Читать интересную книгу Я, Рейван - Дарт Макменде

– Обмен не спустит тебе с рук покушение на одного из своих боссов.

– Какой Обмен? Уж не тот ли, который я собираюсь уничтожить в ближайшие пять лет?

– Что?..

– Этот сектор галактики отныне принадлежит мне. И мне лень договариваться с прежними хозяевами. Проще… «отпустить».

– Глупец! – с натужной высокомерностью рассмеялся Кадил, бегая глазами. – Никто не в силах противостоять мощи такой организации, как наша!

Я молчал, поигрывая рукоятью меча. Довольно скоро Кадил снова не выдержал:

– И как же ты собираешься?..

– Я убью всех известных главарей Обмена. Затем убью тех, кто придёт им на смену. И следующих. И следующих за следующими. И всех, кто подвернётся мне под руку.

– И невиновных?!. – воскликнула Астила, очевидно забыв об уговоре.

Она тут же прикусила язык, осознав оплошность, а я, наоборот, порадовался: если уж моя похвальба прозвучала достаточно убедительно, чтобы произвести впечатление на дзингайку…

Вообще-то Астила – удивительная умничка. Покруче любого спецназовца: освободилась от наручников и тележки задолго до того, как меня повели на расстрел, прочесала корабль, убедилась в отсутствии других охранников… вырубила Кадила. И всё это совершенно незаметно. С такой боевой подругой можно и в самом деле наехать на Обмен.

Если бы я этого хотел.

– Глупец… – повторил Кадил безо всякой уверенности в голосе. – Как ты представляешь себе это? Вот так взять и…

– Да как с тобой, – как можно равнодушнее прервал его я. – Тебя-то я «купил», как последнего… Хочешь сказать, будто другие боссы Обмена хоть немного умнее тебя?

Этого Кадил, разумеется, сказать не хотел: кто же признается, что считает себя глупее других?.. Только умный. А Гнидд был из тех людей, чей ум напрямую связан с властью и проявляется только в положении босса. Мы в один миг превратили криминального лорда целой планеты в беспомощного пленника – и Кадил резко поглупел:

– Руководители Обмена будут готовы!

– Ты тоже был готов.

– Многие из нас действуют инкогнито…

– Каждый из тех, кто попадёт ко мне в руки, – пояснил я, – перед смертью выдаст все свои контакты и связи. Как в ближайшие пару недель это сделаешь ты.

– Я… – протянул Кадил, явно прикидывая, что ждёт его в «ближайшие пару недель», и впечатляясь продолжительностью предстоящего аттракциона. – Ты не сможешь пытать меня!

– Это не потребуется. Ты всё расскажешь сам: Сила имеет большое влияние на слабые умы.

Кто бы знал, как давно я мечтал процитировать эту фразу!..

– Я защищён от Силового воздействия на разум, – гордо заявил приободрившийся Кадил. – Ваши поганые штучки на меня не подействуют.

– А, – глубокомысленно ответил я, – тогда другое дело. Тогда придётся пытать. – Выждал, пока пленник немного сникнет, и продолжил: – Хотя я так и так собирался пытать тебя: надо же чем-то заниматься во время перелётов. А уж если ещё и для пользы дела…

– Ты не стал бы сейчас договариваться, если бы планировал насилие!

– «Договариваться»? – сдержанно удивился я. – Но с тобой никто и не договаривается. Ты перестал быть договороспособным субъектом, как только попал ко мне в рабство. Теперь ты всего лишь вещь. Носитель информации. По моему опыту, извлекать информацию проще, когда носитель способствует этому процессу.

– Да откуда у тебя может быть такой опыт, мальчишка! – чуть ли не простонал Кадил, балансируя на грани отчаяния. С каждой репликой диалога он всё больше терял самообладание. Я был почти уверен, что влияю на собеседника не только интеллектуальной мощью, но и Силой… Вот только не понимал механизма этого воздействия.

– Сколько, по-твоему, мне лет? – спросил я, скидывая капюшон и наклоняясь к пленнику.

– Восемнадцать? Двадцать, двадцать пять?.. – предположил Кадил.

Я откинулся на спинку и громко, старательно заржал. Не потому, что Кадил ошибся (он как раз угадал). Просто смеяться мне сейчас совсем не хотелось, и я решил, что искусственный ржач будет выглядеть достаточно отвратительно, как и положено веселиться беспощадному психопату, намеренному (и способному) вырезать верхушку Обмена. Репутацию чрезвычайно талантливого отморозка, заработанную резнёй в кантине, следовало поддерживать, в том числе подобными театральными эффектами.

– Ты слышала, Астила? – спросил я, как следует отсмеявшись. – Этот идиот считает меня ребёнком. Кажется, я неплохо сохранился.

Откровенно говоря, я не знал возраста настоящего Рейвана. Он успел стать дзингаем высокого ранга, побывать в Неизведанных регионах, открыть Звёздную Шестерню, собрать и возглавить армию… Даже с учётом способностей, даруемых Силой, ему никак не меньше сорока, верно?

И Астила это знала.

И Кадил, впившийся в дзингайку взглядом, понял, что ей тоже смешно, искренне смешно. И осознал, что ошибся даже в такой простой задаче, как оценка моего возраста. Картина мира рушилась у него на глазах. Всё известное сделалось неведомым, всё понятное – туманным и непостижимым.

Гниль, фальшь, духовная слабость, которые я почувствовал в криминальном лорде при первой же встрече, пришли в движение, расширились и заняли место прежних властности, уверенности, надменности.

Кадил сломался.

Глава 5. Дуин

24

Сэтого момента Гнидд сотрудничал с нами почти без фокусов. Только иногда проскочит искорка надежды… и тут же погаснет.

Как я узнал, что Кадил покорился по-настоящему? Просто чувствовал, Великая Сила всё охотнее даровала мне понимание других разумных. Как перк «Эмпатия»: нужные строчки в диалогах подсвечиваются синим или красным. Наверное, не очень корректное сравнение, ведь никаких готовых «строчек» никто мне не подсовывал. Я просто чувствовал, как следует строить разговор, чтобы попадать в нужные реакции любого собеседника.

Впрочем, вряд ли совсем уж любого: сомневался я, что и Каламита получится вот так же уболтать. Или даже Совет дзингаев на Дуине, куда я подумывал направиться сразу после побега с Сартума.

Но сперва надо было осуществить этот самый побег.

Мы записали приветственное послание лорду Каламиту, в котором Кадил демонстрировал, что на борту «Чёрного коршуна» действительно находится пленная Астила, и отправили холовидео на флагман Каламита «Люцифер». Я понятия не имел, с какого перепугу корабелы далёкой галактики называют свою продукцию именами падших ангелов из земного Ветхого Завета… Главное, что мы оказались достаточно убедительными: на «Люцифере» купились, скинули пакет с новыми кодами доступа (те, которые так и не успел ввести Удутт, уже устарели) и потребовали немедленной стыковки.

Мы запросили два часа на то, чтобы забрать с Сартума ещё нескольких пленников.

«Люцифер» отказал. В грубой форме. И пригрозил выслать звено истребителей.

Мы плюнули на осторожность и приказали Кадилу передать мой словесный портрет, не забыв уточнить, что я – «пленник» и нахожусь в бессознательном состоянии.

«Люцифер» молчал, очевидно, пока просьба не дошла до Каламита, затем согласился предоставить нам дополнительный час времени. Стало ясно, что Тёмный лорд хиссов опознал по описанию своего бывшего господина, Рейвана. Я представил себе лязгающий, торжествующий смех Каламита и содрогнулся.

Скованный Кадил отправился в грузовой отсек. «Чёрный коршун» метнулся к знакомому космодромчику. Астила оказалась пусть не блестящим, но вполне грамотным пилотом. Я смотрел на её уверенное обращение с пилотским пультом и думал, что она далеко не дура. И понимает, на что клюнул Каламит. И понимает, что я, отправляя на «Люцифер» свой словесный портрет, прекрасно знал, какую наживку подсовываю лорду хиссов. А это могло означать только одно: не такая уж у меня и амнезия.

Нет, я вполне сумел бы убедить девушку, что считаю себя вовсе не Рейваном, а каким-нибудь известным героем войны, сумевшим насолить Каламиту настолько, что тот… В общем, сумел бы. С момента попадания я уже наврал больше, чем за всю предыдущую жизнь. И даже Сила не помогла бы дзингайке распознать ложь: в этом смысле моя собственная Сила, кажется, превосходила все прочие, как банкор шизку.

Можно было бы соврать Астиле. Но мне не хотелось ей врать, отчаянно не хотелось.

– Не он, – сказал я, поймав очередной осторожный и настороженный взгляд девушки.

– Что? – спросила она, отворачиваясь к пульту.

– Я – не он.

– Ты о чём? – сказала Астила.

Я слышал нотку неуверенности в её голосе. И чувствовал червоточину страха в её душе: Сила показывала мне слабости собеседника, словно кровеносные сосуды на картинке из анатомического атласа. Насколько же, оказывается, легко тянуть за эти дрожащие струны!.. Чувствовать, как живое, разумное, наделённое собственными мыслями и желаниями существо реагирует на еле заметное воздействие в ключевых точках, уступает ничтожному по сути давлению, поддаётся твоей воле! Как же опьяняет эта… власть?