— А! Ну, Четырхов — почитай тот же Муром.
— Да, почти.
— Приятно познакомиться. Меня Жданом Егорычем кличут.
Мичман еще раз поднес пальцы к козырьку.
— Виталий.
— А по батюшке?
— Анатольевич. Прошу на баркас, сударь. Через десять минут мы должны быть на борту.
— Во как, — без особого восторга отметил Ждан. — По минутам все рассчитано?
— А как же иначе? — удивился мичман Петроу. — Кригсмарине, дорогой земляк.
— Ладно. Посмотрим вашу кригсмарину.
* * *
Вечерний туман укутывал монаршью яхту. Издали были заметны только голые мачты. Лишь метров со ста пятидесяти корпус «Поларштерна» стал смутно прорисовываться, как на листе ватмана с размывкой.
Крепкие, тренированные матросы гребли на совесть, баркас плыл быстро, и вскоре в мутной туманной массе уже различался высокий борт с длинным рядом пушечных портов.
Ждан знал, что яхта Бернара Второго была выстроена по эскизам самого курфюрста. Она имела длину и оснастку линкора при несколько меньшей ширине и осадке. Эта относительная узость делала «Поларштерн» судном менее устойчивым при боковой качке, зато более быстроходным, способным оторваться от превосходящего по мощи корабля. А над быстроходными фрегатами яхта имела преимущество в артиллерии. На ее нижней палубе располагались десятки очень дорогих пушек со стволами из лучшей стали. Их могло быть и больше, однако следующая палуба почти целиком отводилась под комфортабельные каюты, там на месте пушечных портов уютно светились прямоугольные иллюминаторы. Из этого следовало, что «Поларштерн» все же не предназначен для эскадренного боя, в котором корабли час за часом громят Друг друга страшными бортовыми залпами.
Еще выше располагалась палуба, открытая в средней части, но с надстройками на оконечностях. Носовая из них, или форкастель, вмещала в себя просторный камбуз, кабестан и трапы в нижние помещения. На ее крыше стояла батарея легких пушек, сразу четыре из которых могли вести огонь по курсу. А в кормовой надстройке, начинающейся от грот-мачты, располагались личные апартаменты курфюрста и каюты для наиболее важных лиц из его окружения.
Наконец над ними, в короткой надстройке между бизанью и кормовым свесом, обитали капитан и старшие офицеры.
В свое время Ждан с большим интересом изучал чертежи этого весьма оригинального корабля. Он знал, что острый нос и плавные, «зализанные» обводы в сочетании с уменьшенной шириной корпуса позволяли «Поларштерну» при хорошем ветре держать ход почти до восемнадцати узлов. Такая скорость давала возможность оставить за кормой не только линейные корабли, но и большинство фрегатов как Пресветлой Покаяны, так и Магриба. Ждан сомневался, что за яхтой смогут угнаться и самые быстроходные из линкоров Альбаниса. А если бы кто из них и догнал, то не слишком бы этому обрадовался: кормовая батарея «Поларштерна» была усилена и состояла из шести дальнобойных орудий.
Несомненно, курфюрст с самого начала замысливал свой корабль не только как средство для прогулок, но и так, чтобы при необходимости он мог справиться с ролью океанского рейдера. В Мохамауте профессора судостроительного факультета единодушно считали, что конструкция корпуса, оснастка и вооружение «Поларштерна» этой задаче вполне соответствуют. Иначе говоря, яхта годилась для одиночной игры в прятки с целым флотом.
* * *
На этом весьма необычном корабле Ждана действительно ждали.
Сразу несколько матросов подхватили багаж и без лишних слов проводили его в четырехместную каюту по левому борту. Господа Фоло и Бурхан, как и утверждал начальник службы безопасности Поммерна, действительно находились в этой каюте и уже, под мерное покачивание, дремали в своих койках. Впрочем, дремали чутко. Едва Ждан вошел, оба сразу открыли глаза.
— Ну, — со смехом спросил Бурхан. — Каково?
Ждан только покрутил головой.
— Если б кто рассказал — не поверил бы. До сих пор не очень верится. Пошли погулять добры молодцы, и вдруг — трах, бах, здрасьте, — попали с бала на корабль… Между прочим, ты догадываешься, кто они, наши лесные бабки-ежки?
— Пожалуй, что догадываюсь.
— Ну и?
— Думаю, ты и сам догадываешься, — уклончиво отозвался эффенди. — В любом случае, времени впереди много, рано или поздно мы все узнаем окончательно и совершенно точно. Да ты располагайся, располагайся. Чувствуй себя как дома!
— Как дома? Ишь, какой быстрый…
Ждан не спеша осмотрелся.
Их каюта напоминала не столько каюту, сколько номер не самого дорогого, но все же отеля.
Пара двухъярусных коек располагалась вдоль наружного борта, а другая — напротив, вдоль внутренней переборки. Этот отсек можно было превратить в подобие изолированной спальни при помощи ширмы. Оставшаяся часть помещения тогда приобретала вид тесноватого, но отдельного кабинета с иллюминатором, письменным столом, полкой для книг, диванчиком и парой привинченных к полу табуретов.
Но больше всего поражала невероятная для парусного судна роскошь: слева от входа легкой переборкой был выгорожен туалетный блок с раковиной и душевой лейкой. А справа от пола до подволка располагался вместительный платяной шкаф. Вещи также можно было хранить в рундуках под нижними койками.
— Нравится? — поинтересовался Кэйр.
— Ничего, жить можно, — проворчал Ждан тоном бывалого профессионала. — Что, у меня, конечно же, верхняя койка?
— Ничего не поделаешь, голубчик. Чтобы претендовать на нижнюю, нужно приходить немного раньше. Или быть чуточку постарше.
Ждан бросил на верхнюю койку чемодан.
— Эх, слуга закона! Нахал ты, ваша честь.
— Есть немного, — признал Кэйр.
И тут же с большим умением перевел разговор в другое русло.
— Есть хочешь? Мы от ужина кое-что припасли.
— Спасибо, не могу. Мне пришлось съесть щи, которые я приготовил на нас четверых.
— Да когда ж ты успел?
— Успел. Представляешь, безопасность Поммерна, значит, меня у подъезда ждала, а я щи наворачивал.
— М-да, только ты так умеешь.
— И то с трудом. Знаешь, кое-как влезло.
— Боже! Зачем же так страдать?
— Как — зачем? Чтоб добро не пропало.
Кэйр расхохотался.
— Ну вот. Мы так Францу и говорили, что голодным ты не приедешь.
— Я? Да ни в жисть. Кстати, а где этот заботливый Франц?
— О, Франц самозабвенно изучает профессию санитара. Боюсь, что видеть мы его будем нечасто. Ты знаешь, что нежная Изольда в действительности оказалась флотским костоправом?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});