Читать интересную книгу Русские кругосветные мореплаватели - Николай Нозиков

Отсюда «Надежда» направилась к Сахалину. В заливе Анива «Надежда» бросила якорь возле стоявшего здесь купеческого японского судна. Крузенштерн с Резановым и несколькими моряками отправились на это судно; сверх ожидания, они приняты были очень любезно. Заметно было, однако, что японские моряки ведут себя осторожно, побаиваясь своих офицеров, поселенных на берегу для надзора за торговлей туземцев с приезжими японскими купцами.

В заливе Анива, известному по удивительному обилию лососей, путешественники могли наблюдать такое же явление, как и на Камчатке: воды до того кишели рыбой, что трудно было грести. При отливе рыбу просто черпали ведрами. Во время стоянки вокруг «Надежды» плавали киты и кашалоты. Коренные жители Сахалина — те же айны, что и на Иессо. Своим добродушием, честностью и скромностью они произвели на Крузенштерна самое лучшее впечатление. Когда за доставленную рыбу им давали подарки, они брали их в руки, любовались ими и потом возвращали. С трудом удалось им втолковать, что это им дарят в собственность.

По своей одежде и устройству жилищ айны напоминали и японцев и сибирских туземцев. Они носили меховые одежды — малицы — и, как ни странно, японские конусообразные шляпы.

Закончив описание залива Анива, Крузенштерн продолжал свои работы по морской съемке восточного берега Сахалина до мыса Терпение. Встретив 26 мая близ этого мыса большое количество льда, он принужден был прекратить съемку и поспешно вернуться на Камчатку. Проходя 30 мая цепь Курильских островов, он открыл группы островков, которые назвал «Каменные ловушки». Здесь корабль «Надежда» едва не погиб, встретив такое сильное течение, что при скорости хода в 15 км, в час его понесло назад на подводный риф. С большим трудом Крузенштерн выбрался в Охотское море. Здесь он переждал наступивший шторм и снова вышел в океан. После четырехдневного плавания — часто среди льдов — Крузенштерн возвратился 5 июня в Петропавловскую гавань.

Тут посланник Резанов перешел на судно Российско-американской компании «Мария», на котором и отправился на главную базу компании на острове Кадьяк, близ Аляски. Главное правление компании поручило ему упорядочить организацию местного управления колониями и промыслами. Вместе с ним отправился естествоиспытатель Лангсдорф, пожелавший ознакомиться с природой и богатствами сказочной страны, названной Русской Америкой.

12. НА КАМЧАТКЕ И САХАЛИНЕ. ПРИХОД В МАКАО

Вернувшись 5 июня из Японии, Крузенштерн оставил корабль в Петропавловске, а сам с несколькими офицерами и естествоиспытателем Тилезиусом занимался в течение месяца исследованием восточного и южного берегов Камчатки. В своих записках о Камчатке он говорил следующее: «Камчатка имеет площадь приблизительно в двести семьдесят тысяч квадратных километров, т. е. почти равняется Италии. Две горные цепи с двенадцатью большими вулканами[27] (некоторые превосходят высотою Монблан) и массой потухших, большие изобилующие рыбой реки придают этому полуострову особый характер.

Самый грозный из всех вулканов Камчатки — Ключевская сопка, высотою около пяти тысяч метров. Она действовала почти непрерывно. К счастью, её извержения не могли причинить особенно значительный вред в этом пустынном уголке холода и огня».

Уделил внимание Крузенштерн в своих записках и населению Камчатки. Там не было никогда многочисленного населения, и во время пребывания «Надежды» здесь насчитывалось всего около 900 человек туземцев — камчадалов и коряков.

Камчадалы, составлявшие преобладающее население полуострова, жили преимущественно по берегам рек и по Морскому побережью. Эти аборигены Камчатки постепенно вымирали. В XVIII в. убыль туземного населения вызывалась произволом, насилиями завоевателей и массовым истреблением его во время восстаний. Сыграли свою роль и частые эпидемии.

Вместе с тем все сильнее и сильнее сказывалось влияние русских. Казаки женились на камчадалках, смешивались с туземцами и нередко и» принимали за камчадалов. Старинные землянки и свайные летовья, самодельное туземное оружие и домашняя утварь сменились постройками и изделиями русского типа. В южной, части полуострова и в долине реки Камчатки жило пришлое русское население, занимавшееся рыболовством и охотою.

Камчадалы жили поселками — острожками. Раньше поселки укреплялись валом или палисадниками. Острожки состояли из зимних земляных юрт и летних балаганов. Устраивались юрты следующим образом. Выкапывали яму метра в полтора в глубину и ставили посередине ее четыре толстых столба, вершины их соединяли с краями ямы накатником. В этой куполообразной крыше оставляли отверстие, служившее одновременно и окном, и дверью, и трубою. Кровлю покрывали землей и дерном. Снаружи это жилье походило на холм, только дымок указывал на местопребывание здесь убогой семьи камчадала. Внутри юрта представляла правильный четырехугольник. У одной из стен его устраивался очаг, к которому в виде норы шел вывод наружу. Он давал выход дыму из землянки через отверстие, устроенное в центре кровли. Спали обитатели землянки на нарах на шкурах убитых зверей. Выходом из землянки служило тоже дымовое отверстие, к которому поднимались по лестнице. Во время топки очага непривычному человеку было очень трудно проникнуть в юрту или выйти из нее. Часто одна юрта служила нескольким семьям, но у каждой из них обязательно, был свой отдельный балаган. Эти балаганы служили одновременно и амбарами для съестных припасов, и жильем. Домашняя утварь камчадала была проста: несколько чаш, корыто, корзины. Пищу для себя и для собак камчадалы готовили в одних и тех же посудинах и ели не брезгуя вместе с животными. Несколько лодок или байдар дополняли хозяйство камчадала.

Лодки были двух типов: у одних был нос выше и бока пологие, у других нос и корма одинаковой высоты. Первые применялись для плавания по рекам, вторые исключительно на море. Зимою жители Камчатки ездили на собаках, запряженных в нарту — длинные сани с широкими полозьями; они очень легки и не тонут в глубоком снегу. Для перевозок грузов запрягали в нарту тринадцать собак, которые везли до 480 кг груза и при хорошей дороге пробегали до 150 км в сутки. Их впрягали цугом шесть пар, тринадцатая — передовая — была вожаком, управляли без вожжей, собаки знали команду: вправо, влево, вперед.

Суровые природные условия не позволяли жителям в то время успешно заниматься хлебопашеством. В районе Нижне-Камчатска встречались в некоторых местах небольшие посевы. Скотоводство было бедное. Свежее мясо стоило дорого. Рыбы было такое изобилие, что ее ловили руками близ берегов.

Занятия камчадалов определялись, временами года: летом они ловили и вялили рыбу, собирали разные коренья, ягоды и грибы; осенью продолжали рыболовство, били птиц — гусей, лебедей, уток; зимой охотились на соболя, лисицу и других зверей, плели сети для ловли рыбы, делали санки, перевозили запасы из летних промысловых шалашей в свои юртовья; весной начинались морские звериные промыслы. Существовало строгое разделение труда между мужчинами и женщинами. Мужчины ловили рыбу, охотились, сооружали юрты и балаганы; женщины занимались выделкой шкур, шили платья, на них же лежала и вся домашняя работа. Зимой камчадалы носили поверх нижней одежды кухлянки — меховые мешки шерстью внутрь — и парки, такие же мешки мехом наружу. Подол кухлянки обшивался арабесками из разных суконных лоскутьев. Иногда сукно заменялось подборами — куском замши, расшитым разными цветами.

На своих пирах камчадалы плясали бахию, или медвежью пляску. Наши моряки любили посещать камчадальские вечеринки и пиры, плясали их танцы, учили камчадалок водить хороводы и плясать «русскую». Песни камчадалов, удивительно однообразные, но не лишенные ритма и своеобразных приятных мотивов, преимущественно любовного содержания, сочинялись девушками и женщинами. Вот образец одной из них:

«Я потерял жену и свою душу; с печали пойду в лес, буду сдирать кору с дерева и есть; после того встану поутру, погоню утку Аангич с земли на море и стану поглядывать во все стороны: не найду ли где любезной моего сердца…»

В обычаях камчадалов сохранилось много пережитков древних родовых отношений. Так, жених должен был отработать невесту у своего будущего тестя. Только после этого ему разрешалось «хватать» невесту. Как только он получал такое позволение, невесту брали под охрану все женщины острожка. Она надевала в это время несколько платьев и вся была опутана сетями. Жених должен был поймать свою невесту. Пойманную невесту жених увозил в свою юрту. Разводы у камчадалов совершались очень легко. Ревности они не знали. Существовало у камчадалов много суеверий и предрассудков. Кто хотел иметь детей, должен был есть пауков. Платья умершего выбрасывали: верили, что всякий, надевший их, должен скоро умереть и т. д.