Я огляделся по сторонам. На ближайшем камне примостился Прошка, мастеря из абордажной сабли, оставленной без рукоятки, и длинного древка свой любимый балот.
Вот Прошка критически осмотрел его, далеко отставив руку, несколько раз крутнул над головой, перехватывая древко, сделал пару выпадов и, усевшись на камень, поставил рядом с собой.
На берегу готовили к дальнейшему путешествию шлюпку. Она мала, шлюпка и всех нас вместить не сможет. Но уже одно то хорошо, что шторм оставил ее целой, не разбив о камни. Иначе пришлось бы зарыть в укромном месте и два фальконета, как те четыре пушчонки 'Мелиссы', которые не удастся взять с собой. Помню, казаки ставили фальконеты на свои чайки, давая жару турецкому флоту. Глядишь, и нам пригодятся.
— Значит так. Доходим до оконечности острова, перебираемся на следующий, и идем той стороной острова, чей берег выходит в пролив. Впереди дозор, два человека. Все.
Шлюпка перевезет нас за два рейса, это не вопрос. А дозор необходим. Без сомнения, спасти потерпевших кораблекрушение моряков спасут, это точно. Вот только чем дальше мы будем двигаться на восток, тем больше шансов попасть в рабство, самое что ни на есть настоящее. Если в Монтерно на это попросту закрывают глаза, то, чем дальше, тем обычнее это дело. Так я и до Гвартрии вскоре смогу добраться, как когда-то хотел. Вот только причины тогда у меня были совсем другие.
После своих слов, я взглянул на фер Груенуа. Теперь все зависит от его решения. То, что он остался без 'Мелиссы', являлось делом случая.
Как говорят у нас — от неизбежной на море случайности. Он мог бы попасть в шторм и по дороге в Империю, и где гарантия того, что корпус 'Мелиссы' не дал бы течь? Но сейчас другое дело. Идти в неизвестность, отдаляясь от Империи все дальше и дальше… Ему нет необходимости держать свое слово дальше, теперь, когда обстоятельства так изменились.
Императрице его в любом случае представлю, я дал слово. Когда вернусь и если вернусь. Так что если он хочешь сказать что-то против, пусть говорит.
И просить в случае его отказа продолжить путь со мной я у него много не буду. Кое-что из необходимых вещей, припасов и того, чтобы нас перевезли на следующий остров. В Империи Фред обратится к Геренту Райкорду и он оплатит все его расходы. У нас с Герентом был разговор о том, что однажды к нему может обратиться человек, который скажет, что я должен ему какую-то сумму. Разумную сумму. И произнесет нужную фразу, из которой станет понятно, что я действительно ему должен.
Коме того, станет понятным, сколько именно. С этим ничего сложного: до ста золотых, до пятисот золотых и — 'гони ты его на хрен, столько денег я занимать ни у кого не буду, чтобы не случилось'. Так что фер Груенуа даже не придется ждать моего возвращения. Откажется, и я все ему объясню.
А мы с Проухвом пойдем дальше, потому что если однажды выбираешь путь, нужно идти по нему до конца. И оправдать можно все что угодно, даже собственную трусость. Сначала тебя будет мучить совесть, затем ты к этому привыкнешь, а уж после станешь считать, что поступил правильно.
Я не могу бесконечно разыскивать Мириам по всему белому свету, но в Ривеньере я побывать обязан. Вот только какую мы ее найдем, если найдем, вот в чем вопрос.
Возможно потухшую, вздрагивающую от малейшего резкого звука и задирающую подол от одного лишь щелчка пальцами. Или успевшую приобрести взгляд, что навеки опередил появление рентгена и не хуже его просвечивающий мужские карманы на предмет металлических кружочков.
Фред не вильнул взглядом, нет. Он стоял и спокойно смотрел, не отводя взгляда и ничего не говоря. Да и к чему слова, иногда они бывают только лишними.
И на душе сразу повеселело, хотя я старательно не подавал виду. Потому что даже в таком количестве мы кое-то из себя представляем.
На следующий остров с помощью единственной шлюпки мы перебрались легко. Пролив между островами оказался весьма не широк и весь зарос водорослями, похожими на ламинарии.
На якорной стоянке, что у северного берега острова, не было никого.
И далеко не факт, что там кто-нибудь встанет на ночь. Это сти Молиуен, в силу того, что плохо знает местную лоцию, предлагал такой вариант еще на подходе к гряде. Местные же судоводители должны знать эти места как свои пять пальцев, и им не доставит никаких трудностей пройти пролив даже ночью. Так что нет никакого смысла сидеть на берегу и ждать попутного судна.
Мы шли вдоль берега, а на небольшом отдалении от него двигалась шлюпка. Остров этот был невелик, и весь зарос густой зеленью.
Углубившись в нее, мы и заночевали. Ближе к полудню следующего дня один из двух дозорных, шедших далеко впереди, прибежал с новой вестью.
— Дальше, — он показал рукой, — большой залив. Пройти по берегу невозможно, только в обход, по скалам. Так вот, поднялись мы наверх и видим. С другой стороны тоже залив, и между ними узкий перешеек. Пройти по нему можно, с этим проблем не будет. Дело в другом. В заливе, что на западном берегу острова, на якоре стоит корабль.
— Чей он?
Дозорный неопределенно пожал плечами, не знаю:
— Далековато было, не разглядеть. Да и я сразу возвратился о нем сообщить.
Дозорного звали Трендир. И это было единственное имя из людей Фреда, которое я успел запомнить. Кроме Бронса, конечно, но Бронса я знал давно.
Трендир обратил на себя внимание еще вчера. Толковый малый, решил я, и такие сразу заметны.
Когда мы вслед за ним поднялись на скалы, то действительно увидели стоявший на якоре корабль. Бригантина, подумал я, он похож на бригантину. Корабль двухмачтовый, фок-мачта с реями, а вот грот 'сухой', то есть без рангоутного дерева. Так что паруса на нем будут только косые. Какие-нибудь триселя с топселем. Определённо бригантина, вот только не знаю, как их называют здесь, не попадались еще.
И песенка сразу вспомнилась, про бригантину, которая поднимала паруса. Эта ничего не поднимала. Хотя нет, что-то она все же поднимала. На палубу, со стоявшей у ее борта шлюпки.
Так, кричать 'ура' и бросать вверх шляпы, захлебываясь от восторга, еще рано. Неизвестно, кто они, и этот вопрос необходимо выяснить как можно быстрее. Будет огорчительно, если они снимутся с якоря у нас на виду, и уйдут, не заметив нас. Что это они там копошатся, неужели снимаются с якоря?
Как будто бы нет, шлюпка отошла от борта и направилась к берегу. Даже не шлюпка — вельбот: у них что нос, что корма острые.
Мы подобрались ближе. Фер Груенуа, Трендир и я, оставив остальных наверху. Чем больше народа, тем легче нас будет заметить, подкрадывайся хоть как.
А вообще красивое местечко: желтый песочек, голубая лагуна почти идеально круглой формы, и яркая зелень растений на берегу.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});