— Здравствуйте, Юля. Катя.
— Не могу пожелать вам того же, — мгновенно ляпнула я. — Здоровье вроде как для живых. Или вам оно тоже нужно? — И тут же выругала себя. Блин! Надо было в детстве сходить к врачу и попросить укоротить язык метра на три. Оставшихся шести было более чем достаточно.
— Я вижу, вы все так же нахальны, — заметил господин Андрэ.
— Да что вы, вот увиделись бы мы на вступительных, — пропела я.
Ну да, тогда я вообще с цепи сорвалась. Ох, что я тогда несла…
— Юля, посмотрите на меня, — приказал клыкастик.
Я внутренне расслабилась. И подчинилась. Странным образом исчезли все звуки из зала. Я слышала только Дюшку. И тонула в его глазах. Таких голубых — голубых. Как персидская бирюза. Ну что такого, если я и буду ему повиноваться? Все равно нас правительство… хм, использует. Будет просто еще один хозяин…
— Что!? — дурниной взревело в голове. — Какой, твою маму, ХОЗЯИН!? Ты кто тут вообще!? Леоверенская — или тварь бродячая!? Да твой дед до Берлина дошел, твой прадед японцев на Сахалине в салат крошил, а ты!? А ну собраться — подтянуться — встать — послать!!!
И в следующий миг меня отпустило. Без всякой боли. Без иголок, как прошлой ночью. Безо всего. Просто я вдруг поняла, что могу быть свободна вне зависимости от желания нашего клыкастого гипнотизера. И посмотрела на Катю. Подруга была готова. Расширенные голубые глаза смотрели на вампира. И в них не было ни единой искорки мысли.
— Что, просто так, без гипноза, никто уже и не дает!? — звонко, на весь зал спросила я.
Дюшка так отвесил челюсть, что стали видны кончики клыков. И я этим тут же воспользовалась.
— Так, резцы на месте, нижние клыки увеличены, но не сильно, а вот прикус неправильный. А коренные зубы странной формы. Больной, вы в курсе, что у вас косые коренные зубы!? Эй, ты, не закрывай пасть, я еще верхнюю челюсть не осмотрела!
Дюшка так резко захлопнул рот, что чуть сам себя не покусал и воззрился на меня.
— Ты можешь не подчиняться моей воле?
— Могу. Я все могу, просто пока не хочу. А Катьку отпусти.
— Странно. Очень странно. — Дюшка даже и не подумал послушаться, а я решила пока не повторять. Хоть какую-нибудь бы мне инфу про этого вампира!
— А что — это первый случай?
— За всю мою жизнь, — рассеянно подтвердил вампир.
— Да ну! И сколько же вам лет?
Дюшка уже опомнился и расплылся в паскудной такой улыбочке.
— Столько, на сколько я себя чувствую.
— И на сколько же лет себя чувствует ходячий труп, — не отставала я.
— А вы бы сказали…
— Семьсот! — выпалила я. — Плюс-минус сорок лет!
С чего я так ляпнула — черт меня знает. Просто от фонаря. Как всегда. Иногда я ляпала такое, что самой оказывалось стыдно, но это оказывалось чистой правдой. Кажется, вампир тоже был удивлен.
— Семьсот тридцать два года, — сознался он.
— Почти, — обрадовалась я неизвестно чему. — Скажите, а Ивана Грозного вы не знали? А Петра Первого? Людовика Четырнадцатого?
Улыбка стала еще шире. Клыки сверкнули в полумраке.
— Вас так интересуют исторические личности?
— Я люблю интересные истории.
— А НАША история вас не интересует? Или вы живете прошлыми днями?
— За неимением лучшего, — передернула я плечами.
— Уверяю вас, скоро вам будет чем заняться и без истории.
— Это что — наезд?! — окрысилась я.
— Даже если и так! И что ты мне сделаешь?
Дюшка развалился на стуле, нагло и по-хамски глядя мне в лицо. А я вдруг поняла, что миром договориться не удастся. А раз так…
Эх, сгорел сарай, гори и хата! Не уважаете!? Так я вас напугаю до заикания — и научу уважать молодежь! Вы у меня навек заречетесь цапаться с Леоверенскими!
Я подняла бокал с водой и принялась разглядывать его на свет.
— А что вы вообще хотите от нас получить? Почему именно Катька? Мало ли других? Сами предложат, сами дадут, еще и отбиваться замучаетесь… почему вдруг Катька? Хотите выпить кровь или сделать ее вампиром?
— Вампиршей. И очень красивой. У меня, знаете ли, слабость к блондинкам. А ваша подруга очень хороша собой. И очень глупа. Идеальный вариант.
— Почему?
— Она красива и приятна, но она никогда не будет бунтовать.
Я кивнула. Да, на это у Катьки ума не хватит.
— Ее согласия вы не спрашивали.
— Зачем?
— Действительно, зачем бы!? Укусить — и вся недолга! Так вот! Она не желает быть вампиром. И я не желаю ей такой судьбы!
— От вас здесь ничего не зависит.
— Наверное. Но не проще ли купить в аптеке пергидроль и перекрасить своих кукол?
— Разумеется, проще. Но это будет подделка — а-а-а — аааааааааааааааа!!!!
Пра-авильно. Стоило Андрэ чуть-чуть отвлечься — и я тут же швырнула в него весь стакан со святой водой. Ну и попала, как ни странно. Пострадали грудь, лицо и немного рука. Но рука больше от стекла. А вот все остальное…
У меня было такое впечатление, что Дюшка просто течет в тех местах, куда попала святая вода. Как воск с горящей свечки. Я схватила второй стакан — и выплеснула его в лицо Катьке.
— Господи боже мой, иже еси на небеси, да сбудется слово твое, да будет воля твоя, да приидет царствие твое…
Я не зря заходила в церковь, я ведь там еще и книжку с молитвами купила. Вот только запомнила, наверно, не так. Но Дюшку и так скрючило. А Катька захлопала глазами. Я со всей дури отвесила ей затрещину.
— Очнись, ты, жертва аборта! Бежим!
Но сбежать мне не удалось. Рядом со скорчившимся Дюшкой материализовались еще трое. Девчонка и двое парней. Такие же бледные, плавно двигающиеся и клыкастые. Только темноволосые. Ой, твою зоологию… с тремя я одна точно не справлюсь, нашли терминатора! Но пытаться буду.
Не убью, так покалечу!
— Господин, что с вами, господин, — все трое захлопотали над Дюшкой.
Я сунула руку под свитер, достала флягу и отвинтила колпачок.
— Взять их, — прохрипел вампир.
И троица бросилась на нас.
Я неприцельно плеснула святой водой из фляги, но двое увернулись, а один смёл в сторону Катьку и, кажется, треснул ее по голове. Кажется — потому что я просто не разглядывала. Девчонка бросилась ко мне и схватила за левую руку.
Какая ж она была сильная…
Она бы мне кисть напрочь вырвала, но я треснула ее по лбу другой рукой.
А на руке-то браслет с крестами.
Теперь уже заорали мы обе. Причем она-то просто визжала, а я…
А у меня вырвалось внезапно прочитанное сегодня в какой-то книге:
Господи, дай покоя неспящим в ночи…Пусть позабудут голод, золото и мечи…Дай, наконец им смерти, дай им дорогу в рай…Детям твоим заблудшим дай упокоиться, дай…
Я бы под расстрелом не вспомнила — что и откуда взялось. Кресты на руке полыхнули маленьким солнышком. А вампирша завизжала еще громче — и вдруг осыпалась на пол серым пеплом.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});