Читать интересную книгу Увертюра к смерти - Найо Марш

— У нас пока не было времени, — сказал Аллен, — но я надеюсь, что до наступления дня я испишу его рассказами несколько блокнотов.

Роупер явно почувствовал себя польщённым и немного приблизился к беседующим.

— Этот спектакль готовился небольшой группой местных жителей.

— Одним из которых были вы, — добавил Аллен.

— Ого! — Доктор Темплетт вынул трубку изо рта и изумлённо уставился на Аллена. — Это что же, вам кто-то сказал, или вы сами догадались?

— Сейчас объясню. На ваших волосах остался след от грима. Пожалуй, здесь мне следует добавить, что я когда-то написал короткую монографию о гриме.

Доктор Темплетт усмехнулся.

— Ставлю один против десяти, — сказал он, — что вы не сможете определить, какая роль у меня была. Аллен посмотрел на доктора в профиль.

— Вообще-то нам не разрешается этого делать, — сказал он, — но я рискну. Возможно, у вас была роль француза, носящего пенсне без оправы. Ну как?

— Это был спор на деньги?

— Да какой там спор, — примирительно сказал Аллен.

— Ну что ж, тогда я хотел бы услышать ваше объяснение, — сказал Темплетт. — Приятно чувствовать себя идиотом.

— Боюсь, что я буду чувствовать себя идиотом, давая эти объяснения, — сказал Аллен. — Это действительно пустяки. Как сказал бы любой сыщик из детективного романа, нужно только рассуждать. Вы удаляли грим в спешке. Живичный скипидар, о котором, правда, я не писал в монографии, оставляет следы, если его не смывать очень тщательно и со спиртом. У вашего подбородка и верхней губы такой вид, будто их изрядно пощипали и остались очень неясные следы, напоминающие чёрные волоски. Причём только на кончике подбородка и на щеках. Ха! Чёрная эспаньолка. Характерный признак иностранного посла. Слабый красноватый след у левого глаза наводит на мысль о пенсне без оправы, закреплённом большим количеством живичного скипидара. Полоса на лбу говорит о том, что на голове у вас был цилиндр. И когда вы упомянули о своей роли, вы едва заметно повели плечами. Вы подсознательно думали о вашем выступлении. Ломаный английский. “Как эта называться?” с пожатием плеч. Вот такие дела. Ради Бога, скажите, что я прав.

— Вот это да! — с благоговением произнёс Роупер.

— Аминь, — сдался доктор Темплетт. — Как говорил господин Холмс…

— ..над которым никто не посмеет насмехаться в моем присутствии. Прошу вас продолжить ваше интереснейшее повествование, — сказал Аллеи.

Глава 10

ЧТО РАССКАЗАЛ ТЕМПЛЕТТ

— ..И таким образом, вы видите, — заключил Темплетт, — что все мы обычные люди, каких можно найти в любой английской деревне. Ректор, эсквайр, дочь ректора, сын эсквайра, две церковные курицы и местный доктор.

— И приезжая леди, — добавил Аллен, глядя в свои записи. — Вы забыли про миссис Росс.

— Да, действительно. Что ж, она просто-напросто очаровательная леди, недавно поселившаяся в наших краях. Только и всего. Будь я проклят, но я понятия не имею, кому могло прийти в голову убить эту глупую прокисшую старую деву. Я бы никогда не подумал, что она может иметь врагов.

— А я бы так не сказал, — неожиданно вставил сержант Роупер.

Аллен вопросительно посмотрел на него.

— Да?

— Да, сэр. Я бы так не сказал. Честно говоря, у этой леди был очень острый язычок. Она была очень злобной и властной женщиной. И к тому же чересчур любопытной. Всюду совала свой нос. Моя жена всегда говорила, что нельзя чихнуть, чтобы об этом не узнали в Ред Хаузе. Моя жена дружит с тамошней кухаркой, но никогда не говорит ей того, о чем не хочет оповестить всю округу. Как говорится, на первое у мисс Кампанула была еда, а на второе — новости. Её звали “ходячим радио Чиппинга”.

— Да, действительно, — чуть слышно прошептал Аллен.

— Людей не убивают за то, что они любопытны, — заметил Темплетт.

— Бывает, доктор, что иногда убивают, — отозвался Роупер.

— Не могу представить себе такого в случае с мисс Кампанула.

— Возможно, кто-то хотел убить вовсе не мисс Кампанула, — флегматично проговорил Роупер.

— Вот как? — воскликнул Аллен. — Что вы хотите этим сказать?

— Может быть, хотели убить мисс Прентайс.

— О, Боже! — в свою очередь воскликнул Темплетт. — Как я об этом не подумал!

— Не подумали о чем? — спросил Аллен.

— Я забыл рассказать вам. Боже мой, какой я дурак! Роупер, почему вы мне не напомнили? Боже мой!

— Могу я узнать, в чем дело? — опять спросил Аллеи, стараясь сохранять спокойствие.

— Да, конечно.

Темплетт попытался в двух словах рассказать о пальце мисс Прентайс и замене пианистки.

— Ну что ж, это меняет дело, — сказал Аллеи. — Давайте проясним ситуацию. Вы говорите, что вплоть до без двадцати восемь мисс Прентайс настаивала, что будет играть увертюру и антракт?

— Да. Я говорил ей за три дня до этого, что ей лучше отказаться. У неё на указательном пальце возник нарыв, туда попала инфекция, и палец совсем раздуло. Это было очень болезненно. Думаете, она собиралась уступить? Ничего подобного. Она сказала, что перестроит порядок постановки пальцев в своём музыкальном произведении. И слышать ничего не хотела о том, чтобы отказаться. Я спросил её сегодня вечером, не позволит ли она мне взглянуть на свой палец. О нет! Ему “гораздо лучше”! Она надела на него хирургический напальчник. Примерно без двадцати восемь я проходил мимо женской актёрской уборной. Дверь была немного приоткрыта, и мне послышалось, что там кто-то плачет.

Я заглянул и увидел мисс Прентайс совсем одну, качавшуюся взад-вперёд и баюкавшую свой несчастный палец. Тогда я вошёл и настоял, чтобы она показала мне его. Он раздулся и стал красным, как не знаю что. Мисс Прентайс заливалась слезами, но все ещё упрямо повторяла, что справится. Мне пришлось проявить настойчивость. Вошла Дина Коупленд, увидела, что происходит, и позвала своего отца, который пользовался у этих двух женщин особым авторитетом. Он заставил её согласиться. Старая Идрис, бедная старая Идрис оказалась тут как тут, горя желанием исполнить свою знаменитую прелюдию. В течение последних двадцати лет она исполняла её везде, где только можно, к месту и нет. В Ред Хауз тут же послали человека за нотами и платьем. Сама она была уже одета для исполнения роли. Ректор сказал, что объявит зрителям о произведённой замене. К этому времени мисс Прентайс уже понравилось быть мученицей и… Но послушайте, я, кажется, поступаю необычайно неблагоразумно. Не записывайте все это в ваши блокноты, чтобы потом не ссылаться на меня.

Доктор Темплетт с беспокойством посмотрел на Фокса, который распластал блокнот на своём огромном колене.

— Все нормально, сэр, — мягко произнёс Фокс. — Мы хотим знать только суть.

— А я рассказываю вам всякую чепуху. Извините.

— Доктор, я не это хотел сказать.

— Мы можем заключить, — сказал Аллен, — что, по вашему мнению, до без двадцати восемь все, включая мисс Кампанула и мисс Прентайс, считали, что на рояле будет играть мисс Прентайс.

— Точно.

— И эта “Венецианская сюита” — ноты мисс Прентайс — Да.

— А никто не мог вставить в рояль весь этот механизм после семи сорока?

— Боже, нет! Зрители начали приходить примерно в половине седьмого, не так ли, Роупер? Вы стояли у дверей.

— Каины были здесь в семь двадцать, — ответил Роупер. — Вскоре после них пришли мистер и миссис Биггинс и этот маленький разбойник Джордж. Я был на дежурстве с семи часов. Все было сделано раньше.

— Так… А днём и утром здесь кто-нибудь был?

— Утром мы все ходили туда-сюда, — сказал доктор Темплетт. — Девушки из Молодёжного общества занимались оформлением зала, а мы готовили весь необходимый нам реквизит за сценой. Здесь было полно народу.

— Я так понимаю, что репетировали вы здесь?

— Только перед самым спектаклем. В основном все репетиции проходили в Пен Куко, в кабинете эсквайра. Тут было слишком холодно, пока не установили дополнительные обогреватели. Здесь у нас была генеральная репетиция в четверг вечером. Вчера, то есть в пятницу, в пять часов после полудня, мы собрались опять в Пен Куко и провели так называемый “прогон ролей”.

— А сегодня днём перед спектаклем?

— Ратуша была закрыта. Около трех я зашёл сюда, чтобы забросить кое-какую утварь. Дверь оказалась заперта, а ключ висел в условленном месте снаружи, как мы и договаривались с Диной.

— Вы обратили внимание на рояль?

— Обратил ли я внимание? Да. Да, обратил. Он стоял на том же месте, где и сейчас, с полоской ткани на крышке и цветочными горшками. Они с утра украсили его таким образом.

— Кто-нибудь ещё заходил сюда в три часа, пока вы были здесь?

— Дайте подумать. Да, здесь была миссис Росс. Она принесла продукты. Она оставила их в одной из комнат за сценой.

— Как долго вы оба здесь находились?

— О, совсем недолго. Мы.., поболтали пару минут и ушли.

— Вместе?

— Нет. Когда я ушёл, миссис Росс ещё раскладывала сэндвичи на тарелки. Кстати, если вы хотите поесть, то угощайтесь. А под столом есть немного пива. Это я его принёс, так что берите без колебаний.