Читать интересную книгу Новый Мир ( № 1 2011) - Новый Мир Новый Мир

Но при этом, вот тут надо сделать усилие, они были настоящими советскими людьми! В этом состояла трагедия эпохи. Их самоидентификация была роковым образом ущербна. Они пытались как-то приспособиться, но у них не вышло ничего. Как же можно быть по-настоящему советским человеком и притом продолжать дело Лейбница и Декарта, Ньютона и Аристотеля? Как можно быть одновременно профсоюзным работником

и ученицей апостола Павла? Но дело не только в этом. А в чем же, Митя?

Мне кажется, все дело в том, что в мире, где мы живем, все меньше и меньше настоящей русской христианской речи, христианских мыслей и поступков, грамотного кириллического письма. Что ты говоришь? Да. Все меньше их, раздольных и витиеватых, лаконичных и выразительных бесконечных русских строк и строчек, без которых русское сердце умирает.

И это понятно, ведь мы же живем теперь в Европе. А ей русское сердце ни к чему, а истории его ей и вовсе противны.

А ты помнишь эти истории? Если помнишь, расскажи нам их. Несколько. Две-три, может быть, историй семь-десять для ровного счета, возможно, даже стоит спеть ряд песен, где это показано со всей силой. Если захочешь, Митя, то разверни ясную картину, в которой слаженно и гармонично предстало бы все, что ты можешь и захочешь представить.

Несомненно, безусловно. Слаженно и гармонично. Прямо сейчас. Вот одна из них. Русскому разведчику Штирлицу во время ужасной войны с фашизмом пришлось внедриться в немецкую глубь. В самую глубокую немь. Фашистскую немь и глубь. Он был вынужден носить красивый черный гестаповский мундир, сапоги лакированные, красивых кожаных ремешков разных целую уйму на стройном и гибком теле и черный прекрасный плащ, в карманах которого всегда было что-нибудь для жены, которую звали, естественно, Ким.

Да, жену звали Ким. И ее фамилия, вероятнее всего, была Бэсинджер.

Она страстно, нестерпимо любила своего мужчину и позволяла ему делать с собой самые разные вещи. Не смей даже думать об этих вещах!

А я и не думаю. Latinoamerikanka razdvigaet svoi yagodicy.

Но, с другой стороны, как же не думать об этом, если их взаимоотношения были так невероятно сложны?

Ну да. Представьте, она живет в одной стране, он в другой, она в одном времени, он в другом, она одной жизнью, а он совершенно другой. Он в пригороде Берлина, а она в Москве в особняке на Лубянской площади. Целый особняк? Ну конечно. И все благодаря кому? Известно кому, риелторам ( англ. Realtor ).

Кто такие? О, это замечательные в своем роде люди! Если кому-нибудь нужен особняк, он просто подходит к Риелтору и говорит: будьте добры, мне бы особняк в центре. Туалет и ванна раздельно, балкон и лоджия, метрополитен, огромные антресоли для консервированных продуктов, отдельная ниша с подсветкой для мамы, она больна, и ей нужен простор, а также длинная стена для ее рисунков и черно-белых фотографий отца, умершего в позапрошлом году от цирроза.

Ну отчего же, Митя, врачи ведь говорили о сердечной недостаточности. Если вы не прекратите меня перебивать, я начну материться, а это нехорошо. Прости, мы больше не будем.

Он умер от цирроза, потому что в последние дни, месяцы, а также годы и десятилетия своей жизни почти нигде не работал и выходил по утрам из дома только для того, чтобы где-нибудь чего-нибудь выпить. Он не мог понять того, что произошло с его Родиной — великой восточной империей, с его обменом веществ и предстательной железой, с его школой. И поэтому не мог нормально жить. Он пил, слушал радио, смотрел телевизор и после этого еще больше хотел выпить, коллеги, потому что ему было противно.

Риелтор брезгливо посматривает за окно, гасит сигаретку в черепаховой пепельнице и говорит, очень интересная история, а мать, стало быть, жива? Да, мать живая. Или нет, скорее не живая, трудно сказать, она как-то отчасти. Да вы сами можете посмотреть. Вот это? Да, вот это. Но это же горшок с геранью! Да, но что поделать? Ясно, говорит Риелтор. Смотреть вашу квартиру придут завтра. В полдень. Чудесно. Полдень — это прекрасно.

И проходит немного времени, обычно всего ряд дней, в худшем случае некоторая совокупность недель. И все готово. Ты въезжаешь в особняк.

А как же общались, как строили свои взаимоотношения Ким и Штирлиц? Ну, я думаю, для этих целей как раз и придуман известный европейский экспресс. 2/253 РЖД, Москва — Берлин — Москва, спальный вагон 1-го класса ежедневно.

Ах, берлинский Центральный вокзал! Первый Центральный вокзал германской столицы за всю 170-летнюю историю немецких железных дорог! Туалетов тут нет, но, несмотря ни на что, это символ преодоления раскола! И конечно, этот архитектурный шедевр германского гения — место потаенных надежд, радостных ожиданий и томительных предвкушений Макса Отто фон Штирлица , штандартенфюрера СС (Standartenf д uhrer Max Otto von Stierlitz).

Представьте. Весеннее утро. Останавливается теплый, с пылу с жару экспресс. Она спускается на перрон, и тут уже он с цветами, а если это ранняя весна, то с веточками вербы, с лукошком свежей клубники, с маленькой стеклянной баночкой молока или сливок! Да, сливок даже лучше! Насвистывая Гершвина. Rhapsody in Blue.

В его новеньком, пахнущем свежей дорогой кожей портмоне невиданное количество дойчемарок, долларов, фунтов стерлингов, иен. Он богат, он сорит деньгами ради нее. По пути в его загородный опрятный коттедж они украдкой целуются в трамваях и на улице. Она, совершенная шалунья, берет из лукошка ягоду за ягодой и кладет ему в рот. А он своей крепкой мужественной рукой тайком под тоненьким, но теплым верблюжьим пальто поглаживает ее изумительные колени, уверено и стремительно проникает под резинку ее белейших трусиков, нежно и настойчиво раздвигает и поглаживает все те горизонты, которые следует раздвигать и поглаживать...

Наконец-то оказавшись вдвоем, они просто уже в неистовом возбуждении набрасываются друг на друга, он на нее, а она на него! Срывая одежды, буквально захлебываясь друг другом! Представьте, представьте только себе эту картину! Все в клубнике, с нашивками гестапо, с талончиками московского метро в карманах, со Сталиным там, с Гитлером здесь! И немецкие междометия перемежаются с русскими!

Что за страсть, что за счастье!

А что говорят по этому поводу берлинцы, жители этого города, что они думают, какова позиция власти по поводу происходящего?

А что? Им нравится. Они же европейцы, у них самые широкие взгляды. Например, правящий бургомистр Берлина Клаус Воверайт сам мужчина хоть куда. Вот что он говорит на страницах официального сайта: “Берлин приглашает вас — к экспериментам, к инвестициям, к удовольствию!”

 

конь и герань

 

Да, да, я иду, минутку, у меня тут замок трудно открывается. Заходите, да, я продаю, да, пожалуйста. Конечно, проходите. Ну вот. Слава богу, вы пришли! Слава богу! Я так боялся, что никто не придет, что никому не понадобится эта квартира. Прекрасное, в сущности, помещение для жизни в городе!

Мне Риелтор сказал, что лучше никому ничего не рассказывать, иначе эту квартиру мы с ним будем продавать до сивых меринов. Но я все равно кое-что расскажу. Приоткрою завесу. Вот смотрите, в этой комнате жил отец до своей смерти. Вы смотрите? Смотрим, смотрим. Хорошо. Здесь он клеил свои авиамодели, красил лампочки, вот эти, что везде у нас тут висят и горят, я их никогда не выключаю, смотрел телевизор, сюда к нему приходила мама, когда еще могла ходить, а потом те, другие женщины. Какие другие женщины? Какие? Странно даже, что вы спрашиваете. Да Анна Австрийская хотя бы.

Французы называли ее Anne d’Autriche , а испанцы Ana de Austria (de Habsburg). Кстати, похожа на нашего терапевта районного. Не видели никогда? А зря, тысячу раз зря! Образцовый врач, прекрасный человек! Зовут ее Покатила. А как делает внутримышечно — каждая жилка поет в тебе, каждый нерв! Такая же она рыженькая, румяненькая, неказистенькая, славненькая. Точь-в-точь Анна-Мария на портрете Рубенса 1622 — 1625 гг. Только платья такого, как на портрете у Рубенса, у нее никогда не было и, кажется, уже и не будет. Вы не поверите, какая нынче дорогая одежда.

Впрочем, зачем ей платья? Ей наоборот, друзья мои, отличным образом идет всякое отсутствие платьев! Вы бы видели эту замечательную попку — пухлую двудольную, зернышко кофе, выросшее уже сразу с молоком, чтобы потом не надо было добавлять. Имеется у нее и животик, кругленький такой смешной животик. Пуп. Очень красивый пуп. Есть женщины, у которых пуп категорически никуда не годится! А этот пуп великолепен, роза мира! Самая завязь.