Гадрумет, Малый Лептис, Великий Лептис, Фапс) вперемешку с ливийцами, 300 илергетов (африканское ливийское племя), 800 нумедийцев. Нумедийские всадники были «глазами и ушами» карфагенских полководцев. На них возлагалась обязанность вести «малую» (рейдовую) войну, нападая на отдельные вражеские отряды пехоты и конницы, высланные за фуражом.
Кроме того, у Гасдрубала были 21 слон и, для обороны побережья от римского вторжения с моря, флот в составе 50 пентер, 2 тетрер и 5 триер. Кажется немало, но наполовину это флот еще не был достроен. Так только 5 триер и 32 пентеры уже имели команды из моряков.
А для похода в Италию Ганнибал мобилизовал все что смог, выгреб все воинские ресурсы под чистую — примерно 90000 пехотинцев и 12000 всадников. Вот так! Не сирота в слезах, Республика на троне!
Помимо собственно карфагенян, составлявших в этой армии, в общем, малозаметную прослойку, преимущественно командный состав, ее основные контингенты складывались из частью насильственно мобилизованных, частью завербованных ливийцев и иберийцев, а также из наемников различного происхождения и положения.
Те же лузитаны (проживающие на дальнем атлантическом побережье), умели искусно устраивать засады, выслеживать врага; они очень проворны, ловки, отличаются прекрасной маневренностью в строю. Лузитаны носят вогнутый вперёд небольшой щит шестьдесят сантиметров в поперечнике, висящий на ремнях (так как у него нет ни колец, ни ручек). Кроме этих щитов, они вооружены ещё кинжалом или ножом. Большинство носят льняные панцири, только у немногих имеются кольчуги и шлемы с тремя султанами, остальные же носят шлемы из сухожилий.
Южные иберы были, собственно говоря, все бегунами- «пельтастами» и носили в соответствии с разбойничьей жизнью лёгкое вооружение (по типу лузитан), употребляя только дротики, пращи и кинжалы. Все они были живые, расторопные и полные огня, как все гасконцы. С пехотными военными силами у южных иберов, этих отважных басков, была смешана конница, так как их лошади были приучены ходить по горам и легко сгибать колени по команде, когда это было нужно.
На солдатских сходках Ганнибал говорил о том, с какой наглостью римляне требовали выдать его и всех военачальников, рассказывал, насколько плодородна и богата та страна, куда они идут, как дружески относятся к нему галлы — исконные враги Рима. Легкая прогулка за богатой добычей — такой он рисовал своим солдатам будущую войну. Точите все мечи!
И вот в один прекрасный день огромная армия двинулось в дорогу. Настала решительная минута. Тут были все, на любой вкус и цвет.
Храбрые иберийские наемники, из тех что кормятся с копейного острия, в белых полотняных кирасах или в светлых кафтанах с красной оторочкой (хорошие воины, плохих не нанимают карфагенские вербовщики). Переваливающиеся по-медвежьи многочисленные иберийские ополченцы в черном, вооруженные железными дротиками-саунионами. Вислоусые кельты, обнаженные по пояс и вооруженные щитами и закругленными на конце, незаостренными мечами из мягкого железа. Смуглые нумедийцы, уроженцы гор Атласа со щитами из слоновой шкуры. Гордые копьеносцы с блестящих латах и шлемах из чистой меди. Одетые в красные туники стрелки, в красных же колпаках, их колчаны висели на широких кожаных ремнях.
И следом шли балеарские пращники, в своих драных накидках похожие на оборванцев. Вооруженные секирами кельтиберийские воины. Солдаты с серповидными бронзовыми мечами и шапками из звериных шкур на головах. Непонятные варвары с дубинами, татуированные ливийские племена, негры покрытые ритуальными шрамами. И далее — тяжеловооруженные воины, в кольчугах из металла, в массивных бронзовых панцирях и набедренниках, в тяжелых шлемах, украшенных конскими хвостами и пестро раскрашенными перьями.
Но главное внимание привлекали всадники, начиная с гордых и неукротимых в битве нумедийских наездников, что словно срослись со своими конями, украшенных плащами из шкур льва или леопарда отважных сынов пустыни, скакавших на маленьких неоседланных лошадях, до тяжелой кавалерии, вооруженной с ног до головы, и привлекавшей взоры любопытных зрителей сверкающим металлом вооружения и ярким красочным одеянием.
Кони тяжелой кавалерии с серебряными удилами и пурпурными шерстяными чепраками выделялись среди прочих внушительностью, а сами наездники — благородством осанки. Погода чудная, и ослепительное солнце Испании ласково играет на блестящих латах кирасир. Панцирная кавалерия казалась изваянными рукой Праксителя бронзовыми статуями, а не живыми людьми.
У почти полусотни слонов на спинах были деревянные башенки, в которых сидели метатели дротиков; грудь слонов была покрыта металлическим щитом, в центре которого располагался короткий, но острый металлический штырь, а хоботы животных были выкрашены красной краской. Эти серые исполины переставляют свои тяжкие ноги медленно, валко, словно нехотя. Слоны были любимцами карфагенян, за ними с любовью ухаживали, кормили их сластями и баловали. Процессию украшали музыканты, дудевшие во все щеки в металлические трубы и рожки и бившие в барабаны и в бубны. Настоящее переселение народов, с плясками и бубнами начиналось!
Это пестрое воинство говорило на разных языках, молилось разным богам, имело разные обычаи и культурные традиции. Но их всех объединяла и тесно сковывало одной цепью страсть к кровавому делу войны, чувство воинской чести, верность клятве и преклонение перед воинской доблестью своего великого вождя и полководца!
Еще в качестве отягощающих обстоятельств для карфагенской армии добавим тот факт, что Ганнибал для количества выгреб почти все ополчения подвластных иберийских племен. В качестве «пушечного мяса». А среди варваров было немало тех, кто сражался с карфагенянами в последние два года. Для примера можно упомянуть непокорных диких карпетанов, во взаимоотношения с которыми у карфагенян последние пару лет складывалась чудовищная традиция — каждое лето умывать кровью этих мятежников, вырезая значительную часть племени. Наемники Ганнибала омывали туземной кровью иберийские ущелья, нещадно карая селения за непокорность, убивая всех подряд и лишь выжженная пустыня оставалась там где они проходили. Естественно, что все эти варвары были крайне ненадежны….
В то же утро когда армия Ганнибала выдвинулась из Нового Карфагена, севернее, из порта Валенсии, Кирилл отправил свой дерзкий флот в набег на гавань Таррагоны. Этот город, весь украшенный и прекрасный, как ясный драгоценный камень, блистал среди прочих городов Северо-восточной Иберии! Поскольку Таррагона была самым большим портом в некарфагенской части Испании, то три дракарра Лала-Зора сопровождали семеро челнов, наполненных воинами союзного племени констентанов.
Каждый такой челн был похож на большое каноэ, грубо выдолбленное из ствола огромного дерева и содержал два десятка человек. Эти большие лодки были сделаны те благословенные времена, когда еще лесозаготовщики могли валить любое приглянувшееся дерево. Такие боевые ладьи недороги, их ничего не стоит построить и не жаль потерять. Люди на них были под стать своим лодкам, храбрецы-авантюристы.
— Труби, труба, бей, барабан! Воины отправляются в поход в длинных ладьях. Изогнутая корма, голова зверя