– Нет нигде никаких разбойников, ни слуху, ни духу. Тихо кругом.
– Приснилось им, что ли? – недовольно проворчал Барсюк.
– Странные они какие-то, – задумчиво подытожил Иван и опустил приготовленный к осмотру иностранными коммерсантами огромный меч.
– Может, оно и к лучшему, что мы с ними не связались, – согласился с ним рудокоп и прислонил алебарду к стенке шалаша.
– Да отцепись ты уже от топора-то, коваль, – раздраженно кинул в траву булаву и буркнул купец. – Будем надеяться, следующие не такие дурные попадутся…
То ли ветреная фортуна решила посмеяться сегодня над ними в свое удовольствие, то ли все недурные проехали по сабрумайско-хорохорскому тракту до них или назначили сие событие на другой день, но с воплями «разбойники!!!» мимо них на всех парах пронеслось еще три каравана, причем охранник одного из них умудрился на всем ходу запустить в них большущей картофелиной.
– Негусто за полдня, – потирая растущую на глазах шишку над правым глазом, министр ковки и литья машинально крутил в огромной мозолистой руке бугристый крепкий корнеплод.
– Мешок бы таких… – вздохнул Барсюк.
– Можно в золе испечь, – плотоядно облизнулся на трофей Медьведка.
– На четверых-то? – с сомнением нахмурился Барсюк.
– На троих, – хмуро поправил его Воробейник, прикладывая леденящее лезвие двуручного меча к горячей нежной шишке. – Мне есть что-то не хочется.
– И мне, – вздохнул купец. – Вот если бы чугунок таких, да с селедочкой, с лучком, с масличком постным…
– А еще лучше с…
– А, по-моему, мы что-то не так делаем, – выдавил вдруг из себя признание поражения стоявший до сих пор поодаль молча и с расстроенным видом вдохновитель их провальной вылазки на большую дорогу.
Министры позабыли про картошку и выжидательно уставились на главу их маленькой миссии в ожидании продолжения или новых идей. Но ни того, ни другого не последовало, и Медьведка осторожно высказал предположение.
– А, может, им просто наш товар не нравится?
– Или фасон не подходит?
– Или размер не тот?
– Или расцветочка?
– А из врожденного такта они не хотят нас обидеть отказом, и поэтому под предлогом несуществующих разбойников проезжают, не останавливаясь? – с робкой надеждой развил его мысль Иванушка.
– Пролетают, я бы сказал, – угрюмо уточнил Барсюк.
– И предлог какой-то… надуманный… – неодобрительно покачал головой Воробейник. – Послали бы к веряве, да и дело с концом, раз не нравится. Артисты погорелого театра, ёшки-матрешки…
– А, может, надо товары спрятать в шалаш и попробовать сначала остановить караван, а уже потом начинать торговлю? – осенило рудокопа. – Хуже-то не будет…
Остальные переглянулись, пожали плечами и, не сговариваясь, понесли свой маленький арсенал под крышу.
Как и предвидел Медьведка, хуже не было. Но и лучше – тоже. Следующий обоз и впрямь остановился. Хорохорский торговец – купчик средних лет с подвижными хитрыми глазками – выслушал их предложение, вежливо покивал, горячо заверил, что если где по дороге до него дойдет весть о всемирной войне или хотя бы многообещающем локальном конфликте, он будет знать, где их найти, запрыгнул на телегу, и только его и видели.
– Но постойте!.. Подождите!.. Давайте договоримся!.. – захлебываясь словами от бессильного возмущения, Иван сделал несколько шагов вслед удаляющемуся обозу, но ни стоять, ни ждать, ни договариваться с ними так никто и не захотел, и последняя телега, кокетливо покачивая привязанным к задку ведром, скрылась за поворотом.
– М-да… – почесал в затылке министр ковки и литья, проводив скучным взглядом веселое ведерко.
– Д-да… – поскреб в бороденке министр торговли и коммерции.
– Э-хе-хе… – недолго подумав, согласился с ними министр полезных ископаемых.
– Стемнеет скоро… – глубокомысленно заметил Иванушка.
– Домой, что ли, повернем? – обвел товарищей потухшим взглядом приунывший Медьведка. – Хоть стой тут, хоть не стой – не идет торговец в город, хоть убей…
– И убью, если понадобится! – сердито вдруг сжал кулаки, похожие на молоты, Воробейник. – Людям жрать-то надо! На сколько в городе хлеба осталось, Барсюк?
– Дня на три-четыре… Пять, если ужаться и не шиковать…
– Да кто шикует-то?! Кто шикует?!.. – возмущенно вскинулся Медьведка.
– Все! – обижено упер руки в боки купец. – Ишь, взяли моду – три раза в день есть!.. Экономить надо, экономить!
– Тебя послушать – так и один каравай можно на год растянуть! Если не есть вовсе!..
– Погодите, не ссорьтесь, не надо ссориться! – вскинул лукоморец ладони к раскипятившимся как три самовара торгпредам Постола, но кто его слушал, и ему не оставалось ничего делать, как только присоединиться к дискуссии, бессмысленной, бесцельной и беспощадной.
– …бесполезная затея!..
– …а какая полезная?..
– …собраться и уйти из этого города, куда глаза глядят!..
– …с такой жратвы они у нас скоро никуда глядеть не будут!..
– …да кому мы где нужны – излом да вывих?!..
– …но должен же быть какой-то выход!..
– …если купцов в город затащим, то будет тебе, высочество, и вход, и выход…
– …но мы только этим целый день только и занимаемся!..
– …кто виноват, если они в нашу сторону и глядеть не желают!..
– …вот если бы дороги, кроме нашей, не было, тогда бы они…
У спорщиков вдруг перехватило дыхание, они дружно ахнули, на мгновение замолчали, а потом в голос торжествующе воскликнули:
– Я, кажется, придумал!!!..
Невидимое за толстым слоем серого неба солнце, отчаявшись узреть сегодня не менее серую и безрадостную землю, уже направлялось на заслуженный отдых, когда из-за поворота показалась головная лошадь очередного обоза, флегматично влекущая тяжелый воз по однообразному унылому федеральному тракту.
И вдруг возчик ахнул, вскинулся, дернул поводья и испуганно затрубил губами:
– Тпру-у-у-у!..
Лошадь меланхолично пожала плечами, возвела очи горе, мотнула хвостом и неторопливо остановилась.
– Тпру-у-у!.. тпру-у-у!.. тпру-у-у!.. – прокатилось по колонне. Обоз встал.
Со второго воза спрыгнул коренастый черноволосый человек в кургузом пегом тулупчике, с третьего посыпались злодейского вида угрюмые мужики с алебардами в руках, окружили своего купца, и отряд, ощетинившись металлом и недельной небритостью, решительно отправился выяснять причину нежданной остановки.
– Эт-то что здесь еще такое происходит? – недоуменно воззрился коммерсант на открывшуюся перед ними картину разрухи.
Знакомая дорога перед ними загадочно исчезла в неизвестном направлении, а от ног первой лошади и до поворота душераздирающе зияло камнями и ямами свежераскуроченное и явно непроходимое пространство.
А на обочине, побросав в высокую сухую траву инструменты, сидели на вывороченных булыжниках и с интересом за проезжими наблюдали четверо рабочих.
– Эт-то что еще тут за происходит?! – грозно адресовал неизвестно чему улыбающимся работникам свой вопрос на засыпку охранник со сломанным носом.
– Так ремонт происходит, вот чего, – с готовностью сообщил сутулый рабочий в синем выцветшем армяке.
– А чего вы тогда рассялись как раззявы? – гневно насупились его товарищи по алебардам. – Ремонтируйте!
– Так мы и ремонтируем, – охотно отозвался другой работник, тщедушный и с впалой грудью, которому, судя по виду, больше пристало бы работать ложкой, чем киркой, ломом или лопатой. – Вот сейчас посидим, отдохнем, и дальше разбирать начнем.
– А зачем разбирать-то, мужички? – вклинился в беседу купец.
– Камни расшатались, создают опасность для дорожного движения, – авторитетно сообщил третий рабочий, самый упитанный из четверых.
– А когда закончите? – растеряно спросил один из охранников.
– Так когда все разберем, все обратно соберем, тогда и закончим, – отчитался сутулый.
– А мы как, по-вашему, проехать должны, а? – возмущенно упер руки в боки охранник с перебитым носом.
– А вы можете пока остановиться на постоялом дворе в Постоле, – любезно посоветовал самый юный рабочий. – Вот по этой дороге все вверх, потом вниз, и никуда не сворачивая. И заодно продадите свой товар.
– Продадим товар? – глаза купца хищно вспыхнули. – Думаешь, на него там будет спрос?
– Да, конечно, и преогромный!
– Но раньше такого добра в вашей столице было навалом…
– Сейчас времена изменились!
– У вас его с руками оторвут!
– Встать не успеете!
– Ежайте, обещаем, не пожалеете!
– Хорошую цену дадут!
– Сколько запросите!..
– ТС-С-С-С!!!
Сомнение и жажда быстрой, легкой и жирной поживы недолго боролись в насквозь пропитанной коммерцией душе купца.
– Никуда не сворачивать, говорите? – медленно переспросил он через полминуты, и рабочие ликующе закивали, наперебой тыкая пальцами в сторону единственной целой дороги, как будто без того ее можно было не заметить.