Они подъехали к повороту. Мелинда, взглянув на Кегли, поняла, что та действительно великолепная наездница: она летела стрелой, совершенно слившись с лошадью.
Кегли по-прежнему шла впереди. Она перелетела через пятое препятствие, как птица. Несмотря на все усилия, Тандерболт отставал от нее на два корпуса. Оставалось последнее, шестое препятствие, за которым был финиш!
Мелинда поняла, что пришло время решающего броска. Она слегка подстегнула жеребца стеком, но нужды в этом не оказалось. Тандерболт, инстинктивно чувствуя, что от него требуется, дюйм за дюймом, фут за футом стал приближаться к соперникам. Впереди показалась группа наблюдавших за состязанием гостей.
— Ну, Тандерболт, пожалуйста! Быстрее, малыш! — кричала Мелинда, не слыша собственного голоса.
Тандерболт, подгоняемый волей девушки, рванулся вперед с новой силой. Уже были слышны крики зрителей; упругий поток воздуха бил в лицо стремглав несущейся девушки. Тандерболт поравнялся с конем Кегли и несколько мгновений скакал с ним ноздря в ноздрю. Затем, в еще одном неистовом рывке, он обогнал соперника на полкорпуса и буквально влетел на финиш.
Повсюду раздавались восхищенные возгласы:
— Браво!
— Отлично!
— Боже! Вы были великолепны!
Тандерболт остановился возле крыльца. Теперь, когда все волнения были позади, Мелинда чувствовала себя страшно усталой. Девушка покачнулась в седле, и маркиз, подхватив ее на руки, внес в дом. Мелинда думала, что он отпустит ее в холле, но маркиз стал подниматься по лестнице. Голова девушки покоилась на его плече, волосы рассыпались по голубому бархату амазонки.
Лорд Чард внес ее в спальню и опустил на кровать.
— Маленькая дура! Вы же могли сломать себе шею! — сказал он.
10
Какое-то время Мелинда пролежала в полусне. Когда она проснулась, в голове ее все еще звучал раздраженный голос маркиза. «Маленькая дура! Вы могли сломать себе шею!».
Что ж, если, принимая вызов, она рассчитывала заслужить одобрение и расположение маркиза, то, несмотря на свою победу, просчиталась. Но состязание пробудило в ее душе что-то новое. Мелинде казалось, что ей было необходимо доказать не только Кегли и остальным, но и себе самой, что она вовсе не слабое, безвольное и беззащитное существо, не пешка, которую можно двигать куда угодно. И она достигла этого: комплексы, сложившиеся в последние годы в результате жизни на положении бедной родственницы, исчезли.
Мелинда вспомнила выражение неподдельного удивления на лицах зрителей, когда, на полкорпуса обогнав лошадь Кегли, она влетела на финиш. Откуда им было знать, что ее отец, не имевший сыновей, воспитывал ее, как мальчишку! Он приучил ее к седлу, едва только она стала твердо держаться на ногах. Они вместе охотились, и, ко всему прочему, Мелинда научилась отлично стрелять. Высшей похвалой для нее было, когда отец говорил.
— Ты хрупкое и нежное создание, но твои изящные ручки держат повод не хуже самой сильной мужской руки.
Девушка позвонила, и в спальню вошла горничная. Она помогла Мелинде переодеться и причесала ее. После этого девушка почувствовала какое-то обновление. От ее усталости не осталось и следа. Наоборот, появилась бодрость и даже некоторое возбуждение, вызванное, по-видимому, предвкушением того, что теперь она встретится с маркизом, как человек, сумевший одержать победу в нелегком поединке с женщиной, считавшейся лучшей наездницей Англии.
Оглядев себя в зеркало, девушка гордо вздернула подбородок и пошла вниз величественной поступью королевы-победительницы. К ее удивлению, в доме было очень тихо. В гостиной, вместо шумной веселой толпы гостей, возле окна, в одиночестве, стоял капитан Вести. Услышав, как кто-то вошел, он спросил:
— Ну что, уехали?.. О, это вы, Мелинда! А я думал, что это Дрого. Он старался поскорее выпроводить гостей.
— Видимо, все уже уехали, — ответила Мелинда.
— Присаживайтесь. Вы, должно быть, устали.
— Я уже успела отдохнуть.
— Вы были великолепны! — с восхищением сказал капитан. — Ни за что не смог бы представить себе женщину, способную усидеть на Тандерболте, да еще и обскакать Кегли! Да, это были скачки! Все думали, что вы сломаете себе шею, и Дрого ужасно волновался.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— А если бы… если бы я действительно погибла, маркиз потерял бы свои права на наследство? — с волнением спросила Мелинда.
— Такая мысль не приходила мне в голову. Но… нет, — покачал головой капитан Вести, — он волновался из-за вас, а не из-за наследства. Ведь если вы внезапно умрете и в этом не будет его вины, то условия завещания остаются выполненными. Причем, он не будет ждать шесть месяцев, а получит все немедленно. На мой взгляд, у вас сложилось о Дрого совершенно неправильное представление.
— Ну, слава Богу, разъехались, — раздался из дверей голос маркиза. Он заметил Мелинду и с тревогой посмотрел ей в лицо.
— Я не могу одобрить вашу сегодняшнюю выходку. Тандерболт не для молоденьких хрупких девушек.
— Я очень благодарна вам за то, что вы позволили мне им воспользоваться, — сказала Мелинда.
— Позволил?! — взорвался маркиз. — У меня просто не оставалось выбора. Ну, ладно, победителей не судят!
— Да уж, Мелинда победила! И, кроме того, выиграла целых пятьсот гиней, — вмешался капитан Вести. — Интересно, заплатит ли Кегли?
— Уверен, что да, — сказал маркиз. — Возможно, правда, за нее заплатит кто-нибудь другой… В ее мире проигрыш считается долгом чести.
Мелинда не понимала, что означают слова «в ее мире» и чем этот мир отличается от того, в котором живет маркиз. Однако, вспомнив о странном поведении женщин на вечеринке в день смерти старой маркизы и потоки отвратительной брани, льющиеся из уст Кегли, она поняла, что, приняв участие в состязании, невольно поставила себя на одну доску с ней. Эта мысль ужаснула девушку.
— Это была замечательная гонка, — повторил капитан Вести и порывисто поднялся со стула.
— Можно мне попросить вас об одном одолжении? — спросила Мелинда, обращаясь к маркизу.
— Конечно, — ответил тот.
— Давайте больше не будем говорить об этом состязании. Мне кажется, приняв вызов мисс Уолтерс, я поступила ужасно глупо. Просто я прекрасно знала, что Тандерболту нет равных. Теперь я ругаю себя за свой поступок. Не будете ли вы столь любезны передать все это мисс Уолтерс и сказать, что я не собираюсь получать с нее деньги за проигрыш. Пусть оставит их себе.
Маркиз ничего не ответил. Он напряженно всматривался в лицо девушки.
— Но почему вы так поступаете? — не выдержал капитан Вести. — Ведь это было пари! Вы обязательно должны принять свой выигрыш.
— Нет, об этом не может быть и речи, — отрезала девушка. — Если мисс Уолтерс, несмотря на мой отказ, пришлет деньги, я пожертвую их здешней церкви.
Воцарилась пауза.
— Я считал, что вам нужны деньги, — нерешительно сказал маркиз. — Вы ведь как-то сказали мне, что согласились принять участие в фиктивном бракосочетании только ради денег.
— Да, это действительно так, — с достоинством ответила Мелинда. — Но теперь мне достаточно. Ничто не заставит меня принять деньги от мисс Уолтерс.
— Вам она не нравится? — осведомился маркиз.
Губы девушки дрогнули. Она уж совсем было собралась высказать все, что думает об этой Кегли и прочих женщинах того же сорта, но, подумав, решила не делать этого.
— Мы можем поговорить о чем-нибудь другом? — спросила она.
— Вы удивительное и непонятное создание, Мелинда, — сказал маркиз. — То, что происходит в вашей маленькой головке, для меня совершенно неразрешимая загадка. Дорого бы я заплатил, чтобы разобраться в ваших мыслях.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Мои мысли принадлежат только мне, милорд, — отозвалась девушка, чувствуя, как ее снова захлестывает любовь к нему.
Несколько мгновений они стояли, глядя друг другу в глаза.
— Ну ладно, сменим тему, — сказал маркиз, отводя взгляд. — Давай-ка, Джервес, сыграем в бридж, а Мелинда посмотрит на нас и поучится, если захочет.