— Мне тоже.
* * *
Они сидели на скамейке возле длинного ряда кустарниковой акации, уже растерявшей почти все свои листья. В нескольких метрах от них убегала вниз широкая лестница. Возле парапета стояли несколько мужчин и курили, глядя вниз, на воду. Неподалеку Мэй деловито обследовала кусты, раздраженно огрызаясь на прохожих, почти каждый из которых норовил ее приласкать. Чау-чау позволяла ласкать себя лишь одной руке — прочие руки должны были испуганно отдергиваться — и они отдергивались — не только от лая и вида великолепных клыков, но и от угрюмого выражения собачьей морды, не сулившей ничего хорошего.
— Значит все наши теории оказались верны? — Виталий вытащил пачку «Беломора», и Алина слабо улыбнулась, взглянув на нее. — И все же это был сон. Но… елки, как же сон может быть коллективным?!
— Кто-то заставил нас увидеть этот сон.
Виталий закурил, не глядя на нее, — Алина заметила, что он вообще старался как можно меньше на нее смотреть, и от этого ей было очень больно. Потом сказал дрогнувшим голосом.
— Боже мой… Я видел, как… ты умерла.
— Ты не рад, что этого не произошло на самом деле?
— Не говори чепухи! — сердито отрезал он. — Но значит… и все остальные тоже живы? И Олег, и Жорка?..
— Думаю, да.
— Слава богу! Черт, никогда бы не подумал, что такое возможно. Невероятно! Но эти — какие гады, а! Все было таким реальным… и когда я проснулся… — он помолчал. — Когда я осознал себя в этом мире… Кошмарные ощущения! Знаешь, я… где-то в глубине души я не верил, что это просто сон. Иногда мне казалось, что сон мне снится сейчас, а то была жизнь… В той реальности никто не убивал мою сестру, она выросла, удачно вышла замуж, у нее родилась дочь, которой я подарил собаку… Я всегда так этого желал… В той реальности я знал номер ее телефона… и теперь я даже несколько раз звонил по нему и только потом до меня доходило, что моя сестра никак не может снять трубку…
— Твою сестру убили? — тихо, осторожно спросила Алина. Виталий кивнул.
— Да. Ограбление. Ударили обрезком трубы по голове, сняли кожаную куртку и сережки. Всего-то… Она умерла через два дня, в больнице… Ей пятнадцать было…
Он затянулся папиросой и выпустил густой клуб дыма, наблюдая, как вдалеке по реке ползет баржа с щебнем.
— Их нашли?
— А как же! — Виталий коротко, зло усмехнулся, и Алине внезапно расхотелось спрашивать дальше. Правильно истолковав ее молчание, он добавил: — Нет, они живы. Но не очень дееспособны.
Виталий покачал головой и почему-то снова произнес:
— Господи, я видел, как ты умерла. Все это было так реально… и боль, когда он, сука, в меня нож всадил! Но все же он свое получил… там. Спасибо за пистолет… это было очень.
— На здоровье, — Алина улыбнулась, и он хмыкнул.
— Когда я услышал твой голос, то решил, что спятил. Или снова заснул. Если говорить откровенно, второму… я бы очень обрадовался. Но… — он развел руками. — Реальность есть реальность. Какая есть, такая и есть. И я рад, что жив. И рад, что ты жива. Честно.
Внезапно Алине захотелось влепить ему пощечину, но вместо этого она спросила:
— Но что ты делаешь в Волжанске? Ты же говорил, что живешь в Самаре.
К ним подошла Мэй — квинтэссенция мрачности и недовольства. Виталий потрепал собаку по лохматой голове, и она села рядом, вывалив замечательно фиолетовый язык и щурясь на вялое осеннее солнце.
— Нет, я переехал сюда, после того, как… Ну в общем, у меня тут друг живет по… неважно. Мы здесь организовали небольшой, но симпатичный бизнес. Оргтехника. Мелочевка, но на жизнь вполне хватает. Особняка, конечно, у меня нет, но квартирка ничего, просторная, — Виталий усмехнулся. — И школы у меня здесь тоже нет.
— А в той реальности ты жил в Самаре, — задумчиво повторила Алина.
— В той реальности в ней не убивали мою сестру. И я не был на войне… — Виталий осекся, и его лицо стало недовольным.
— На войне?
— Чечня, — кратко пояснил он. — Первая кампания. Да, блин, в той реальности сбылась еще одна мечта — не просто все забыть, на фиг, а чтобы этого вообще никогда не существовало!
— Так вот почему тебе казалось…
— Да. Я убивал — и не раз. Это… не надо тебе знать. А ты… — он запнулся, и его голос стал нерешительным… — то, что ты мне там рассказала…
— Да, это одинаково в обоих мирах. К сожалению.
Он кивнул — то ли соглашаясь с ней, то ли каким-то своим мыслям. Потом вдруг произнес с неожиданной деловитостью.
— Думаю, тебе хочется узнать, чем все закончилось? И что было, пока ты сидела в автобусе?
Алина кивнула, обрадованная, что Виталий сам это предложил.
— Обязательно. А ты, думаю, захочешь узнать побольше про этих… козлов? Которые устроили нам коллективный сон?
— Обязательно.
Ей показалось, что в его голосе прозвучала неуверенность, и внезапно спросила:
— А сколько тебе лет?
— Двадцать семь, — ответил Виталий немного недоуменно, и снова уставился на реку. Алина постаралась, чтобы услышанное не отразилось на ее лице. Господи, в этой реальности она была даже старше его на год. Какой кошмар!
Пока они говорили, он так ни повернул головы.
* * *
— Как на два часа?! — встревоженно вскричала в трубке далекая Женька. — Что случилось?! Тебя кладут в больницу?! Что-то серьезное?!
Женька была редкостной максималисткой и ей всегда в голову приходили самые зловещие версии. Если бы Алина сказала, что задержится до вечера, она бы решила, что подруга уже находится при смерти.
— Нет, ничего не случилось. Просто мне нужно кое с кем поговорить. Много народу? Без меня справишься?
— А это важный разговор?
— Очень.
— С мужчиной?
— Ага.
— Тогда справлюсь.
— Солнце, я тебя обожаю! Тебе цены нет!
— Судя по моей зарплате, Толик тоже так считает, — с невеселой усмешкой заметила Женька и отключилась. Алина спрятала телефон — как раз в тот момент, когда вернувшийся Виталий сел на скамейку, держа левой рукой за горлышки пару открытых бутылок «Невского», увидев которые она сразу же вспомнила нежную любовь Кривцова к этому сорту пива. Похоже, от пережитого ей уже никогда не избавиться.
— Держи.
— Спасибо.
Мэй недоверчиво обнюхала ее колено, и когда Алина, не выдержав, протянула к ней руку, отскочила назад.
— Бух!
— Подумаешь, какая цаца! — насмешливо сказала Алина. Мэй возмущенно взглянула на Виталия, не понимая, как хозяин допускает, чтобы с ней разговаривали таким тоном. Потом отошла, презрительно виляя пушистым задом. Виталий глотнул пива, потом задумчиво пробормотал:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});