Во-вторых, меня отправили в декретный отпуск раньше времени почти на месяц. Я, конечно, понимаю, что это полностью была забота Станислава Николаевича. Но теперь у меня уйма времени на депрессию и воспоминания.
В-третьих, я теперь каждую ночь засыпаю в нежных объятиях Станислава
Николаевича. Не было никакого уговора, просто теперь он приходит спать к нам в спальню, смотрит тихо телевизор, попутно поглаживая мою вечно ноющую поясницу. И я незаметно засыпаю…
Многие женщины мира дружно бы мне прокричали: «Счастливая!»
Да, теоретически – у меня есть всё, что требуется для счастливой жизни: вижу, как Санислав Николаевич «ломает» себя под моё капризное настроение, изменения на лицо. Особенно это стало заметно, после посещения больницы. На одном из приемов Людмила Михайловна порекомендовала мне больше двигаться, прогулки на свежем воздухе. Станислав Николаевич немедленно приступил к исполнению. Если признаться честно, то я этому очень рада. Со мной он ежедневно гуляет, даже катал на санках. Это было весело и необычно для нас, так сказать, новые эмоции в наших странных отношениях.
- Никогда не думал, что обычные прогулки так интересны, - подытожил как-то вечером, лежа у камина, Станислав Николаевич.
- Это ещё мы с вами не были в торговом центре, - расслабленно произношу в ответ, так как нежный массаж моей спины просто возносит меня на небеса.
- Решено, завтра едем.
И действительно, уже в обед мы со Станиславом Николаевичем были в торговом центре. Мне так понравился простой его вид: обычные синие джинцы, белый свитер и немного взъерошенные волосы. Мы ходили в кино, играли на автоматах, обедали в пиццерии. Я впервые за столько времени почувствовала себя счастливой, не было скованности, напряжения. Мы вспоминали своё детство, даже фотографировались как подростки везде, где понравится. Уже засыпая под нежные поглаживания, понимаю, что Станислав Николаевич очень изменился, точнее, стал тем, которого я встретила в своем родном городе. Возможно, это и есть счастье? Знать, что ты кому-то нужна, что о тебе постоянно заботятся и переживают? Может, хватит искать идеал, а просто нужно иногда прощать грубость и терпеть недостатки человека, если учесть, что я сам не ангел? Только он не переступает ту черту отношений, после которой можно назвать «мой».
Незаметно пролетает февраль, я постепенно округлилась, мои мучения от частых пинков ребенком, сглаживает Станислав Николаевич. Я почти перестала его бояться, могу даже возмутиться и громко покапризничать.
Понимаю, что я ужасная эгоистка, так как совсем забыла о Максиме. Лишь однажды я его встретила, когда приехала на работу к Станиславу Николаевичу, поднялась на лифте в его приемную и лоб в лоб столкнулась с милым сердечку человечком.
Почему-то сразу натягиваю синюю водолазку на живот, тем самым пытаюсь его скрыть. Откуда появилась эта неловкость в его присутствии? Раньше я могла перед Максимом ходить чуть ли не голая! Куда делась эта радость и теплота при каждых встречах?
Остался его холодный и осуждающий взгляд, да впридачу руки сложенные на груди. Я первая нарушаю тишину, весело проговаривая, ну, как мне казалось:
- Привет, решила побывать у вас на работе.
Максим буквально по сантиметру обсмотрел меня, затем медленно заключил:
- Вижу, ты округлилась?
- Да, вес стал расти не по дням, а по часам.
Как хочется услышать его тёплый голос, а не этот равнодушный вопрос. Как сказать ему, что я чувствую и почему так поступила? Наташа, не трусь – это твой Максимка.
- Максим, нам нужно поговорить… - самой противно, как я это промямлила.
Он жестом меня заставляет замолчать, взъерошил другой рукой свои волосы и строго, глядя мне в глаза, произносит:
- Хватит, ничего не говори. Ты сломала меня, больше я не позволю собой играть.
И всё…. Только вижу, как он скрылся в лифте, отдаляясь от меня навсегда. Почему – то я чувствую, что это конец. «Конец чего?» - спрашивает меня разум.
« Чего-то большего, чем дружба…» - подытоживает моя душа. Идти к Станиславу Николаевичу желание пропало, поэтому плетусь опять к лифту, на первый этаж и в машину с личным водителем. Дурацкие слезы не дали возможности поговорить по телефону с Олей, которая так меня хорошо понимает, что и психолог не нужен. Только дома, выпив успокоительное, стало легче, перестало больно дергать моё сердечко. До возвращения Станислава Николаевича решаю посидеть в соц.сетях. Игнорирую вопросы родственников о том, когда роспись со Станиславом Николавичем? Какая роспись, мы даже не определились толком с нашими отношениями, у нас всё крутиться только вокруг будущего ребёнка – сына. А переживать, что мой ребенок будет в чем-то нуждаться, просто глупо, так как я не слепая и вижу отношение ко мне Станислава Николаевича. Он всегда поможет финансово, почему-то в данный момент, я это чувствую на сто процентов.
Ой, а вот и привет из прошлого. Смс от моего первого мужа. Решаю прочитать и удалить Диму из друзей: хватит теребить душу, только кошмары от этого ночью. Глава в моей жизни под названием «Первая любовь» окончательно и безповоротно закончена.
Глава 14
2 марта.
Чувствую, что поступаю глупо, но я уже в пути. Как я поддалась на эту встречу, сама не пойму. Но вот я выхожу из машины, говорю водителю остаться и иду к подъезду. Хоть везде и посыпаны тротуары песком, но всё же скользко. На крыльце меня ждал мой первый муж, Дима, как всегда с сигаретой и нервно похаживает по ступенькам. Зачем я приехала, спросите вы? А вот, чтобы окончательно убедиться в том, что чувств больше нет. И чем ближе я подходила, отчетливее рассматривая его, понимаю, это герой уже не моего романа. Такое ощущение, что между нами ничего не было, а всё прошлое с ним - это фильм с плохим концом.
- Привет, так это правда? – нервно проговаривает Дима, осматривая меня.
- Да, - подтверждаю о своей беременности, положив руки на живот сквозь зимний пуховик.
- Ты мне мстишь, да? – выкинув сигарету, продолжает допрос.
Бред! Полный бред! Я писала ему, что беременна не от него. Но столько возгласов и угроз, что если я не приеду на эту встречу, то он всем расскажет о моей измене мужу. Особенно стало страшно, что узнают мои родители, родственники, поэтому я здесь.
Достаю из сумочки первое узи, где срок только 15 недель. Стараюсь твёрдо и убедительно произнести:
- Дима, смотри, это узи сделано почти сразу после нашей с тобой встречи. Я уже была беременна, просто не знала об этом.
Он довольно долго смотрел на черно-белый снимок, который после бросает мне под ноги с криком:
- Это подделка! Ты просто не желаешь терять своего богатенького папика!
На крик выходит водитель, но я быстро ему проговариваю:
- Слава, всё впорядке, посиди в машине.
Только бы он не рассказал об этой встрече Станиславу Николаевичу, так как будет скандал. Поднимаю аккуратно снимок и кладу в сумочку, стараюсь мягко вести разговор:
- Дима, я не знаю, как тебе ещё доказать. Посмотри срок беременности, он явно больше, чем полагается.
Когда он посмотрел мне в глаза, я отчетливо поняла: он безумен…
Скажете, что я виновата в этом? Нет, мы оба виноваты в том, что семья расспалась так трагически. Разница в том, что я смогла жить дальше, начать заново, конечно, благодаря поддержке Станислава Николаевича и его сына. Понимаю, что мне легче, так как я поменяла полностью обстановку. А Дима вспоминает прошлое каждый день, находясь там, где всё произошло. Он не может отпустить ту трагедию, справиться с болью, не нашёл подходящего человека. И он злиться, просто ненавидит меня, что я живу дальше без него. Странно, но на данный момент мне его так жалко, но, увы, он должен сам справиться с этим.
Даже его грубые слова меня сейчас не задевают, слышу их сквозь какой-то стеклянный колпак, который защищает меня от боли. На крики выглядывать стали люди в окна, поэтому пытаюсь его успокоить: