Голсуорси не мог обижаться на то, что его первая книга осталась незамеченной. После ее выхода в свет в различных периодических изданиях появилось сорок две рецензии, большинство из которых были положительными. Автора заметили и советовали ему продолжить писать. Джон очень гордился этим своим творением, которое через много лет в своей Нобелевской речи назовет «маленьким отвратительным созданием».
Его младшая сестра Мейбл вспоминала: «Я хорошо помню, как он принес манускрипт в маленькую столовую, примыкающую к кухне, на Кембридж Гейт, где мы, девочки, работали и оказывали ему помощь в пунктуации, которая не была его сильной стороной в то время. Книга была приятной, хотя и не получила блестящего приема…».
Не успев распродать сборник рассказов, Фишер Анвин 29 января 1989 г. получил новый роман Голсуорси «Джослин» (рукопись около 57 000 слов). В сопровождающем письме, по совету Конрада, Голсуорси настаивал: «Если вы возьмете эту книгу, я предлагаю вам следующие условия. Автор получает в случае продажи первых 500 экземпляров по 5 пенсов за книгу; в случае продажи от 500 до 2000 экземпляров – по 10 пенсов за книгу; в случае превышения этой цифры – по 1 шиллингу за экземпляр». И сразу же им вдогонку было отправлено еще одно письмо: «Я обнаружил, что сегодня утром по оплошности отправил вам неподписанную рукопись; более того, на рукописи нет ни единой пометки, идентифицирующей ее. Не будете ли вы так любезны поставить на ней имя автора – Джон Синджон, – прежде чем она попадет к читателю». Но предложенные автором условия не подошли издателю, так как рецензент, уже тогда известный критик Эдвард Гарнет, написал ему, что это произведение не писателя, а человека, который видит жизнь через окно своего клуба. Поэтому 11 февраля Голсуорси написал ему: «Мне искренне жаль, что вы не видите возможности “пускаться в рискованное предприятие” с моей книгой. Я же не намерен брать какие бы то ни было расходы на себя».
Ему помогли его университетские приятели Джон Уоллер Хиллс, позже ставший Лордом казначеем, и Гай Грэнет, познакомившие с начинающим издателем Джеральдом Даквордом, который согласился на свои средства публиковать роман.
Соглашение было достигнуто на обеде в Юниор Карлтон Клубе, членом которого Джон Голсуорси был с 1896 по 1904 годы. Этот клуб джентльменов был основан в 1866 г. Бенджамином Дизраэли для членов консервативной партии и располагался в роскошном здании, разработанном Дэвидом Брэндоном и находящемся по адресу Пэлл Мэлл, 30.
В 1898 г. книга тиражом 750 экз. была издана. Весь тираж был продан, но допечатки не последовало. Отзывы на «Джослин» появились в 22 рецензиях, которые явно нельзя было назвать восторженными. Наиболее благоприятная оценка появилась в журнале «Сатердей ревью», где указывалось: «М-ру Синджону в целом удалось вдохнуть жизнь в избитый материал. Он наблюдателен, обладает проницательностью, юмором, хотя не умеет строить сюжета». Тем не менее признавалось, что роман «выделяется из общего потока литературы».
Но, главное, сам Голсуорси не был удовлетворен своим произведением. Ему мешало не только влияние Конрада, но и других писателей, которых он читал. Даже саму манеру писать стоя с использованием большого числа цветных карандашей, ручек и ластиков он перенял у Форда. Позже Голсуорси говорил, что он «писал пять лет, прежде чем овладел самой примитивной техникой письма».
Но тогда вдохновляющее одобрение он получил только от Ады и Конрада. Последний отмечает в романе множество достоинств, как то: «поэтичность и умение дать персонажу речевую характеристику». Он акцентирует внимание на том, что «книга верна внешней, поверхностной стороне жизни», но успокаивает начинающего автора: «Но это не твое дело – изображать глубины. Многие явления, в том числе люди, поверхностны, о “глубине” не может быть и речи. Поверхностен, например, процветающий представитель современного общества, но он сложен, а это ты как раз и показал. Думаю, что подобными субъектами ты восхищаешься не больше, чем я».
Тем не менее Голсуорси сам осознавал, что роман, «что называется, не был написан». Да и Конрад, ободряя своего друга, был не совсем искренен и писал родственнику в Польшу: «Роман посредственный, но автор – человек очень приятный и добрый».
Глава 11
Обстановка в стране становилась все более беспокойной, шли приготовления к войне с бурами. В английской прессе повсеместно обсуждалось убийство в Йоханнесбурге 18 декабря 1898 г. англичанина бурским полицейским. Писали, что, пытаясь арестовать его, полицейский ворвался в дом англичанина и беспричинно застрелил его. Всячески нагнетались антибурские настроения. Пробурская партия в Великобритании тоже подливала масла в огонь: «Глянь-ка на этого храброго малого, который не пасует перед великаном! Ура нидерландцам в Южной Африке, их не запугаешь! Отлично было бы, не правда ли, на сей раз разбить этого верзилу?». Да, и в Европе тогда у Англии союзников не было. Назревавший конфликт с двумя нидерландскими республиками на полуострове Южной Африки – Трансваалем и Оранжевым свободным государством – был вызван рядом причин. Последняя формально считалась независимой, а над Трансваалем Великобритания осуществляла сюзеренитет – весьма неопределенное политическое действо. Более полувека назад этот регион был заселен бурами – выходцами из британской Капской колонии. Это был довольно воинственный народ, изгнавший зулусские племена, победив их вождя Дингаана. Они жили на удаленных друг от друга фермах, и у них периодически случались стычки с англичанами. И главное – в 1886 г. были открыты золотые рудники стоимостью в 700 млн фунтов стерлингов. В Трансвааль устремилось множество приезжих, которых буры называли уитлендерами, в большинстве своем англичане. Последние стали бороться за свои политические и экономические права и даже в 1895 г. приняли решение о вооруженном восстании. В мае 1899 г. сэр Альфред Милнер из Южной Африки призвал Соединенное Королевство вмешаться в события на стороне уитлендеров.
Голсуорси было очевидно, что в основе агрессивной политики Великобритании лежит желание получить полный контроль над золотыми месторождениями. Развязывать войну по этой причине он считал безнравственным. Он говорил это Аде и добавлял, что его совсем не удивляет отсутствие результатов на переговорах в Блумфонтейне между Президентом Трансвааля Паулем Крюгером и Комиссаром Соединенного Королевства Альфредом Милнером.
Правительство лорда Солсбери с июля по сентябрь слало в Йоханнесбург ноту за нотой, но отказываться от сюзеренитета было не намерено. А у Президента Крюгера, к которому присоединился Президент Оранжевого свободного государства Стейн, не было желания уступать. Поэтому к спешно переброшенным из Индии и Средиземноморья войскам стали готовить к отправке из Англии армейский корпус из трех дивизий под командованием сэра Редверса Буллера.
Проходя мимо паба, Джон мог слышать: «Старик Крюгер? Скажешь тоже! Он не продержится и двух недель!». А если подойти к митингующим, собиравшимся в сумерках и при свете керосиновых фонарей протестующим против приготовления к войне, сторонникам «Малой Англии» и пробурских организаций, то можно было попасть в потасовку. Пока англичане собирались объявить ультиматум Президенту Крюгеру, он сам предъявил Лондону свой очень жесткий ультиматум. В нем содержалось требование отвода британских войск от его границ и немедленного вывода их из Южной Африки. На ответ отводилось не более двух суток.
Джон поднялся с глубокого сидения красного бархатного кресла своего клуба Юниор Карлтон, ему захотелось навестить своих родителей. Он надел пальто и шляпу и вышел на Пэлл Мэлл. Да, именно мягкую фетровую серую шляпу, Джон никогда не носил цилиндр или котелок, столь распространенные у представителей его социального слоя, и в этом, отчасти, выражался его дух свободы. На Трафальгар-сквер он увидел какое-то оживление, какой-то шум, несшийся ему навстречу со Стрэнда. То была орава газетчиков, выкрикивавших что-то так громко, что нельзя было разобрать ни одного слова. Джон остановился, прислушиваясь, и сразу же один из них подбежал к нему:
– Экстренный выпуск! Ультиматум Крюгера! Война объявлена!
Он купил газету. Действительно, экстренное сообщение! 11 октября 1899 г. правительством Великобритании объявлено состояние войны. «Но там и войск-то нет, – подумал Джон, – правительство, как всегда, прозевало. Черт бы побрал этих газетных крыс! Понадобилось будить всех в такое позднее время. Словно нельзя было подождать до утра». И он с беспокойством подумал о своем отце. Газетчики могут орать и у него под окнами. Окликнув кеб, он сел в него и приказал везти себя на Кембридж Гейт.
Джон уже собирался пройти к отцу в спальню, но задержался, так как ему внезапно пришло в голову спросить у дворецкого:
– Что вы думаете обо всем этом?