Надо же. Если бы моей главной заморочкой было насыпать в чайник заварку. Впрочем, его вежливость понятна. Неясно одно — почему она так меня разочаровывает. Мне реально тоскливо от того, что этот человек сейчас встанет и уйдет. Но и настаивать, чтобы он хлебал кипяток через силу, я не буду.
Однако у меня не получается предсказать поведение бывшего, потому что сидит в квартире он долго. Это если считать со временем, когда он вывел на улицу Чарли. После возвращения порция внимания достается коту, мужчина чешет его за шею своими сильными пальцами. Я чуть ли не зависаю снова, глядя на его движения. Но Богдан начинает говорить, и я мигом прихожу в себя.
— Павел больше тебя не трогает? — интересуется он.
— Нет, — мотаю головой, — все нормально.
— А ты не рассматриваешь вариант, чтобы дать ему шанс? — приподнимает бровь Полонский.
Эх, сегодня точно день шокирующих вопросов. Я думаю, как бы сформулировать свое мнение.
— Извини, что лезу не в свое дело, — не дожидаясь ответа, говорит Богдан, — просто отец — это не пустой звук. И если есть возможность сохранить пару… Для ребенка так может быть лучше.
Заканчивает он хрипло. Мы смотрим друг другу в глаза, и мне так и хочется спросить, реально ли он так считает. Ну, правда хочет, чтобы я сошлась с Пашей? Или просто решил, я капризничаю? Наверное, также он до сих пор думает про наш разрыв.
— Мне кажется, для малыша не менее важна счастливая мама, Полонский, — мой голос звучит с некоторой обидой.
Хотя обижаться надо на саму себя.
— Да, просто я вспоминаю, как любил поиграть с отцом. И вообще то время, когда он мог уделить мне внимание. А если у него не получалось, я жутко расстраивался.
Богдан смеется, а мне хочется разреветься. Мой ребенок вряд ли узнает даже толику настоящей отцовской любви. Господи, натворила я дел в своей жизни. Полонский тем временем начинает говорить вновь.
— Поэтому я считаю, детей нужно заводить, когда готов отдать им часть своей жизни. Понимать всю эту ответственность. Даже зверью нужно уделять время, а тут… Вик, только не подумай, что это камень в твой огород! Лучшей матери я себе не могу представить. Я не льщу! Как-никак я тебя знаю.
После того, как я сидела и ругала себя, слова мужчины обволакивают теплом. В последнее время моя уверенность в себе очень, очень пошатнулась. И такая похвала заставляет немного воспрянуть духом. Я даже улыбаюсь.
— Спасибо.
Полонский встряхивает головой, поднимается на ноги с пола. Серый Марик крутит головой, потому что ласка прекратилась.
— Ладно, я поеду, — говорит бывший, — отдыхай.
Он просидел довольно долго, мне и правда пора принять душ, готовиться ко сну. Но я все равно чувствую сожаление. Когда он здесь, я волнуюсь, а если уходит — уже начинаю скучать. Голова кругом.
Но Богдан все же идет обуваться, а я провожаю его.
— Спасибо еще раз за клинику.
Я и правда благодарна, что он меня туда вытащил.
— Еще раз не за что, — отвечает Полонский, — остаемся на связи.
Он стоит возле двери, смотрит и, видимо, ждет, что я попрощаюсь. А я совсем не знаю, что на меня находит, делаю шаг вперед. Может, конец этого вечера был настолько милым, или у Богдана сейчас слишком родной вид… Но я оказываюсь совсем близко и касаюсь губами его щеки.
Абсолютно дружеский жест… Но по неожиданности его можно сравнить с самым дерзким соблазнением. Так он и действует на Полонского, мужчина резко дергается. Но не от меня, а наоборот, поворачивает ко мне лицо. В итоге я ощущаю не колючую щеку, а уголок его рта. Теплоту, которая отзывается жаром во всем теле. Мы оба замираем, как в замедленной съемке.
И тут самое время мне взять дело в свои руки — отстраниться, может, даже попросить прощения. Но я приподнимаюсь на носочки, пальцами цепляюсь за самый край его пиджака. Ловлю его дыхание, потому что он на несколько секунд тоже теряет тормоза. Снова этот вкус и рваные сильные движения его языка. Схватить кислород я могу, только когда мы приходим в себя.
— Боже мой, Богдан… Я не хотела…
— Так бывает, — он перебивает меня, — да.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Кажется, мужчина снова охрип. Мои глаза опущены, но я чувствую, как его взгляд мечется по моему лицу.
— Мм… — не могу сформулировать и слова.
— Спокойной ночи, — с трудом произносит Полонский, — если что случится, ты знаешь…
— Нужно звонить, — вздыхаю.
Вскоре в прихожей остаюсь лишь я и его запах. Запираюсь и прислоняюсь спиной к дверям. Я выжила! За сегодняшний день это огромное достижение.
Решаю сохранить себе хоть немного нервных клеток и отключаю голову. Просто иду в душ, забочусь о живности. Перед сном бесцельно брожу в интернете. Уснуть стараюсь пораньше, ведь завтра рабочий день.
И у меня почти получается. Только в голове время от времени всплывает фраза Богдана — детей нужно заводить со всей ответственностью, когда готов… Он имеет право на такое мнение, а вот я уже стою перед фактом. Несмотря на все обстоятельства, мысли о ребенке отзываются внутри любовью. Но в то же время окутывает страх — что же будет дальше?
Глава 12
Мне всегда помогает выспаться. Вот и сегодня мозги стали яснее. Наверняка Полонского тянет ко мне по старой памяти, он сам не отдает себе отчет. Семейство мечтает его женить, он скорее всего сдастся. Спланирует все как следует и заведет семью. С поддержкой родных это будет проще сделать. Представляю, что сказала бы его мамочка, сделай он предложение мне.
Ну а мне нужно строить свою жизнь и работать. Собираюсь, надеваю совсем легкое пальто, бегу на остановку. На улице тепло, светит солнышко. Всегда любила это время, когда можно скинуть теплую одежду, шапку. Но сейчас не могу до конца порадоваться. Кажется, весь мир вокруг меня стал кардинально другим.
А уж на рабочем месте я вообще выпадаю из реальности. У меня нет отдельного кабинета, только стол в общем, за перегородкой. Он самый дальний от входа, по правую сторону. Прохожу туда, ставлю на столешницу сумочку. И тут мои глаза расширяются, потому что я вижу прямо у монитора… букетик полевых цветов!
Я просто обожаю все эти меленькие цветочки! Сестра моей бабушки жила в деревне, мы часто ездили к родне. Ходили на луг… Вид полевых цветов, их аромат пробуждают в моем сердце самые прекрасные чувства. И об этом точно знает… Богдан. Неужели?!
Против воли мое настроение подскакивает до самой высокой отметки. До начала работы еще минут пятнадцать, я прихожу заранее. Так что я просто двигаю к себе букетик, глубоко вдыхаю. Не хочется даже анализировать, почему бывший это сделал и как все провернул. Меня только немного смущает, что здесь нет моих любимых колокольчиков. Но не время капризничать.
Я наслаждаюсь, ничего вокруг не замечаю. Не сразу слышу мужской голос прямо под моим ухом. Когда он прибавляет тон, вскидываю голову. Нет, это не Полонский. Передо мной стоит Павел.
— Привет, понравились? Сейчас на них уже не такие адовые цены, весна.
Я медленно понимаю, что к чему. И также плавно меня накрывает лавиной разочарования. Сама бы от себя не ожидала такой сильной досады. В конце концов, эти цветы не перестали быть красивыми и любимыми, потому что их поставил не Богдан. Разве что можно понять, почему не достает любимого вида.
Так, но теперь надо разобраться с Павлом.
— Зачем ты это сделал, Паш?
На симпатичном лице парня расплывается улыбка.
— Давай мириться, Вик? — отвечает он вопросом на вопрос.
— В каком смысле? — веду плечами.
Павел озирается, садится на место клиента у моего стола.
— Ну, для начала давай не держать друг на друга зла. А потом — как получится.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Я тяжело вздыхаю, что еще за новости?
— Я не коплю обиды, Паша, — отвечаю честно, — но по поводу «как получится», точно нет.
— Вик, не будь такой упрямой, — Павел нисколько не смущается, — ладно, потом поговорим. Ваша идет.
Парень имеет в виду начальницу отдела и подрывается с сидения. А я смотрю на беззаботные полевые цветочки. Эх, и чего они меня так разволновали?..