Читать интересную книгу Заговор гордыx - Никифор Малеин

Время от времени он наступал на лианы, которые с истошным воплем обвивали голени и пытались утащить его в чащу леса, или хлестали по лицу и телу. Приходилось рубить их коротким мечом, гладиусом, который Гонорий судорожно сжимал в руке. Казалось, что рукоятка давно вросла в ладонь и стала продолжением его самого.

Иногда с деревьев свешивались толстые удавы с мутными желтыми глазами, и примеривались, как бы заглотить несчастного старого воина, но тот отгонял их, тыкал острием гладиуса в пасть и глаза, и рептилии отступали.

Темнота сгущалась, по земле пополз едкий туман. Он быстро затопил все окружающее пространство, растворил очертания фигур и предметов. Несколько раз из серого марева выпрыгивали бешеные гориллы. Они впивались белыми клыками в плечи, бока, бедра, колотили мускулистыми лапами, но гладиус не давал сбоев – вспарывал им животы, отрубал конечности, рассекал шеи. Болотная жижа пожирала их тела одно за другим. Но с каждой атакой сил оставалось меньше и меньше.

Отправив очередную волосатую тушу тонуть, Гонорий поднял глаза и увидел впереди очертания горы. Вот оно, это место. Дошел. Здесь и прячется Блуд. Отсюда посылает свой морок на Гонория, здесь сосредоточие его силы. Старый вояка двинулся вперед. Раз, два, три, четыре – вдох носом. Раз, два, три, четыре – выдох ром. Раз, два, три, четыре… Раз, два, три, четыре…

Чем ближе он подходил, тем яснее видел, что это не гора, а огромное капище, нагромождение холмообразных башен – одна выше другой. Все они выглядели заброшенными, их укрывали лианы, плющ и сухие стволы, но Гонорий чувствовал, что из сердцевины капища на него неотрывно смотрят.

Нога вместо топкой массы ступила на камень. Из болота вверх, к темному провалу входа поднималась узкая лестница. Бывший военачальник ощутил неимоверное облегчение, ступив на твердую поверхность. Сапоги зашлепали по грубым ступеням. Перед зияющим прямоугольным отверстием Гонорий остановился, прислушался. Внутри тихо. Вытянул вперед руку с мечом и медленно ступил в маслянистую обволакивающую черноту.

Сначала не было никаких ощущений. Полное безмолвие и мертвость. Потом впереди забрезжил слабый свет, послышались звуки капающей воды. Через двадцать шагов Гонорий оказался в огромном круглом зале. Купол его частично обвалился и через пролом проникал рассеянный свет. На пол по лианам стекали тонкие струи. Все стены были испещрены скульптурами. Не было ни одной ладони28, не покрытой статуями многоруких мужчин, слонов, лошадей, танцовщиц, человечков с головами слонов, быков, львов.

В центре зала находилось пустое возвышение, окруженное четырьмя столбами с шапкой из башенок, маковок и фантастических резных узоров.

Темнота стала медленно рассеиваться. Вокруг засветились очертания проходов. Десятки коридоров вели вправо, влево, вперед, назад. Обернувшись, Гонорий не смог различить из которого он пришел. Они выглядели идеально прямыми и бесконечными.

«Дворец тысячи путей» – подумалось Гонорию. «Если я войду в один, никогда не выйду наружу. Это все морок, наведенный Блудом. Нельзя поддаваться».

Но как найти волхва? Выбрать правильный коридор? Они все ложные, он это чувствовал. Остаться на месте и ждать? Нет, бездействие означает проигрыш. Третьего варианта разум предложить не мог. Оставалось положиться на ощущения. Гонорий закрыл глаза и прислушался к себе. Ничего.

А потом захотелось подойти к возвышению в центре. Он открыл глаза и приблизился к фигурным колоннам. Гонорий замахнулся и ударил мечом между каменных столбов. Пустота прорезалась тысячей трещин, раскололась и заискрилась. Раздался звон бьющегося стекла. Миллионы осколков рухнули на пол. На постаменте стоял Блуд – крупный, укутанный в звериные шкуры, с черепом кабана на голове. Бывший военачальник подцепил череп мечом, сбросил на пол и увидел бритую щетинистую голову Аспара.

По зданию прокатился мощный удар, за ним другой, третий, под землей зарокотало. С купола посыпались камни. Сверкнула молния и в провал хлынул ливень. Пространство вокруг исказилось, поплыло, завертелось. Блуд с головой Аспара закружился, словно лопасть мельницы, а когда остановился, оказался вверх ногами.

Вокруг проступили очертания приемного зала «Львиного камня». Возле волхва вниз головой ходили гвардейцы и какие-то люди. На круглой люстре горели светильники, отгоняя от Гонория тьму.

«Это все не настоящее, мне это кажется. Снова морок, наведенный волхвом. Его последняя попытка спастись от меня. Но я не верю этому. Не верю. Осталось совсем чуть-чуть».

– Претерпевший до конца спасется… – одними губами прошептал Гонорий.

– Господин, он еще шевелится – проговорил один из военных. Блуд подошел к дивану, взял с него длинный кнут, неспешно раскрутил над головой и щелкнул. Кожаная полоска метнулась к бывшему военачальнику, ужалила в горло.

И морок отступил. Блуд исчез, а вместе с ним гвардейцы, поместье, страдания, боль и несчастья. Одежда Гонория оказалась чистой и белой, как снег. Раны его исцелились, тело наполнилось жизнью – настолько целостной, глубокой и совершенной, что все предыдущее существование показалось сном.

Рядом с собой он увидел двух улыбающихся юношей в таких же блистающих одеждах. Чуть поодаль стояла жена – молодая, прекрасная и любящая, какой он ее и запомнил. Она протянула к нему руки и мягким журчащим голосом сказала:

– Гонорий, наконец-то ты дома…

ЧАСТЬ II

Сердце человека обдумывает свой путь,

но Господь управляет шествием его

Глава 6

Пещера Минотавра

Из поместья выехали вшестером: трое юношей, и трое сопровождающих. Кроме Константина с ними отправились Михаил и Александр. Эти слуги были давними боевыми товарищами. Иоанн часто видел их в «Серебряном озере», но ни с кем, кроме Константина, ни разу не разговаривал. О чем с такими людьми вообще можно говорить? Военная выправка отпечатана не только на фигурах, но на лицах и образе мысли. Они выдрессированы, чтобы исполнять приказы, а не думать. Во взгляде Александра еще было что-то разумное, а вот Михаил – чурбан чурбаном.

И самое отвратительное, что братец, Вэл, хочет стать таким же. Нет у него другой мечты, кроме как ходить строем, убивать, кого велят, по команде ложиться и по звуку рожка вставать. Неужели он не видит, как отупляет муштра? Ему застит глаза весь этот поэтический вздор – звон оружия, блеск доспехов, штурм крепостей, поединок с врагом на виду у всей армии, «лучше смерть на воле, чем жизнь в рабстве». Не видит, что знания ценнее храбрости. У Велизария весь ум на глупости тратится – мечом махать, да по девицам таскаться.

За ворота выехали со всеми предосторожностями – слуги осмотрели долину и подали знак, что путь свободен. От поместья поскакали на северо-запад – туда, где теснилась дюжина каменных холмов. Среди них можно было укрыться от соглядатаев из «Львиного камня».

Оказавшись под защитой скал, поехали медленней, петляя между известняковых башен, сточенных временем и дождями. Иногда в тишине раздавались странные звуки – что-то хрустело, чавкало. С вершин холмов сыпались камни, мерещились огоньки. Иоанну стало не по себе, и он прибег к помощи разума.

«Это либо животные, либо люди. Звери тут обитают неопасные – лисицы, дикие козы, горные зайцы. Иногда попадаются волки, но нас много. Нападать они не станут. Из людского рода в скалах могут жить монахи или белые сирийцы. И те и другие мирные, безобидные создания, сами нас боятся».

От таких мыслей становилось легче, неизвестность рассеивалась. Вскоре холмы расступились, отряд выехал на равнину. Впереди показалось старое высохшее русло реки Алис. За ним лежал большой торговый тракт в Аспону, Анкиру и далее, до Константинополя. Теснина прорезала местность с севера на юг и оканчивалась у стен Ниссы. Ее крутые склоны и дно заросли кустарником, дикими яблонями и соснами.

Иоанн знал, что в нескольких стадиях к северу русло становятся более широким, а его откосы пологими. В этом месте можно было перебраться на другую сторону, не боясь свернуть себе шею, или угробить лошадей. Беглецы перестали таиться – они достаточно отъехали от «Львиного камня». Редкие холмы и деревья заслоняли от них поместье.

Когда добрались до перехода, на Иоанна снова налип страх. Огромная впадина была затоплена чернотой. В ее глубинах шелестели кроны деревьев. Русло напоминало гигантскую перевернутую на спину сколопендру, шевелящую ножками, готовую сожрать все, что в них попадется. Лезть к ней в пасть не хотелось. Но и выставить себя трусом, да еще в присутствии брата, было немыслимо.

Всадники спешились, взяли коней под уздцы и начали спуск. Иоанн впился рукой в седло лошади, набрал в легкие побольше воздуха, как перед прыжком в воду, и двинулся вперед, глядя в спину Велизарию. «Если что-то произойдет, то с тем, кто идет первым» – успокоил себя он.

Шли молча. Мрак окутывал все плотнее. Камни под ногами лежали нетвердо, легко скатывались вниз. К тому же после снегопада было скользко. Речная пойма сильно заросла. Несколько раз приходилось останавливаться. Спуск продолжался после того, как Константин с товарищами прорубали путь мечами. Ветки все время хлестали по лицу и норовили выколоть глаз. Приключение, которого юноша так ждал, оказалось малоприятным, и напрочь лишенным эпичности.