— Вы работаете допоздна, миледи.
— Раненых могут привезти в любую минуту.
Кристиан был благодарен судьбе, что оказался в их числе, и удивлен, что пережил ночь, после которой землю усеяли разбитые пушки, неподвижные и вздрагивающие тела сарацин.
Близился рассвет, когда Гарди ушел в казармы. Непременно нужно было выспаться, но уснуть он все равно бы не смог. Кристиан немного постоял возле Святого лазарета, наблюдая, как небеса светлеют позади темной громады форта Сент-Анджело. Мария сказала, что ему повезло. Однако много ли везения в том, чтобы найти любовь посреди войны в тени грядущей осады?..
— Снова перехитрил турок, Гарди?
Приветствие оказалось едва ли дружеским, а встреча, видимо, не случайной. Приор Гарза робко приблизился к Кристиану. Он был мал ростом и тучен, с круглым лицом обжоры и цепким ртом, утолявшим не одну только жажду. Благочестие плохо сочеталось с его обликом. Высокий пронзительный голос и женственные манеры выглядели еще более странно. Приор встал рядом с англичанином.
— Побеседуем, с твоего позволения.
— Больше не с кем, приор.
— Немного истины в сих словах. Благородная леди, хотя бы и мальтийка, и человек без роду, без племени. И в такой-то час.
— Требовалось перевязать раны.
— Точнее, обуздать свои порывы. Это недостойно.
— Как и подглядывание недостойно приора.
— Орден не допускает подобных союзов.
— Вы ставите под сомнение ее честь и мой мотив.
— Твой мотив? — Взгляд приора был долгим и одновременно вульгарным и осуждающим. — Ты носишь браслеты и прочие побрякушки павших турок. Радуешься своим привилегиям и своенравию. Ты уверен в собственном превосходстве над нашими законами.
— Я уверен лишь в том, что нахожусь в осажденной деревне.
— У тебя мало союзников, Гарди.
— Достаточно.
— Его светлость великий магистр не будет жить вечно.
— Бессмертие даровано лишь избранным, приор.
— Новый магистр не наградит тебя той же благосклонностью. Ты нарушаешь наши обычаи, пренебрегаешь ими и игнорируешь наш кодекс.
— Однако я сражаюсь за этот орден. Я лишь солдат, не более.
— А я приор. Помни об этом.
— Забыть непросто. Воистину — неисповедимы пути Господни.
Приор Гарза внимательно посмотрел на Кристиана, скривив губы и сверкая маленькими глазками. Он не менее опасен, чем де Понтье. Даже во время войны существуют тайные планы, подводные течения, способные скрыть похоть и ненависть, преданность и предательство.
— Ты неразумно заводишь друзей, Гарди. — Приор скорчил гримасу на блестящем от пота лице. — Выбирай сторону с осторожностью.
Аудиенция окончена. Скорпион Гарза поспешно удалился.
На рассвете четверга 24 мая 1565 года, спустя четыре дня, как на берег Мальты сошел Мустафа-паша, начался обстрел форта Сент-Эльмо. Ночная вылазка едва ли замедлила темп строительных работ. На каждом гребне горы Скиберрас гремели пушки. Ядра со свистом врезались в известняковые стены, рикошетили, перелетая через крепостной вал, и падали в море. Форт содрогался до самого скалистого основания. Спустя час над полуостровом повисло желто-коричневое облако пыли. Спустя два — из стен крепости с грохотом стали вываливаться каменные блоки. Разрушение было не остановить. За осыпавшимся валом укрывались воины гарнизона, изо всех сил стараясь заново отстроить свое убежище. Передышки не будет.
С каждым днем огневая мощь батареи возрастала. Под грохот выстрелов рабы и инженерный отряд турок пробирались все дальше. Они выкапывали брустверы, устанавливали фашины, рыли траншеи вдоль кольца внешних земляных укреплений. Вместе с ними пришли стрелки. Притаившись в кустах, они убивали часовых по одному, пока уже никто из солдат не осмеливался показаться наружу, и, перемещаясь вдоль побережья гавани Марсамшетт, проникали в тыл и обстреливали из мушкетов обращенную к морю стену форта. Палили со всех сторон. Канониры Сент-Эльмо отвечали врагу залпом на залп, целясь по огневым рубежам османов, круша взрывами их боевые позиции и подбрасывая в воздух тела убитых и груды камней. Не прерываясь ни на минуту, турки скатывали трупы в траншеи и продолжали стрельбу.
Вражеское кольцо вокруг Сент-Эльмо сужалось. На вершине кавалерийской башни Сент-Анджело Ла Валетт наблюдал за противоположным берегом Большой гавани и смотрел, как рушатся стены, поднимается дым и дрожат от ударов постройки. Это была его агония, его медленная смерть. Магистр просил осажденных братьев о невозможном, требовал пожертвовать собой ради ордена. Долг обязывал их противостоять натиску турок и сдерживать их, пока последний рыцарь не испустит дух, пока последняя горсть пороху ни будет отстреляна. Ночью магистр пошлет шлюпки, чтобы доставить добровольцев и забрать убитых и раненых. Но и это не продлится долго — враг непременно помешает. Солнце поднималось все выше, и летний зной усиливался.
— Дядя, мои извинения.
— Ты пришел не случайно.
Великий магистр пошевелился и поднял глаза. В эти ранние часы ночи, в один из последних дней мая он молился. Сон нужен воинам помоложе. Ла Валетт же нашел прибежище пред Святым Крестом, а утешение — в беседе с Господом. Но сейчас вошедший без приглашения Анри возвращал его к делам мирским, к беспрестанному грохоту орудий и мучению Сент-Эльмо.
Ла Валетт поднялся на ноги.
— Вести с того берега?
— Защитники провели вылазку, дядя.
— И какую же?
— Внезапную и решительную. Похоже, наши рыцари отважились под покровом ночи атаковать превосходящего по силе врага.
— Чем ответили турки?
— Поговаривают, что язычники в ужасе бежали. По этой причине я и хотел найти вас, дядя.
— Благодарю, Анри. Если твой рассказ правдив, весть обрадует сердце каждого здесь. Будем настороже.
В сопровождении Анри, помедлив лишь чтобы укрыться плащом от ночной прохлады, Ла Валетт направился вдоль вала на вершину кавалерийской башни. По дороге он слышал гром битвы, лязг и звон мечей, дробные раскаты мушкетных залпов. Вокруг стояли на часах солдаты гарнизона. Воины спотыкались о зубцы стен, сонно уставившись вперед, пытались разглядеть нечто вдали и что-то понять в царившей суматохе. Все, что они видели и слышали, было в высшей степени необычно, почти невероятно. Турки отступали.
Виной тому стал полковник Мас. Когда великий магистр со своей наблюдательной площадки окинул взглядом проступившее в дыму поле битвы, мощь атаковавших защитников Сент-Эльмо волной прокатилась вперед, удаляясь от маленькой крепости. Полковник Мас решился на отчаянный поступок. Рыцарь тайком повел своих людей по деревянному мосту и ударил без предупреждения, набросившись на группы турецких рабочих, когда те копали землю во тьме. Кирки и ломы оказались плохим оружием против аркебуз и стальных клинков, против опыта и ярости ордена. Сарацины дрогнули и побежали. Их стремительное отступление было заразительным, рождало панику и пронеслось вниз по склонам горы Скиберрас, пока всеобщее замешательство не достигло главного лагеря в Марсе. Казалось, ничто не в силах сдержать этот поток. Несокрушимый турок был повержен. На востоке забрезжил рассвет, а на крепостном валу Сент-Анджело раздались радостные крики.