Читать интересную книгу Тройка неразлучных, или Мы, трое чудаков - Гана Боржковцова

— Ты бы знал, Ярда, какой вид отсюда… — Голос у Пипа немного дрожит.

— Пип!

Внизу, под навесом, стоят сестры. А никакого Ярды нет. И Пип уже точно знает, что теперь он с дерева свалится. И свалится на землю. Навес страшно высокий. При первом же движении ветка хрустнет. А двигаться необходимо. Ведь даже если он не будет двигаться — ветка все равно обломится. Пип чувствует что она уже не выдерживает. Он еще плотнее прижимается к стволу, но у него устали руки. Долго так не протянешь. Под ногами нет опоры. И искать ее уже не нужно. Ветка обламывается, левая рука Пипа скользит вниз. «Ну и пусть, — думает Пип — Отпустить бы ее… Вот если бы внизу не было девочек»

Марьяна глядит на Данку. Данка туда заберется. Марьяна уже представляет себе, как она бежит к навесу. Но Данка — рядом и широко открытыми глазами смотрит на скользящую по дереву руку Пипа…

Марьяна не помня как, забирается на навес, а с навеса — на ветку. Что-то болтается у нее над головой. Как будто на дереве растут башмаки.

— Обойми ствол и съезжай по нему вниз, тормозя ногами. Здесь вот остановишься, здесь…

Летящая ветка бьет Марьяну по голове, но Марьяна держится цепко. Пип на мгновение нащупывает ногой какой-то выступ, но не удерживается, проскакивает его и скользит дальше Марьяна немножко сторонится, чтоб освободить Пипу место возле себя, и Пип умещается там одной ногой, но другой ступает в пустоту. Марьяна подхватывает его, и они оба кубарем катятся вниз.

Марьянке кажется, что ей удалось обеими ногами встать на выступ стены, и она уже готова порадоваться этому, но вдруг обнаруживает, что нигде она не стоит, однако ощущения падения тоже нет; напротив, кажется, будто ты очень плавно спускаешься с какой-то невероятно высокой лестницы; одной рукой ты скользишь по чему-то, а в другой что-то крепко держишь, и это что-то или кто-то — главное, ты не должна и не можешь его выпустить, и Марьяна довольна, что это ей удается.

На земле валяются уже трое ребятишек, потому что при падении Пип с Марьяной сшибли и Данку.

Но вот Пип заворочался, и Марьянка, которая все еще со всей силой прижимает его к себе, отпускает брата. Пип медленно поднимается, но девочки все еще лежат на земле, немо уставившись на него и все еще не веря — неужто Пип в самом деле цел и невредим?

— А? — непонимающе спрашивает Марьянка.

Рядом с Пипом непостижимым образом очутился Мартин; кажется, он что-то говорит ему.

— Так вы целы? — спрашивает Мартин.

— Целы, — отвечает Пип.

— Ты тоже? — Мартин протягивает Марьянке руку и помогает ей встать.

Марьяна только кивает, все еще не сводя глаз с Пипа. Мартин не отпускает Марьянину руку и легонько теребит ее:

— Правда, ничего страшного?

— Ничего, — наконец отвечает Марьяна.

— Пип…

Данка тоже поднялась с земли и стоит рядом с ними.

— Я увидел, что на дереве кто-то есть, — рассказывает Мартин. — Очень хорошо было видно вокруг. Это ведь ого как высоко! И вдруг мне показалось, что мальчишка не может спуститься. Я пошел было посмотреть, но ты меня опередила. Здорово это у тебя вышло! Я-то думал… Ты много чего умеешь — ну, словом… — Мартин несколько сбился, — много разных вещей, а вот лазать…

— Лазать ты не умеешь, — убежденно повторяет Марьяна. Только теперь он отпускает ее руку и даже отступает на шаг, чтоб лучше ее разглядеть.

— Ну и здоровый же псих из тебя вырос, — изумленно произносит он.

И Марьяна совершенно уверена, что этот «здоровый» вовсе не относится к ее объемам. И теперь она уже со всей определенностью считает, что прогулка удалась на славу.

Мартин подходит к Пипу:

— Мартин.

— А это Филипп и Данка, — представляет их Марьяна.

— Мы — это Тройка, это нас так прозвали, — наставительно добавляет Данка.

— Как прозвали?

— Тройка чудаков, или психов, — заканчивает Данка.

— А, понятно… — Мартин смотрит сперва на Марьяну, а потом на дерево.

— Под тобой сломалась ветка, да?

— Не одна, а две, — отвечает Марьяна.

— Тысяча, — уточняет Данка. Она тоже смотрит на дерево и на мгновение прикрывает глаза. Если бы Пип свалился прямо сверху…

— Данка! — слышит она крик учительницы, которая тоже бежит сюда. — Ты с ума сошла? Мы все тебя ждем. Чего ты здесь делаешь? Кто из вас лазал на это дерево? Не думайте, я все видела!

— Я лазал, — отвечает Пип.

— Ты что, рехнулся? — вопрошает разгневанная пани учительница. — А если бы ты свалился оттуда?

Она тоже смотрит наверх.

— Оно же совершенно сухое! Под тобой могли обломаться ветки. Видишь, вот такая, как тут лежит. Да ты понимаешь ли, что от тебя ничего бы не осталось, если бы ты свалился?! Нет, все мальчишки одинаковы. Им бы только лазать да лазать! Чтоб я вас здесь больше не видела! Ну-ка марш за своей группой! А ты иди со мной рядом.

Она хватает Данку за руку и волочит ее за собой. Данка еще раз оглядывается на Пипа. Нет, им только бы лазать по деревьям…

Ярда тащится в хвосте своего класса, временами оглядываясь назад. И вдруг Пип оказывается возле него.

— Так ты не сверзился? — шепотом спрашивает Ярда. Собственно, у него не было намерения шептать, но это вышло как-то само собой.

— Сверзился, — отвечает Пип и идет вперед.

Марьянка и Мартин не произносят ни слова.

Шофер гудит — торопит детей быстрее занимать свои места. Так обычно поступают все шоферы, только этот не знает, что своими сигналами он подгоняет лишь пана учителя Штёвичка и Вашека, которые, как по команде взявшись за руки, мчатся к автобусам со всех ног.

Этого еще не хватало, чтоб машины уехали без них. Оба пыхтят как паровозы.

— Мы добрых два-три километра пробежали в гору, — объясняет учитель пани Беранковой.

Та лишь пренебрежительно отмахивается.

— Но пропажу нашли? — спрашивает Анежка.

— Нашли, — несколько смущенно отвечает Вашек. — Под стулом в кафе. На обратном пути пан учитель решил заглянуть туда на всякий случай. Ну как тут обо всем упомнишь, если забот так много!

Рассуждение десятое

Теперь я точно знаю, почему мама боится людей больше, чем микробов. Я тоже. Потому что иногда люди вредят друг дружке не известно почему. Ни за что ни про что. Просто так. Если у вас что-нибудь украли — это еще пустяки. Собственно, он, вор, не хотел причинить вам горя. Просто ему не терпелось иметь вещь, которая случайно оказалась вашей. Вы могли бы ему сказать, например, на вот, возьми, если уж тебе так хочется. А вот если кому-то охота, чтоб вы сверзились с дерева… Вы же не скажете ему — ну ладно, давай я расшибусь, если уж тебе так хочется. Мама об этом знать не должна. Может, исправилка и пошла бы Ярде па пользу. А нам определенно пошел на пользу Ярдин урок. Вы ведь поняли, что у него ничего не вышло. Я так и не могу сообразить, как удалось этому помешать. Потому что снять Пипа с дерева я бы никогда не отважилась. Донка — еще так-сяк. Так что же, как же это вышло? И знаете, что я думаю? Что, собственно, на деле все происходит не так, как представляется. Не приходит ли вам хоть изредка в голову, что этот наш гигантский мир — не более чем точка в удивительной черной вселенной? Что, собственно, не так уж он и велик! А может, велик все-таки? Печка — это не слон, разумеется, но что же она такое? Бесконечный круговорот ничтожных точек — не пострашнее ли он любого слона? А с другой стороны, печка — это печка, земля — это земля, только весь этот мир до ужаса незнаком нам и вовсе не похож на тот, каким представляется нам на первый взгляд. И происходят в нем такие вещи, которые, собственно, не должны бы происходить. Так что вы все это можете испытать сами и пережить страх, и несмотря ни на что надеяться на лучшее.

Где бы вы были без Анежки?

— Вашек, ты ведь мне покажешь, да? — просит Анежка. — Вообще не представляю, как это замещать. Вычислить — я бы вычислила, но это идиотское замещение…

— Не приставай к нему, — одергивает ее Андула, — я в этом тоже ничего не смыслю, но что-то мне подсказывает, будто сегодня мы пойдем в физкабинет смотреть ковбойский фильм.

— А мне чутье подсказывает, что мы сегодня будем писать контрольную. Кроме того, об этом в последний раз нас предупреждал и Штёвичек.

— Против судьбы бессилен даже Штёвичек. Если уж предопределено, чтоб мы шли в физкабинет…

— Вашек, ну не будь таким противным и перестань жевать свои идиотские пироги. Ты же скоро на целый центнер потянешь. Тебе уж и так до него немного осталось.

До центнера Вашеку, по правде сказать, не хватает килограммов шестидесяти, но Анежка так мило просит, что Вашек перекладывает булку в левую руку и с набитым ртом начинает объяснение. Андула на некоторое время заставляет смолкнуть свой внутренний голос и на всякий случай все-таки тоже слушает…